Краем глаза я заметил, как дёрнулась ветка на сосне слева от меня, Витька вдруг замер, схватил меня за руку и ткнул пальцем куда-то вверх.

      — Во! Видал? — он спросил меня.

      Белка шмыгнула между сосновыми стволами и исчезла в зелёной кучке иголок.

      — Да, видел.

      А он так заулыбался, как ребёнок, будто не белку увидел, а динозавра. Зашагал дальше, а я вслед за ним.

      — Ел белку когда-нибудь? — он вдруг спросил меня.

      Я посмотрел на него квадратными глазами и ответил:

      — Нет, не ел. А ты что…

      — Да, было дело, — и как вдруг засмеётся. — Мы тут летом как-то гуляли годика три назад. У Олега пневмат был. Всё хвастался, «хочешь шмальну ей в глаз, хочешь, хочешь?» Живодёр.

      — И что?

      — Шмальнул. Сдохла тут же. Стасян сказал, «давайте сожрём её, раз уж убили».

      — Чего? — и тут я рассмеялся. — Это как в Очень страшном кино, когда они сбили мужика и такие, «Мы уже убили его, давайте ограбим».

      Он пожал плечами.

      — Не знаю, наверно. Короче, Стасян сказал, что в деревне с дедом уже белку ел как-то раз. Пошли ко мне, на костре её приготовили. Поели.

      Я не сдержался и недовольно сморщился, даже немножко прокашлялся.

      — Не врёшь? — спросил я.

      — А чего врать? Белку съели, тоже мне достижение. Стаса с Олегом встретишь, спроси, если мне не веришь.

      — И даже не отравились?

      — Как видишь, живы-здоровы. Стасян сказал, главное мозги не есть. Там всякие паразиты могут быть.

      — Ладно ты хоть мне в шашлычной про это не стал рассказывать.

      — Блин, точно. Всё-то у меня невовремя, что ж ты будешь делать.

      Ноги вонзались в белый пух с неимоверным усилием, я кое-как, скрипя зубами, наступал в рыхлый снег и чувствовал, как смачно и холодно чавкали подошвы. Слева за ржавым забором показалась голубая обшарпанная стенка деревянного барака. Я прищурился и довольно улыбнулся. Знакомое место узнал.

      — В детском лагере когда-нибудь отдыхал? — я спросил Витьку.

      — Нет, — он ответил и глянул в сторону покосившейся железной вывески с выцветшим словом «Дружба».

      — И я тоже нет.

      — А тогда чего спрашиваешь?

      — Да мама здесь как-то работала медсестрой. Я к ней иногда приезжал, оставался на пару дней в отдельном домике посреди леса.

      — Ничего себе, мажор. Весь домик тебе на одно рыло?

      — Ну а чего? Весь скрипучий, вонючий, с клопами, двухвостками, кровать похлеще, чем в больнице. Холодильника нет, телика нет.

      Витька надо мной посмеялся:

      — Ага, и компьютера с Варкрафтом ещё, наверно, нет, и губозакаточной машинки тоже нет, да?

      Так хотелось ему на нервы подействовать.

      Я чуток призадумался и хитро ответил ему:

      — Не-а, вроде, тоже не было.

      Покосившиеся, изъеденные древесными жуками дома всплывали на поверхность в белой холодной пучине. Прямо в душу светили своими грязнющими выбитыми окнами, молчали в мёртвой зимней тишине и приветствовали угрюмым видом заблудших путников вроде нас. А ещё ведь года два назад здесь кипела жизнь, носились радостные толпы детей, орали некомпетентные школьники-вожатые, котлеты воняли топлёным жиром на всю округу. Мама это место терпеть не могла, когда работала, устроилась сюда на одно лето только потому, что подруга выручить попросила. Совсем никто не хотел командироваться на три месяца в эту муниципальную шарашкину контору.

      Какой-то шкет тогда снял видео с грязным туалетом на улице и убогой дыркой в полу, раструбил об этом всем, кому мог, ещё в интернет выложил, мол, вот, такая вот грязища у нас в «Дружбе». Всё по делу, конечно, ничего не скажешь. Заслуженно. Мама тогда с этого смеялась, кивала головой и беспомощно жала плечами. А чего тут поделаешь? Уж это точно не в её компетенции.

      — Ну-ка быстро удалил видео! — заведующая лагерем тогда припугнула бедного пацана. — Не то я Артёму скажу, он здесь у нас программистом работает, он вирус сделает, всё везде сотрёт, понял?

      Уж не знаю, зачем она меня тогда вплела в эту историю, от безысходности, наверно. Витька от этой моей истории чуть сигаретой не подавился и захохотал.

      — Кто программист? — он переспросил меня. — Ты, что ли?

      — Ага.

      — И чего ты, вирус-то запустил?

      Я саркастично ответил ему:

      — Да, ага, запустил.

      — Поэтому меня никогда в такие места не отправляли. Деньги ещё такие платить за непонятную помойку.

      — Ну почему помойку, нормальный такой был лагерь. Туда в тот год даже губернатор наш приезжал, Скворцов.

      Витька удивлённо свистнул, пепел встряхнул и спросил: