Я как следует прошёлся по ним нотами угольного пепла, повышая уязвимости, и в следующий миг новая стрела Ашера разорвала нескольких существ на ошмётки.

Затем рывок Балтора и хлёсткий удар, добивающий тварь перед гверфом.

Я был сразу везде — мог увидеть и ощутить что угодно в том месте, куда долетает звук! А насыщая это место индиго, я мог мгновенно собрать там одну из доступных копий и атаковать! Поражающая воображение сила!

Следующая волна прорвавшихся через одержимый сад порождений бездушного бога была ещё жёще предыдущей. А ведь сюда ещё не дошли даже монстры гибридной стихии!

Придётся переходить к козырям раньше.

Тёмное время.

Моя сильнейшая техника — связка индиго и остановки времени, позволяя мгновенное использование боевых навыков без отката. В итоге я мог наносить множество ударов одновременно по застывшему во времени врагу.

Теперь эта техника накрыла всё Мёртвокотье.

Я прыгал от копии к копии, поражая одну цель за другой. Первый враг, второй, третий. Я лишь успевал, что прыгать по телам, и рубить, рубить, рубить…

Казалось, этому не будет конца.

В четвёртой волне пришли гиганты. Они прорвались через сад Рены и попытались завалить башню ретранслятора. Это вынуждало выходить из уютного укрытия на бой с громадинами снаружи.

Проценты синхронизации с пустотой щедро потекли к нам. Но безумная стихия только подчёркивала мою ярость и заражала ей остальные.

В пятой пришли одержимые. Конкретно тари среди них было мало, хотя и для них место нашлось. Скорее, какие-то не успевшие эвакуироваться местные. Даже не представляю, где только всё это было запрятано…

Всё Мёртвокотье восстало в желании нам навредить.

Шестая волна принесла с собой первых гибридов. Второе тёмное время и безостановочный каст способностей в сменяемых копиях отразились головной болью. Из носа во всех моих версиях текла кровь, а сознание готово было растаять в беспамятстве.

Но великий отец всё равно был не прав.

Если кто-то и способен выполнить эту задачу, то только я. С силой многоцветья, инструментом Нэрандарк и последней тайной прошлого Небесного Короля.

Магия не имеет пределов. Их имело тело, и лишь оно грозило меня подвести. Камея щедро питала индиго, а индиго снимал откат других навыков. Но бой продолжался уже целую вечность.

И в то же время краем сознания я продолжал разносить частицу созидания.

— Лиин, — послышался голос Ули.

— Вижу, — отозвалась моя копия в центральной башне.

Внимание! Критическое повреждение разума. Получен статус «раскол сознания»

Из носа потянулась струйка крови.

Отдельные отрывки в сознании начали плыть, будто я на время погружался во тьму. Я поднял левую руку, призывая васильковые небеса и сковывая льдом подступавшую трёхстихийную дрянь неопределённой формы.

А затем я в центральной башне направил рядом поток сознания с новой стихией на толпу приближавшихся одержимых.

Бывшие связанные фракталом одержимые тари престали быть условными союзниками, теперь они тоже все как один жаждали нас убить.

Весь отряд я взял в фокус мелодии и послал волну созидания, мгновенно превращая десяток одержимых в лёгкую дымку.

Но насладиться зрелищем я не успел — почти сразу же лиир боя потянул меня дальше — к следующему противнику, которого следовало устранить.

А затем вдруг понял, что поток иссяк.

Никто больше не бежал в нашу сторону, а тот, кто бежал — погибал мгновенно под звуками яйбахар. Врагов становилось меньше. Толстые и неповоротливые пожиратели богов, твари за тысячный уровень, сейчас бодро спешили сюда, на последнюю битву.

Но мелочи и одержимых в городе не осталось. Разносимая через мелодию сила добиралась до всех, даже тех, кто находился в домах или скрывался за изгибами зданий. Нет, очистить так весь город не смог бы ни один маг, направляй он луч созидания с башни. Но лиир сиинтри находил пустоту везде и расправлялся за считанные мгновения.

Немножко? Да этот котяра собрал здесь целую прорву этой силы. Уж не знаю где и как он её раздобыл! Её было достаточно, чтобы освободить весь город. Разве что четырёхстихийные гибриды после того выживали.

Они и были пределом наших возможностей. Прикончить армию тварей тысячного уровня невозможно даже с силой многоцветья. Мы едва справились с удильщиком, а здесь десятки подобных чудовищ!

Но… мы можем сделать иначе!

Я вернулся в мелодию лиир и вплёл в мелодию приказ к отступлению.

— Бросай башню и беги, — передал я приказ Даяше, которая ещё не умела принимать послания в звуке.

Мы справились раньше. А значит мне нет нужды держать мелодию дальше. Последний одержимый тари превратился в пыль минут пять назад.

На лице хатоу светилась радость, а в глазах я прочитал нотки фанатичности Рены. Сейчас она смотрела на меня, как на святого. И причина могла быть только одна.

Призвав инфо, я убедился, что строчка с уровнем синхронизации с пустотой исчезла.

Музыка очистила нас самих. Только в отличии от одержимых, наши тела не скитались по городу тысячу лет без воды и пищи, а потому лишь проклятый статус исчез, будто его и не было!

Мы…

Я излечил пустоту. Мы… свободны… — мысль дошла далеко не сразу.

Способ снять проклятие бога-чудовища существует! Нужно лишь найти эту стихию снова, и тогда никакие пустотники не будут угрожать моему миру! Возможно именно это и поняли в Мертвокотье функционеры Тиши. Потому сейчас так культивируют фрактал.

И если я прав, то…

Я на миг прикрыл глаза, и перенёсся в лагерь хатоу.

— Оу, Лииндарк! Ты вовремя. Мы… — начала было Аеша.

— Потом! — бросил я. — Где… та хатоу, заражённая пустотой?

— Нэша? — удивилась она. — Решил всё же воспользоваться моим советом?

— Где⁈ — повторил я. Нужно было спешить, пока мелодия всё ещё крутится в моей голове. Ретрансляторы сорамин уже должны быть разрушены, но одна из копий продолжает поддерживать лиир.

Аеша удивлённо и чуть обиженно указала в сторону.

Пустотная хатоу сидела на берегу подземной реки, далеко под монорельсом, и тоскливо смотрела вдаль. На моё появление она даже не отреагировала.

Да мне это и не нужно было.

Достаточно было оказаться на достаточно близком расстоянии, вынуть из инвентаря один из инвентаря инструмент и добавить его к играющей у меня в голове мелодии.

Едва музыка над васильковой башней затихнет, уникальное лекарство от пустоты пропадёт, оставив после себя лишь память о том, что пустоту можно победить.

Девушка вздрогнула и повернула голову в мою сторону.

— Ты свободна. Можешь возвращаться к своим.

В глазах одержимой стояли слёзы. Она хотела было что-то сказать, но мне было не до того. Я отрицательно помотал головой, на миг прикрыл пальцем рот, давая знак помолчать. А затем вернулся к мелодии, а ещё через миг — был уже снова в сердце Мёртвокотья.

Начиналась завершающая фаза испытания невыполнимой задачей.

Мелодия закончилась.

С высоты Небесной башни я смотрел вниз на город под усилением от зелья и магии Рены. Чудовища не остановились — они рвались в сердце Мертвокотья. Но теперь делали это вяло и неохотно, словно по инерции.

Ничего не происходит просто так. У всего есть свои причины. Твари не стали бы идти сюда просто так. Их зацепил звук или стихия. И то и то реально — пустотники очень ярко реагировали на стихию Небесного короля, да и резкие звуки их привлекали.

Но теперь мотивации идти дальше у них нет. Возможно, они и не дойдут до самого центра.

Вот только и нам уходить из города будет непросто. Честно говоря, я даже пока не понимаю, как. Даже при самом лучшем раскладе, твари намертво перекроют все выходы. А экспериментировать с полётом над головами тысячных монстров — сродни извращённому самоубийству.

Активировав зов, я вернул все Цвета себе. Кроме тех, что передал Даяше и чертополоха, само собой. Она защищала башню почти в одиночку, потому я передал ей больше всего сил, пожертвовав даже общим усилением.