- Мы проведём эвакуацию! Сделаем всё, что в наших силах, чтобы вывезти вас в безопасное место!

- И где же находится это безопасное место?! - послышался выкрик из толпы.

- Засекреченная информация, не имею права распространяться! - ответил полковник. - Женщин и детей мы вывезем первыми! Мужчины поедут сразу же вслед за ними!

Из толпы послышались выкрики, помещение вновь заполонил шум, но полковник уже не обращал на него ни малейшего внимания, вместе с сержантом удаляясь в рекреацию, где бойцы готовились к обороне.

- У нас в распоряжении двадцать грузовиков, товарищ полковник! Каждый вмещает в себя по пятнадцать человек! - доложил сержант.

- Если делать скидку на бойцов сопровождения, то за раз мы можем перевести двести пятьдесят человек. - резюмировал полковник. - готовьте транспорт к эвакуации мирных жителей!

- Есть, товарищ полковник!

***

Разгрузка боеприпасов и снаряжения была завершена, всё, что можно было пронести внутрь здания, было перенесено. Бойцы уже было собрались схоронить грузовики на нижнем этаже парковки. Вдруг, из-за турникетов контроля безопасности вышел сержант Гуляев и стремительным шагом направился к Ивану и Олегу.

- Макси, всё разгрузили? - спросил сержант.

- Так точно, пацаны готовятся отогнать грузовики на парковку. - подтвердил Иван.

- Отставить! - приказал Гуляев.

- Почему это, товарищ сержант? - удивился Мельник.

- У нас пятьсот перепуганных гражданских в зале ожидания. Их необходимо эвакуировать. - наспех пояснил сержант.

- Так, а куда мы их эвакуировать то будем...- хотел было задать вопрос Олег, но Гуляев его перебил.

- Слишком много вопросов задаёте, рядовой! Чтоб через десять минут грузовики были готовы к отправке!

- А кто сопровождать их будет? Нельзя же совсем без охраны! - резонно предположил Иван.

- В правильном направлении мыслишь, Макси! - сержант похвалил рядового, положив руку ему на плечо - Третий взвод пойдёт в прикрытии. Ещё вопросы есть?

- Вопросов нет. - удовлетворённо ответил Иван, после чего командир разведвзвода вновь удалился в зал ожидания.

Спустя двадцать минут со стороны контроля безопасности послышался гул сотен голосов и детского плача. Десятки солдат все, как один, обратили свои взгляды на мирных жителей, коих пограничники вместе с военными вели к грузовикам. Вывозили в первую очередь женщин и детей, что было логично. Мужчины меньше всего подвержены панике, вдобавок к этому они являются боеспособными единицами. Посему приоритет в эвакуации отдаётся слабым, немощным и неуравновешенным.

Гражданские смотрели на солдат не то с испугом, не то с благоговением. Но заглядывая им в глаза, смотря на их лица, мирных жителей охватывал страх и чувство безысходности. Заместо брутальных, крепких мужчин с холодным взглядом и с твёрдым выражением уверенности на лице, они видели вчерашних подростков, которые без тени сомнений были готовы отдать свою жизнь за страну, встать на амбразуру, дабы защитить людей. Но в то же время шансов на победу у солдат не было, и от осознания этой страшной правды на их лицах застыли страх и безысходность.

Страшно было всем, ибо не боятся только безумцы и дураки. Но чувство долга и ненависть оказались сильнее первобытного животного страха. Именно поэтому они здесь.

- Как думаешь, Макси? - спросил у товарища Олег, наблюдая за началом погрузки мирных жителей в грузовики - Сколько мы протянем?

- Столько, сколько потребуется. - сухо ответил Иван.

Мимо баррикады, выстроенной на улице, прямо у входа в здание, текла толпа людей. Дети поглядывали на солдат с сочувствием и даже доверием. Именно в детских взглядах было больше всего благодарности, больше всего любви и тепла. И только посмотрев в глаза маленькой девочки, которую молодая мама на руках несла к грузовику, Иван понимал, что всё не зря. Что они сражаются не просто так.

Погрузка проходила в спешке, ибо в любой момент высоко в небе могла замаячить смерть. Противник не гнушался убийством мирных жителей, а потому, сомневаться в том, что он попытается сорвать эвакуацию, не приходилось. Действовать нужно было оперативно.

