— Что?

      — Просто не хочу, чтобы ты свалился. У тебя… — он тяжело вздохнул. — Блин.

      — Руки, дрожат, да?

      Он виновато опустил голову и пробубнил:

      — Да. Сам же знаешь. Только не обижайся, ладно?

      — Да ладно, — я махнул рукой. — Чего уж. Привык. Я, конечно, думал, что мы ногами по ним будут лазать. С ногами-то у меня всё в порядке.

      — Тём, ну хватит, — Витька слегка занервничал, стал неловко вертеть головой. — Давай домой лучше, сам же сказал, что замёрз. Не хочу потом перед мамой твоей отчитываться… А чего это тебя так резко на гаражи пробило? Расхрабрился весь после чая?

      — Вот сам не знаю. Дуростью меня своей заражаешь.

      — Здорово как.

      Дальше с ним шагали по снегу, хрустели своими копытами в белом холодном месиве. Витька молчал, задумчиво держал руки в карманах, даже за сигаретой своей не тянулся и в мою сторону не смотрел. Весь интерес его будто был под ногами, в талой рыхлой грязи.

      — Ни разу на этих гаражах даже не падал, — я пробубнил еле слышно.

      — Чего говоришь?

      — Я говорю, не падал ни разу на этих гаражах. Без происшествий обходилось. Когда было девять лет, бегали там с друзьями, лазали. — смешинка вдруг вырвалась изо рта, стало немножко неловко. — Ух, не знаю, рассказывать тебе про всё это или нет.

      — Рассказывай, раз уж начал, — Витька ответил и достал пачку сигарет, видимо, интерес в нём проснулся. — Чего там опять? История какая-нибудь?

      — Да, почти. Я ведь тебе помнишь говорил, что мы всем двором смотрели Приключения Джеки Чана? С ума сходили по этим талисманам волшебным, во дворе всякие камушки собирали, разглядывали на них узоры. Кто-нибудь кривую линию посерёдке увидит и всё, начинается. Талисман дракона, талисман лошади, собаки или ещё кого.

      Он засмеялся и выдохнул облачко серого дыма.

      — А у нас там во дворе было какое-то офисное здание, — я продолжил рассказывать. — То ли часть завода, то ли ещё чего, я уже и не помню. И нам во дворе кто-то сказал, что там в этом здании сидит Вальмо́нт и вся его эта шайка-лейка из Руки Тьмы. И вот мы как-то раз…

      Витька захохотал на весь школьный двор, схватил меня за руку и помотал головой. Прервал меня. Просил прекратить.

      — Чего? — спросил я. — Что опять?

      — Всё, Тём, перестань, пожалуйста, — он посмотрел на меня улыбчивым взглядом, щёки у него налились красными холмиками. — Я так и знал, что чего-нибудь такое мне сейчас расскажешь.

      — Я ведь ещё не закончил.

      — Давай, — он махнул рукой и выбросил на землю окурок. — Заканчивай. Слушаю. Я уже весь приготовился.

      — Мы там бегали, бегали вокруг этих гаражей, вокруг офисов. Всё высматривали подозрительных всяких личностей. Хотели пробраться туда, талисманы у них украсть.

      — И всё?

      — Всё.

      — Молодцы какие. Заводской офис грабануть захотели, — он потрепал меня по голове, умница, мол, так держать. — Мультиков насмотрелись и пошли здание выносить.

      — Не пошли, — я тихо пробубнил. — Мы только собирались. Так и не собрались.

***

      В квартире у мамы мало чего моего осталось. Всё было мамино, её интерьер, во всех комнатах обои с блёстками по её вкусу. Книжки на полках. Скучные, серые, неинтересные. Женские. Ни фигурок игровых у неё не было, ни дисков, ни постеров, совсем ничего. Её маленькое королевство. Её и нашей чихуахуа Джимми.

      Последний раз с мамой жил ещё до года по обмену, как из Америки вернулся, так сразу к бабушке с дедом жить переехал. К маме лишь иногда захаживал, ради приличия.

      Джимми сразу же на гостя накинулся, лизать его стал, от счастья весь писался.

Витька рассмеялся, взял его на руки, раздеться даже ещё не успел, стал его тискать, прижимать к себе. Весело ему было. Весело и смешно.

      И Джимми будто бы тоже смеялся.

      Витька потёр его персиковое тёплое пузо и спросил меня:

      — Сколько ему уже лет?

      — Не помню. Семь или восемь.

      — Ничего себе. Почему, кстати, так банально назвали?

      — Да меня мама тогда спросила, мол, ну, что, как назовём? Я говорю, Джим. Как червяка из игры. Так и назвали.

      Он всё дразнил собачонку, натирал её бархатную грудку, теребил задранные кверху лапки и мило пробубнил мне:

      — Ничего себе, какой у тебя хозяин клоун, да, Джимка, да?

      Он встал на ноги, выпрямился.

      Хрустнул костяшками, хитро на меня глянул и сказал:

      — А щас, наверно, из комнаты выйдет синяя кошка по имени Соник, да? Кто там у тебя ещё есть, показывай?

      — Всё, никого у нас больше нет.

      Мы с ним вошли в комнату, которая раньше была моей. Ничего от меня тут уже не осталось, разве только шурупы, вкрученные в стену то тут, то там. Постеры на них вешал. Как к бабушке с дедом съехал, все их содрал и с собой утащил в их квартиру.