— Напротив, благодарю вас за интересные дополнения и поддержку. Мэри Хайдеман — интереснейший персонаж. Она — персонификация Неосознаваемого, и его агент. Мэри Хайдеман, Джон Ворон и Кибатор — главные герои и представители своих рас, и одновременно, персонификации Неосознанного, Личности и Совести.

— А что насчет Нульфреза? — раздалось из зала.

— Нульфрез — это «карающая» совесть, палач «Совести». Если Кибатор — это «Не Осуждающая Часть Совести», «Образ Доброго Родителя», который в худшем случае покачает головой и даже пальцем грозить не будет, то Нульфрез— это «ремень отца», «угол, где стоят наказанные», «родительское проклятье».

— Значит Нульфрез не является образом «Злого Отца»? Между Нульфрезом и Черным Паладином нельзя провести параллель?

— Нет, хотя образ Черного Киборга внешне похож на образ Предводителя Злоблингов. Черный Паладин и Черный Киборг — есть что-то общее, не так ли? Но Черный Киборг — исполнитель, «карающая совесть». Образ «Злого Отца», это скорее Управители, те самые, которые заставляли Кибатора уничтожать планеты, занятые Зверодемонами, и они же изгнали Нульфреза и его соратников из общества Киберлюдей.

— И что это значит, с точки зрения Учения? — опять прозвучал вопрос из зала.

«Откуда я знаю», — хотел сказать Марсель, но вместо этого сделал серьезное и глубокомысленное лицо и изрек:

— «Злой Отец» скрывает свои отношения с «карающей совестью», потому что считает себя «Добрым Отцом». Так реальный папа охотно приводит ремень в действие, но говорит своим детям, что желает им только Добра. Впрочем, мы должны оценивать Легенду о Людях, Киберлюдях и Зверолюдях символично, понимая, что все там — образы, архетипы. Лишь намеки на действительность, но не сама действительность. Мэри Хайдеман — женский символ, в котором скрыты одновременно сексуальные фантазии и различные страхи. Она вызывает желание и страх. Желание познать немыслимые сексуальные утехи и страх, что все это может закончиться смертью. Ее монстроидальность — это проекция не только боязни сексуальных отношений, но и идея об их «загрязненности», «ужасности», «недозволенности». Королева Чертей — это и суровая, подавляющая мать, и демоническая, распущенная женщина, поэтому желанная. Ее образ манит и отталкивает одновременно. — Марсель вдруг заметил, что его речь вызвала большое оживление в зале. Вся ученая публика зашевелилась и пришла в какое-то нездоровое возбуждение. Ведущий конференции взял слово:

— Я думаю, уважаемые коллеги, надо сделать небольшой перерыв, чтобы осмыслить все сказанное профессором Зиггинсом!

Большая часть научной публики вскочило с мест, и многозначительно посмотрев на своих молодых ассистенток, у кого они были, заторопились прочь из зала. Каждый из них прикрывался большой папкой с документами. Девушки покорно устремились за ними. Марсель ощутил на себе вопросительный взгляд девушки, с которой познакомился ранее, и отношения с которой так бесцеремонно прервал Смартоник. Фабер посмотрел на нее, потом на робота, который буквально горел ярко-красными и жгуче малиновыми огнями. Вдруг, Смартоник пустил тонкий лазерный лучик зеленого цвета. Лучик указывал на всю ту же киборгессу, которая стояла абсолютно одна. Никто ей не предложил уединиться, чтобы лучше обсудить конференцию. Кулхацкер тоже не решился на это. Рядом стояла, готовая лопнуть от смеха Айрис. Она с трудом сдерживалась, наблюдая всю эту пантомиму. У Марселя с ней были исключительно дружеские, рабочие отношения. Он не любил заводить служебные романы. К тому же, в Айрис был давно и безответно влюблен хороший знакомый Марселя. Он давно ее добивался, но девушка не отвечала взаимностью.

«Ничего себе, вот чем занята профессура!» — подумал он, «а я-то думал, они книжные черви, и думают только о науке!» В этот момент к той ассистентке, что намекала Марселю на более близкое знакомство, подошел помощник одного очень старого профессора. Тот, видимо, уже отошел от таких развлечений и с лукавой улыбкой благословил своего ученика на подвиги, сказав:

— Ступай, пока молодой, резвись, все понимаю, сам такой был в твои годы.

