Я сел к нему на диван и тихо спросил:

      — Посмотрим?

      Он опять как-то странно замялся:

      — Сейчас, что ли? Да. Хорошо, ладно. Да, давай посмотрим. Чего ещё делать-то?

      Я радостно выхватил у него фильмы и сел на пол, включил видик и с таким увлечением засунул в него кассету.

      — В переводе Гаврилова, кстати, — сказал я. — Я проверял. У тебя ведь такая озвучка в детстве была?

      А он всё молчал и молчал, я вдруг обернулся и заметил, как он уставился куда-то в пустоту и завис.

      — Вить?

      Он резко дёрнулся:

      — Да? Ставь, Тём, да, сейчас посмотрим.

      — Всё хорошо?

      Он странно заулыбался и весь занервничал:

      — Да, да, чего ты? Включай, давай.

      И мы с ним посмотрели первую часть, сидели в тёмной комнате в свете старого выпуклого телевизора, он меня легонько обнимал и прижимал к себе, прямо как тогда, дома у бабушки, когда он впервые пришёл ко мне и мы с ним заснули у меня на диване.

      Когда фильм закончился, он так осторожно спросил меня:

      — Мы ведь сейчас пока ещё спать не ложимся, да?

      — Нет, конечно, — я нажал на кнопку «eject», видик закряхтел и выплюнул кассету.

      Я достал кассету с динозаврами на обложке, радостно заулыбался и сказал ему:

      — Ну, я включаю, да?

      Он прочитал вслух название:

      — "Земля до начала времён". Шедевр Дона Блута.

      А потом проморгался, удивлённо приподнял брови и непонимающе глянул на меня с разинутым ртом.

      — Тоже в переводе Гаврилова, да? — спросил он меня с каким-то сарказмом, подпёр голову рукой и как-то нервно заёрзал.

      — Нет, там официальный дубляж, который по ОРТ показывали.

      — Мгм… — ответил он безразлично.

      — Он короткий, всего шестьдесят девять минут.

      Витька тихо пробубнил себе под нос:

      — Шестьдесят девять… Издевается ещё надо мной.

      Видик опять запыхтел, я сел к Витьке на диван и приобнял его, а он всё сидел какой-то грустный, опустив взгляд и нахмурив брови, уставился на экран и так показушно скрестил руки на груди.

      Пошли титры, он вдруг как-то оживился, заёрзал и даже спросил меня с интересом:

      — И это диснеевский мультик, да?

      — Нет, Дон Блут. Ты чего это? Забыл?

      Он вдруг помотал головой и сказал:

      — Я уже совсем запутался.

      — Я же говорил тебе. Хорошо, вот смотри, в чём разница.

      Я расселся перед ним, заглянул ему прямо в глаза и сопровождал свои объяснения активными жестами, будто говорили мы не о мультике, а о математических формулах:

      — У Дона Блута хоть всё и красиво и классно нарисовано, как у Диснея, всё равно как-то всё скомкано, что ли. Повествование какое-то рваное. Не знаю даже, как объяснить. А вот если посмотришь Король Лев или Аладдина, или Русалочку, или Геркулеса, и там прям, ну, всё как надо сделано. В плане сценария. Не распыляются на какие-то посторонние вещи.

      Он тихо пробубнил:

      — Это точно.

      — Понял?

      — Нет. Не понял. Тебе Дон Блут уже не нравится?

      Я цокнул и засмеялся над ним:

      — Да нравится, нравится. По-своему. Просто у него как-то всё по-другому, он будто не совсем понимает, что тебе, как зрителю, от него нужно.

      — Мгм… — Витька промычал и тихо кивнул.

      И я вдруг захохотал:

      — Сидим тут с тобой о мультиках рассуждаем, как о фестивальном кине.

      Он удивлённо переспросил меня:

      — Кине? Фу, ты чего это?

      — Да специально дурачусь.

      Я встал с дивана, потянулся, он опять зашевелился, вцепился в меня каким-то одержимым взглядом, я так громко зевнул и сказал:

      — Ну что, готов дальше Новый год отмечать?

      Он вдруг закивал и так радостно сказал:

      — Да. Да, готов. Чего там ещё придумал?

      — "Анастасию" нам включу?

      — Кого включишь?

      — Мультик. "Анастасия". Новогодний, кстати. Тоже Дон Блут. Там ещё Распутин, типа семья Романовых, Советский Союз. Прикольно же?