Жена обреталась на даче. На той самой, факту существования которой и был обязан сегодняшний узел. «Пленум» открылся ее обычным вступительным словом (справедливости ради, преувеличений в нем не содержалось):

— Позор! — констатировала она, откладывая в сторону плотницкий топор. — Нет в доме мужика, все черные работы на бабе.

По опыту зная, что попытка внести какие-либо коррективы чревата расширением перечня моих грехов, молча протянул письмо от Дэвиса — подлинник письма с подколотыми к нему листками перевода.

Увидев английский текст, жена сказала с упреком:

— Знаешь ведь: я изучала немецкий.

— Тут имеется перевод.

— Да? В самом деле. Но жаль времени. Давай так: я пока закурю, а ты — в двух словах квинтэссенцию.

Изложил. Ожидал — взволнуется, на худой конец — рассердится, однако не произошло ни того, ни другого.

— Когда намечается визит? — поинтересовалась деловито.

— Думаю, в июне-июле. Впрочем, не исключается и август,

— Ориентируйся на худшее: бери июнь. Значит, времени у тебя, можно сказать, в обрез... Да, да, у тебя, роднуля, у тебя. На мне — огород, строительство, внуки, так что с Президентом справляйся сам.

— Дай хотя бы наметки. Общие контуры. С какого конца и в каком направлении?

— Какие еще контуры? Тебе надо прямо сейчас, без всяких контуров, не раскачиваясь, засучить рукава и вкалывать.

— Я готов, я засучу, я — пожалуйста, только скажи: с чего начать?

— Добрые люди всегда начинают с наиболее трудного. В данном случае самая трудная позиция — белила. Цинковые белила. С них и начни.

Затоптала окурок, снова взяла в руки топор. На участке у нас была в разгаре очередная «стройка века»: сооружался парник.

— А по другим аспектам, — добавила, — посоветуйся с Натальей, для нее иностранные визитеры — дело привычное.

И верно, как это я выпустил из вида Наталью Алексеевну, соседку по лому. Будучи полномочной представительницей мира науки, она постоянно контактирует с иностранными коллегами, в том числе и с американскими. То есть может дать дельный совет, наставить, что называется, на ум в столь необычном предприятии.

По счастью, застаю Наталью Алексеевну дома: обложившись книгами, вырезками из газет и журналов, готовит какой-то доклад. Знаю, трата времени на извинения в этом доме не поощряется, пришел — выкладывай. Начинаю рассказывать о предполагаемом визите. Коротко. Пунктирно. В письмо не лезу, лишь демонстрирую его в виде вещдока.

— А дело-то серьезное, — проникается Наталья Алексеевна. — Что ж вам посоветовать? Значит, так: начать надо, как вы понимаете, с самого трудного...

— С белил?

— Почему с белил?.. Ах, да: косметика. Через косметику не перешагнуть, это так, у вас окна и двери не лучше, чем у меня. Но я о другом, другое имею в виду — программу «У самовара»...

— ?

— Не водкой же его поить.

Внушив мне, что без чаепития не обойтись, Наталья Алексеевна четко обозначает ключевые моменты:

а). Самовар должен быть на углях (электрический — профанация).

б). Чай — высшего сорта, но отечественного сбора (индийский, цейлонский — профанация).

в). Посуда — достаточно изысканная, но без перехлеста и, само собой, отечественного производства (китайский или саксонский фарфор — профанация).

г). Варенье — из сибирских ягод, собственной варки (торты, конфеты — профанация).

д). Сопроводительная беседа — на отвлеченные темы, желательно с сибирской подсветкой (политика — профанация).

— По двум, а может быть, даже и по трем из этих пунктов можете рассчитывать на мою помощь.

Возвратившись от Натальи Алексеевны к себе в квартиру, продолжаю осматриваться: с кем еще совет держать? Спохватываюсь: Сергей. До сих пор не сообщил о письме Дэвиса Сергею.

Звоню. Излагаю. Передаю привет от Дэвиса.

— Письмо на русском?

— Нет, но удалось сделать перевод.

Зачитываю три абзаца, в которых самое-самое.

— Лирики многовато, — говорит Сергей. — А так всё по уму. И смотри, какой обязательный человек: пообещал — сделал.