Парень подошел к девушке, представился, что то сказал тихо, и они удалились из зала. Девушка при этом бросала на Марселя взгляды, полные надежды, но он остался непреклонен. Айрис аж покраснела от смеха, а Кулхацкер занервничал, он то краснел, то белел, но так и не решился на активные действия.

— Мы на задании, не стоит отвлекаться, — Марсель решил подбодрить друга, тот сразу успокоился и сник. В это время, Фабер краем глаза увидел высокого худого человека. Это был Лео Спейсбендер, который недавно появился на конференции, но, видимо, присутствовал на докладе Марселя, и сейчас направлялся к нему.

— Добрый день, мистер Зиггинс. Мое имя — Леонард Спейсбендер, мы с вами планировали встретиться здесь и обсудить некоторые совместные планы. Вы можете уделить мне минуту внимания?

— Да, конечно. Давайте отойдем в сторону и поговорим.

Они нашли пустынный угол зала и расположились для беседы.

— Как я вам сообщал в переписке, моя работа такова, что требует максимальной концентрации и высокого нервного напряжение. Большая ответственность лежит на моих плечах. Из-за этого, я постоянно под стрессом. Это изматывает и изнуряет. Друзья посоветовали мне обратиться к вам, как к одному из лучших психоаналитиков. Что вы на это скажете?

— Где вы планируете находиться в ближайшее время?

— Я командирован на Эстельдельмар. Там буду управлять проектированием некоего проекта. Надеюсь, вы понимаете, что все секретно?

— Да, конечно, я могу вам дать расписку о неразглашении информации.

— Этого не нужно. У нас хорошая служба безопасности. Она работает, как часы, так что, в ваших же интересах держать «рот на замке». В противном случае могут возникнуть большие проблемы. Ну, вы понимаете?

— Будьте спокойны, я все прекрасно понимаю. Опыт работы с секретной информацией имеется, — сказал Марсель, а сам подумал: «Всю жизнь работаю с секретной информацией».

— Вот и прекрасно. Вы знаете, я в последнее время стал плохо спать. А если и сплю, то мучают кошмары!

— Не волнуйтесь! Мы все решим с вами. Для начала мне нужен оплаченный номер и задаток, — Марсель написал сумму, Спейсбендер кивнул.

— В космопорту вас встретят и сразу отвезут в отель. Там и встретимся.

— Хорошо, — сказал Марсель. В отель заселится другой агент, загримированный под Зиггинса и с имитатором голоса. Затем Марсель, незаметно, с помощью Смартоника, который направит нужный сигнал на камеры внешнего слежения, проникнет в отель и заменит агента.

Перерыв закончился. В зал возвращались взъерошенные профессора, и слегка помятые ассистентки. Было заслушано еще несколько докладов, но Марсель уже не следил за этим. Дело было сделано. Создатель «Пронзающего Пространство» вышел на контакт. «Рыбка проглотила наживку!» Теперь эту рыбку нужно было аккуратно подсечь, и вытащить, а потом выпотрошить, зажарить и съесть! Ничего сложного! Это не рыбалка на Крастониксе за невидимой рыбой. Идеально было бы завербовать Спейсбендера. Тогда, никаких проблем! Вытащить его с Объединенной Вселенной, перевезти в Конфедерацию Миров. Тогда он мог бы строить такие корабли для их Альянса. А это значит — огромное военное преимущество перед Объединенной Вселенной. Все свободные планеты начинают массово принимать протекторат Конфедерации Миров. Лига Неприсоединившихся Планет тоже не будет долго ломаться и заключит военный союз. Вместе можно будет потеснить Объединенную Вселенную. Отнять у нее самые лучшие сектора, а может и целые галактики! Конец войне, явной и неявной! Вперед к процветанию! Ну, да ладно, рано еще мечтать об этом! Если бы еще Меч Апокалипсиса доработать. «Пронзающие Пространство» крейсера, оснащенные таким страшным оружием, это непобедимое войско, даже если таких кораблей построить всего несколько.