Стояли мы с ним у одинокого подъезда, глазели друг на друга и неловко молчали, будто натворили каких-то постыдных делов.

      — Молодые люди, добрый день, сержант полиции Мартынов, — бравым голосом представился молодой полицейский.

      И когда это он к нам успел подойти? Возник из ниоткуда.

      — Документы ваши можно, пожалуйста?

      Специально на такой вот случай всегда таскал с собой паспорт. Я полез в сумку и протянул менту документ. Витька всё косился на мою фотографию, пока полицейский разглядывал разворот, всё смотрел на мою ушастую четырнадцатилетнюю морду с идиотской длинной чёлкой. То в паспорт посмотрит, то на меня, потом опять в паспорт. Будто бы сравнивал, каким я был раньше, и какой сейчас.

      — Мурзин Артём, значит, — еле слышно пробубнил полицейский.

      Он стоял и так ехидно прищуривался то на меня, то на Витьку, то на паспорт мой. Рожу корчил загадочную.

      — А вы, молодой человек? — он спросил Витьку.

      — У меня нет паспорта с собой. Пропуск из школы есть.

      Полицейский махнул рукой. Давай, показывай мне свой пропуск. Посмотрел его, покрутил в руках.

      — Катаев… — он произнёс его фамилию. — Документы не носим, да, Катаев?

      — Не ношу, — уверенно ответил Витька и пожал плечами.

      Полицейский сложил его документ себе в карман и сказал:

      — Давайте со мной на участок пройдёмте, там разберёмся быстренько, потом пойдёте.

      Я недовольно цокнул и словил на себе удивлённый ментовской взгляд. Веди уж, чего теперь.

      Он притащил нас в отделение к участковому на первом этаже девятиэтажки неподалёку. Нашёл же, чем заняться в воскресенье, докопался до двух школьников, других-то забот больше нет.

      Завёл нас в грязный подъезд, устланный старым рваным линолеумом. Нос в ту же секунду скрутил запах хлорки.

      — В приёмной здесь подождите, — велел мент и махнул нашими документами.

       Никакая это не приёмная, так, комната четыре на два метра с розовыми стенами и всякими антитеррористическими плакатами. А сам смылся в кабинет и закрыл дверь, оставил нас с Витькой одних. И можно было бы и сбежать, так у него же наши документы.

      Витька сел на ржавую железную скамейку напротив меня. Всё довольно улыбался, как будто потешался над всей этой нашей ситуацией. И чего смешного? Только бы он тут закурить не додумался, как в подъезде, тогда точно нам с ним по ушам прилетит.

      Он вдруг достал телефон и щёлкнул меня. В груди закипело от такой наглости.

       — Удали, пожалуйста, — я спокойно попросил его.

      Он разглядывал мою фотографию и заливался смехом, а сам всё косился на дверь, и чуть пытался сбавить свой хохот.

      — Зырь-ка, — сказал он и повернул ко мне экран телефона.

      На снимке я сидел весь грустный, несчастный, смотрел куда-то в пустоту. Сбоку ржавая облупленная батарея, позади розовая ободранная стенка, а над головой висела доска с ориентировками «их разыскивают правоохранительные органы». И уши у меня были такие красные, прямо горели бордовым огнём, неужто от волнения?

      — Ушастый бандит.

      — Чего? — я переспросил его.

      — Ты ушастый бандит говорю. Сдам тебя сейчас.

      Обидно так сделалось. Ноги сами стали болтаться, глаза угрюмо косились в сторону Витьки, нос шмыгал после уличного мороза, вдыхая этот едкий хлорный запах.

      — Ты точно никому не расскажешь? — я спросил его, не поднимая взгляда.

      — Точно никому не расскажу, — он заверил меня. — Может только Олегу и Стасяну.

      — Гоблину своему?

      — Да, ему.

      — Ты чего, не надо!

      — Они про меня и так знают, — он махнул рукой. — А если будем с тобой вместе водиться… Они же не тупые. И так поймут.

      Вместе водиться? А с чего это он так самонадеянно решил, что мы с ним будем вместе водиться? Один раз всего погуляли, разве так бывает?

      Неправильно это всё, дурной он какой-то. И мент нас остановил не просто так, увидел его бандитскую морду, короткую стрижку, шрам его на подбородке после драки какой-то. Куртка ещё эта его спортивная. Нормальные люди такое не носят, хулиганы только всякие. Один раз с ним погулял, а уже сижу в полиции, жду неизвестно чего.

      И чем я только думал?

      — Всё, хорошего вам дня, — полицейский выскочил из своего кабинета, как чёрт из табакерки и отдал нам с Витькой документы.

      Вот уж хороший день будет, это точно.

***

      Мы вышли на улицу.

      Как бы Витьке сказать, что пора бы эту нашу прогулку сворачивать? Он всё внимательно оглядывался, смотрел куда-то уверенно в сторону дороги и неспешно шагал вперёд. Меня за собой жестом звал. Куда?

      Точно, блошиный рынок.

      Ножик.