— Пообещал — сделал, — передразниваю, не сдержавшись. — А мне теперь каково?

— Я тебя на произвол судьбы не брошу. Тем более, тут есть мой вклад. Главное, не вешай носа и не опускай рук. Сейчас тебе что надо сделать? Мобилизоваться.

Сообщаю, что эта стадия уже пройдена, необходим совет, что делать дальше.

— Начни с наиболее трудного...

Интересно, что еще в списке свалившихся на меня забот может быть зачислено в категорию первоочередных?

— Вызубри наизусть хотя бы пару анекдотов. На английском, само собой. И помни: американцы ставят юмор поперед учтивости.

Может быть, может быть...

Осознаю: хватит тыкаться носом по сторонам в поисках подсказок, пора самому заняться анализом ситуации. Это мне принимать гостя — не подсказчикам. Начать, наверное, следует с детального осмотра квартиры.

Прихожая у нас, прямо скажем, не разгуляться, что-нибудь полтора на три. В метрах, естественно. И в этой теснушке стоят себе, занимая целый угол слева от входа, три пары лыж. Чего им тут, спрашивается, делать, если на дворе конец апреля и солнце успело растопить снег?

При этом лыжи бессовестно не поставлены даже в распорки, что категорически противопоказано, если ими еще предполагается пользоваться будущей зимой.

А что это с коридорным зеркалом? Все в сальных пятнах, в каких-то разводах, с отпечатком Артемкиной пятерни там, куда ему вроде бы и не дотянуться...

А когда это успели так закоптиться потолки, с какого рожна так облупились стены?..

А что это за желтизна, проступающая сквозь краску на подоконниках?..

А когда это появился ковер на стене напротив моего письменного стола?

А почему это в одной комнате — люстра, в другой — непонятной конструкции абажур, а в третьей — вообще голая, печально поникшая запылившейся головенкой 100-ваттная лампочка?..

Экскурсию прерывает дверной звонок. У порога — аккуратный молодой человек с аккуратным чемоданчиком в руках.

— Электрик из домоуправления, — представляется хозяин чемоданчика. — Плановая проверка состояния кухонных электроплит.

Ну, что же, айда, смотри, проверяй.

Сам тоже оглядываю плиту: у нашей кормилицы-то, оказывается, весь возраст на «лице»! Все ее двадцать пять годков.

— Как служит? — интересуется между тем электрик, доставая из чемоданчика прибор наподобие вольтметра. — Конфорки на всех режимах греются?

— Работает — грех жаловаться, а вот...

— Э, с лица, как говорится, воду не пить.

— Все так, да гостя, такое дело, заграничного жду. Может так случиться, что сам Президент США...

— Для того чтобы поменять плиту, хватит и сенатора. Скажем, сенатор-демократ от штата Пенсильвания. Чем плохо?

— Но я действительно пригласил самого Президента. Письмо могу показать.

— Письмо? Письмо — это уже кое-что. Это документ. Только мне показывать — время терять: весь резерв новых плит в личном и единоличном ведении домоуправа.

Кланяться домоуправу? Надо же, в какой угол может загнать порою злой рок.

...Контора домоуправления отыскалась на первом этаже жилого дома.

— Плита у нас...

Уткнувшаяся в бумаги женщина поднимает на меня бесполые — от забот — глаза:

— Адрес?

Спохватившись, поспешно достаю из «дипломата» предусмотрительно заготовленную бумагу.

— Адрес?

Называю координаты места жительства, присоединяю номер телефона.

— Вот видите, в наличии телефон, а вы ноги бьете.

— Как же без заявления? Я тут все изложил, мотивировал...

— Нас свои бумаги задавили, а вы еще хотите добавить... Ну, ладно, сейчас поглядим, где тут у нас ваш дом, где он тут, где он тут... А, вот. Значит, так: в начале той недели. Понедельник, вторник... Ну, что вы на меня так смотрите? Ваш дом включен в список жилья, где пришел срок менять плиты.

— Это, кажется, называется — ломиться в открытые двери? А все ваш электрик: со мной, говорит, о новой плите толковать — время зря тратить, надо письмо в руки и — к домоуправу.