Спустя пять минут колона пришла в движение, и грузовики, один за другим, двинулись вперёд, удаляясь на юг. Солдаты смотрели машинам вслед, провожая взглядами тех, кого им удалось спасти, вовремя подоспев на помощь пограничникам. Одним лишь своим приходом сюда им удалось спасти сотни людей. И чтобы всё это не оказалось напрасным, они останутся здесь и будут сражаться, стягивая огонь на себя, пока их товарищи увозят мирных туда, где враг их не настигнет.

Едва колонна грузовиков в сопровождении двух БТР и двух "Хамви", скрылась из виду, как в небе замаячили дроны-разведчики. Бригада не располагала мобильными средствами РЭБ, а потому бойцам оставалось просто смириться с тем, что противник в курсе об утере аэропорта и наблюдает за безобразниками, нагло ворвавшимися на стратегический объект.

- Занять позиции! - начали командовать взводные, когда малые разведывательные дроны скрылись за парковкой, удаляясь в сторону возвышающихся на горизонте высоток, где, наверняка, засели операторы.

Экипажи скрылись в кабинах бронемашин, бойцы спрятались за баррикадами и заняли огневые точки внутри здания, зарядив автоматы и крупнокалиберные пулемёты. Как только дроны улетели обратно, сразу стало ясно, что последует за разведкой.

Командиры батальонов убеждали полковника Белозёрова укрыться в здании, но комбриг настоял на том, чтобы присутствовать на баррикадах, желая стоять плечом к плечу с мальчишками, согласившимися пойти на смерть вместе с ним. Иван сидел, прижавшись к мешкам с песком, изредка поглядывая на небо. В десятке метров от них, на соседней огневой точке, припав на одно колено, сидел полковник, водя взглядом по небосводу.

Дыхание участилось, сердце билось с бешенной скоростью. Дроны всегда страшили рядового Максименко сильнее, чем батальоны врагов. От дронов нет спасения, от них нельзя спрятаться. Остаётся надеяться только на то, что автомат не заклинит в тяжёлый момент, а Бог его не оставит.

И вот, в небе показались десятки винтокрылых птичек, несущих на себе килограммы концентрированной смерти. Гул лопастей внушал ужас, а руки, как назло, тряслись, не давая прицелиться, как следует.

- Огонь! - скомандовал полковник.

Загрохотали одиночные выстрелы, перебиваемые очередями из крупнокалиберных пулемётов. Винтокрылые птицы маневрировали, стараясь не попасть под огонь, однако заслон огня был слишком плотный. Одна птица упала далеко за пределами позиций бригады, взорвавшись на дороге. Несколько дронов упали на внешних рубежах обороны, взорвавшись прямо рядом с танками, перекрывавшими подъездные дороги к аэропорту. Но этого было недостаточно, чтобы справиться со стаей, которая, казалось, была бесконечной.

Дроны на полной скорости врезались в здание, снося огневые позиции мощными взрывами, разрывали в клочья баррикады и уничтожали технику. Пока одни пытались оттаскивать раненых вовнутрь, остальные продолжали вести огонь по кровавым птичкам, не щадя себя.

Плечо Ивана болело от отдачи, запах крови и пороха, казалось, въелся в ноздри, а руки предательски тряслись, из-за чего перезарядка автомата была тяжелейшей задачей. Одна из птичек врезалась в землю в паре метров от огневой позиции рядового Максименко. От взрыва зазвенело в ушах, и только мешки с песком спасли его от осколков, которые, вероятно, сгубили бы его.

Наконец, налёт, длившийся жалкие несколько минут, закончился. Он обернулся тяжёлыми для армии потерями. Десяток единиц бронетехники был уничтожен или повреждён. Десятки бойцов получили ранения. Кого-то разорвало в клочья. Оборона хоть и выстояла, но была серьёзно потрёпана.

Ване было страшно смотреть на обезображенные тела погибших парней, слёзные крики раненных мальчишек разрывали голову изнутри. Хотелось завопить, забиться в угол, заткнуть уши руками и притвориться, словно ничего этого нет. Словно это всё просто страшный сон. Просто сон. И вот, сейчас он проснётся у себя дома, в объятиях любимой девушки, а за окном будет светить солнце, обрамляя просыпающийся город своими лучами.