Война застала нас врасплох, мы оказались не готовы и не успели ничего предпринять. Всё, что нам остаётся - исходить из обстановки и действовать по обстоятельствам. Но это и не самое худшее. Хуже всего то, что враг, кем бы он ни был, ведёт себя, как самый настоящий террорист. Смерть мирных жителей - не побочный ущерб, а сама его цель. Мы слышали их радиоэфир, видели их зверства собственными глазами. Мы столкнулись с теми, кого и людьми то сложно назвать. Они не знают жалости и не испытывают никаких чувств. Так есть ли у нас шанс выжить в борьбе против тех, кто потерял человечность?
К тому же, моральный дух находится на дне. Пацанам страшно, они не понимают, что происходит и что нам нужно делать, хоть и стараются не подавать виду. Пожалуй, хуже всего, когда жизненно необходимо что-то делать, а ты попросту не знаешь, что именно. Ещё тяжелее, когда от тебя зависят жизни других людей.
- Что будем делать, Андрюх? - спросил Вадик, сидевший у стены. - Нельзя же вечно здесь сидеть!
- Поддерживаю! - подал голос Егор, поудобнее перехватив автомат.
- Ясно одно, - тяжело вздохнул я, обдумывая дальнейший план действий, - здесь нам ловить больше нечего. Скоро они хватятся своих, поймут, что целая группа пропала с радаров. И тогда похоронят нас здесь, как в братской могиле.
Вдалеке раздался глухой раскат, похожий на танковый залп.
- Ага, а на улице нам точно пизда! - в грубой форме возразил Шевчук - Да и что нам снаружи делать? Наша армия проебала нападение, а кроме них нам никто не поможет!
- Рот закрой! - огрызнулся Егор.
- А то что? - вызывающе спросил Лёха.
- Заткнулись оба! - рявкнул я, заметив, как Егор передёрнул затвор автомата.
Повисла неловкая пауза, которой я воспользовался, дабы озвучить план действий:
- Знаете, какое самое главное правило выживания на войне? На высоте шансов выжить в разы больше, чем где-либо.
- И что ты предлагаешь? - Вадик посмотрел мне прямо в глаза.
- На верхней улице есть комплекс новостроек. Этажей пятнадцать, не меньше. Нам надо туда.
Лёха нервно усмехнулся:
- Поздравляю, братан, ты только что озвучил отличный план, как побыстрее сдохнуть! Нет, пацаны, я на этот пиздец не готов! Вы все просто больные на всю голову!
- Не психуй. - как можно более сдержанно ответил Вадик - Обстанова и так хуже некуда, а ещё ты тут! Если надеяться нам больше не на кого, то, может, пора себя взять в руки и начать что-то делать? Или хочешь просто лечь и сдохнуть! Ну валяй!
Повисла гробовая тишина, нарушаемая лишь канонадой гремящей вдали.
- Ладно, - поник Шевчук, - веди...командир. - сказал он, украдкой взглянув на меня.
- Хорошо, - тяжело вздохнул я, - собирайтесь. Через 10 минут выходим.
Все разошлись по классу, обыскивая трупы в надежде найти ещё что-нибудь полезное. Лёха же подошёл ко мне:
- Ты прости меня, Андрюха, - почти шёпотом сказал он, - я просто...боюсь. Сам подумай - они же звери! Скольких они убили прежде, чем добраться до нас!
- Я всё понимаю, - похлопал его по плечу я, - мне тоже страшно до усрачки! Ты только голову не теряй. Нас и так много, не хватало ещё сдохнуть из-за своей собственной глупости.
- Значит мир? - с надеждой во взгляде посмотрел на меня Лёха.
- Полёты будем разбирать, когда всё закончится. - сказал я, протянув ему руку для рукопожатия.
Мы пожали друг другу руки, тем самым заключив союз. Шевчук много где согрешил, и простить его я не готов. Но сейчас не время, чтобы выяснять отношения. Выживание превыше всего.
- Слушай, тут такое дело...там Полине совсем плохо, - сказал он, кивнув в сторону Полины, - её бы приободрить как-то. В конце концов, ей тяжко пришлось.
- Знаю... - задумчиво протянул я.
Всё это время Полина сидела на полу, обхватив колени руками и покачивалась взад-вперёд. Я подошёл к ней и, положив автомат на пол, присел рядом, попытавшись заглянуть ей в глаза. Удивительно, как сильно она переменилась. Остатки высокомерия, надменности и нарочитого безразличия окончательно были выбиты из неё, а вместо них на лице и во взгляде читались страх, боль и непонимание.
