— Дорогая, — Матильда села рядом с ней и убрала из ее рук книгу, — Эстель, ты же знаешь, каковы мужчины. Как только ты отдашь ему то, чего ему не принадлежит, он тут же перегорает. Поэтому пусть твоя любовь будет наградой. А сегодня ты показала ему, насколько приятные вещи ждут его.

Эстель закрыла лицо руками:

— Меня они тоже ждут. Ты уверена, что он сделает то, что я попрошу?

Матильда встала.

— Абсолютно. Не переживай. Я отправила охрану к башне, люди Симона не смогут пробраться к нему. И завтра Эдуар будет вдохновлен на подвиг, живой и здоровый. Ведь что должна уметь женщина? Вдохновить мужчину. Ты справилась?

Улыбка тронула губы Эстель:

— Думаю, что да.

— Тогда ложись спать. Утром ты должна быть на высоте.

Граф де Патье не знал, что ждет его в замке графини де Шательро. Откроет ли она ему ворота и свое сердце, примет ли его руку, и его расположение, или ворота останутся заперты и придется брать замок с боем. А потом с боем ее саму, заставив обвенчаться с ним в тот же день.

Граф был готов к любому развитию событий, кроме того, что ожидало его на самом деле.

Подойдя во главе отряда к запертым воротам замка Шательро, он отправил герольда стучать в них и провозгласить его появление и его намерения.

На стук тут же отозвались. На стене появился герольд в цветах Шательро, и спросил, кто и зачем пожаловал.

— Граф де Патье желает припасть к ногам прекрасной графини де Шательро с предложением руки и сердца, — ответил его герольд, и граф поморщился.

Повисло молчание, но граф спокойно ожидал ответа, зная, что делать, если она ему откажет. Тут ворота распахнулись, и граф торжествуя направился в замок. Он миновал стену, потом небольшую улицу, и выехал на площадь перед дворцом, замерев от открывшегося ему зрелища.

Площадь была вся полностью услана коврами, а полукругом стояли трибуны, с которых свешивались разноцветные стяги, среди которых граф различил цвета Шатильонов, Овернэ, де Тур, и многие другие. Он придержал коня, не понимая, что же происходит. По площади бегали какие-то люди, спешащие занять свои места, а прекрасная графиня де Шательро сидела в ложе на уровне второго этажа в компании графа де Шатильон и графа дОвернэ.

— Ведьма, — прошептал граф де Патье, понимая, что графиня провела его.

Графиня поднялась, и все голоса стихли. На ней было вдовье платье из белого шелка, которое так и сияло на солнце, а голову покрывала вуаль под зубчатой графской короной. Граф признал, что выглядит она впечатляюще, и лучшей жены себе он и не мог найти.

— Я рада приветствовать вас, граф де Патье, — проговорила она, и склонилась в поклоне.

Граф спешился, не зная, чего еще ожидать от этой женщины.

— Рад видеть вас, прекрасная графиня, вас и ваших гостей, — сказал он.

— Я желаю выслушать, с чем вы пожаловали, господин граф.

Мысли в его голове заметались.

— Я, как и прежде, желаю взять вас в жены, прекрасная госпожа.

— Но я уже однажды отказала вам, господин граф. И готова повторить свой отказ при всех присутствующих!

— Тогда я, как ваш сюзерен, приказываю вам выйти замуж! — сказал он, начиная беситься. Девчонка обвела его вокруг пальца, и теперь он использовал последний из имевшихся у него аргументов.

Тут заговорили все разом, кто-то соглашался с графом, кто-то, наоборот, защищал графиню. И тогда поднялся старый граф дОвернэ. Как самый старший по возрасту из присутствующих, и один из знатнейших рыцарей королевства, он взял за руку графиню де Шательро.

— Эта женщина — вдова, — произнес он, — и она желает хранить верность памяти мужа. Так бывает, граф де Патье, что дама замыкается в добродетели, и умерший муж кажется ей лучше всех живущих. Но раз уж вы приказываете ей отдать вам свою руку, пользуясь свой властью, то предлагаю со свой стороны предоставить даме возможность защитить свою свободу.

— Что вы предлагаете, господин граф?

— Я предлагаю вам выставить лучшего своего воина, и отдать свободу графини и вашу честь на волю Божью. Мы согласимся, что если победит ваш воин, то графиня де Шательро тут же станет вашей женой. Ежели победит ее воин, то вы тут же покинете замок Шательро.

Сидевшие на трибунах радостно закричали, соглашаясь и предвкушая отличное развлечение.

— Вы согласны на такие условия, графиня? — спросил сидевший рядом с ней граф де Шатильон.

Эстель кивнула. Лицо ее было спокойно и сосредоточено.

— Да, согласна.

— Что же.... — граф дОвернэ поднял руку в знак того, что поединок состоится, и публика радостно приветствовала его, — что же... осталось дело за малым. Выбрать двух лучших воинов. И пусть Господь решит, как нам быть. Назовите же имя своего рыцаря, граф де Патье.

Граф усмехнулся. Теперь он был уверен, что победа будет за ним.

— Конечно же я попрошу своего сына, Марселя де Сен-Жен представлять мои интересы. Он выиграл последний турнир, и ему вручила прекрасная графиня золотой кубок.

Теперь граф дОвернэ обернулся к Эстель.

— Имя вашего рыцаря, графия де Шательро.

И в этот миг Эдуар, стоявший в самом низу, рядом с трибуной, все понял.

Сыграно, как по нотам.

Не зря графиня вчера на пиру сидела рядом с графом дОвернэ. Вон он как распинается, защищая ее. И не зря она вчера обнажилась, показывая себя во всей красе простому рыцарю. Он был уверен, какое имя прозвучит из ее уст. Лицо его стало бледнее мела, рука сжала рукоятку меча. С черта два он будет защищать ее интересы! Обманщица! Не зря Матильда направила его к спальне графини, не зря Эстель позволяла себя целовать, а потом выгнала его! Интересно, она придет, как обещала, если он согласится сражаться с лучшим своим другом на потеху публике, защищая ее честь? Каким же дураком он был, поверив, что она влюблена в него! Ей никогда не был интересен он сам. Ее интересовал только его меч...

— Я желаю попросить защищать мою честь одного из самых лучших воинов, шевалье де Бризе, если он, конечно же, согласится, — услышал он ее голос.

Граф де Патье отыскал его глазами, и побледнел, поняв, что Марсель не будет сильнейшим в этом поединке. Но сделать было уже ничего нельзя. Согласие дано, а имена названы.

Где же шевалье де Бризе? Публика заволновалась, ожидая его. А Эдуар так и стоял, не в силах стронуться с места. И тут Эстель сделала нечто невозможное. Видя, что он колеблется, она вдруг поднялась, спустилась с трибуны и подошла к нему белым призраком.

Глаза ее смотрели умоляюще. Они были совсем не холодны, наоборот, в них пылал огонь. Она остановилась напротив Эдуара, и некоторое время смотрела на него. А потом опустилась на колени.

— Шевалье де Бризе, примите мольбу несчастной женщины, вдовы и матери, ищущей у вас защиты.