- Как ты? - спросил я, силясь выдавить улыбку.
- Ты убил их... - протянула она, глядя в пустоту и продолжая покачиваться взад-вперёд - вы убили их...
- Мне пришлось, - тяжело вздохнул я, ласково погладив её ладонь, - чтобы мы остались живы.
- Мне страшно, Андрей. Это же не люди, они никого не щадят...ты же слышал. - сказала она, а по щекам её вновь потекли слёзы.
- Эй! - я погладил её по щеке - Ничего не бойся, слышишь! Мы обязательно вырвемся! А ты держись за мной - я тебя защищу.
Полина впервые смотрела мне в глаза, а во взгляде её читался огонёк надежды.
Я пообещал её защитить. Но смогу ли я выполнить своё обещание? Через какие-то минуты мне предстоит повести ребят навстречу неизвестности. Нас мало, мы напуганы, а враг жесток и силён. Я не хотел ей врать, не имел на это права. Однако, был ли у меня другой выход?
Мне удалось убедить пацанов в том, что у меня есть план, что у нас есть шанс выжить в этой мясорубке. И они доверяют мне, ибо надеются, на то, что я знаю, как надо действовать.
И от того на душе гадко. Я не знаю, что происходит в городе, не знаю, кто наш враг и уж тем более не имею ни малейшего понятия о том, что нам делать. Мне страшно также, как и всем здесь находящимся.
Но есть кое-что, что я знаю наверняка: мы не можем умереть без боя. Ежели нам не суждено выжить, то лучше уж умереть в сражении. Тем более мы не имеем права сдаваться противнику. Между жизнью в позоре и смертью я выберу смерть, ибо она будет мне меньшею мукой, чем сытая жизнь с осознанием того, что тысячи убитых мирных жителей и память о них станут ценой, что будет уплачена мною за жизнь в тылу врага. А потому мой выбор сделан: я не сдаюсь. И почему-то я уверен в том, что пацаны сделают то же самое.
Через десять минут приготовления были закончены. Новоиспечённые солдаты выстроились в ряд, держа в руках своё оружие. Я смотрел на них и дивился тому, как за считанные минуты из испуганных школьников они превратились в настоящих бойцов. От первоначальной паники не осталось и следа, а всеобъемлющий страх сменился решительностью.
Вот, как выходит. Стоит убедить людей в том, что ты знаешь, что делать и дать им надежду на счастливый финал, как страх и паника меняются готовностью действовать. Даже, если придётся рискнуть жизнью. Я дал парням надежду. Теперь они рассчитывают на меня. И я не имею права их подвести.
- Пацаны! - громко начал я, пытаясь выдавить из себя духоподъёмную речь. Однако, нервы давали о себе знать и ничего дельного придумать не получалось. А потому я пустил всё на самотёк.
- Знаю, вам страшно...и мне страшно также, как и вам! Не буду врать, дела у нас плохи. Враг силён, нас мало, а армия...возможно и нет больше никакой армии!
Мне было больно это говорить. Папа...где же ты? Жив ли ты?
- Но, - продолжил я, - если спасать нас больше некому, значит придётся спасаться собственноручно. Выбираться будем сами!
- Андрюх... - обратился ко мне Егор, - там, в коридоре, дети...мёртвые. Эти твари им в спину стреляли!
Мне не оставалось ничего, кроме как промолчать. Порой молчание куда лучше тысячи слов.
- Мы должны отомстить! - сквозь зубы прорычал Егор.
- А мы и отомстим, - ответил я, посмотрев ему прямо в глаза, - теперь это и наша война. Если у кого-то есть претензии - высказывайте. Отныне мы комбатанты. Пути назад уже не будет.
Воцарилась гробовая тишина. И вновь, лишь множественные пулемётные очереди напоминали об идущих в городе боях.
- Ну чё уж поделать? - выступил вперёд Егор - мы полжизни положили на защиту людей. Сделаем это и сейчас! - сказал он, после чего обернулся к Шевчуку, - Ты с нами?
- А есть выбор? - пожал плечами Лёха - Выберемся из этого ада - тогда и будем разбираться, кто прав, а кто виноват. Сейчас не время.
- Дело говорит дубина. - подал голос Вадик - Мы и так по ходим по лезвию, друг с другом грызться нам ещё не хватало! На небе встретимся - за все дела перед Богом отвечать будем. А сейчас Родину надо защищать, да жопы свои вытаскивать.
