Он дёрнулся в сторону, и копье задело его лишь чуть-чуть, пробив навылет бок и вонзившись в сводчатый потолок замка, а Сил-нар на полной скорости устремился ко мне, выставив перед собой меч.

Каким-то шестым чувством я понимал, что щит не спасёт, а потому нужно либо уклоняться, либо…

- Приди! – закричал я, не сдерживая переполняющие эмоции, и копьё возникло в руке за секунду до того, как предатель долетел до меня.

Ударили мы одновременно!

Он пробил меня от плеча и до бедра, я же – вонзил копьё чудовищу, принявшему человеческий облик, прямо в грудь.

Невыносимая боль мешала думать, но я, стараясь не обращать на неё внимание, взял катану за гарду и вытащил её из раны, которая пусть медленно и неохотно, но стала затягиваться.

Мой же враг…

Он лежал на полу, глядя на меня стекленеющими глазами, в которых застыла детская обида, а из груди, чуть покачиваясь, торчало древко копья, пробившее навылет сердце демона. Второго в своей карьере.

Несмотря на чудовищную боль, я заставил себя сделать пару шагов вперёд и с силой сцепил пальцы на тёплом, чуть искрящемся древке. Копьё, точно кошка, ластилось, жаждало похвалы, ласки.

- Ты молодец, - прошептал я, плюясь кровью. – Без тебя ничего не вышло бы.

Слова рождались в голове сами собой, они рвались наружу, требуя выхода, жаждя быть произнесёнными. Я знал, как следует назвать верного боевого товарища, какое имя подойдёт ему! Зуд, не проходивший последние часы, наконец-то обернулся именем, вот-вот готовым сорваться с языка.

А потому я встал на одно колено и, вытянув копьё перед собой, склонил голову и произнёс:

- Сим нарекаю тебя Губителем порочных. Убивай моих врагов и купайся в их крови. Неси славу мне и… - я запнулся, на миг потерявшись в собственных странных речах, - и стань флагом, под которым мы пойдём в бой.

Меня залил чудовищный, непередаваемый восторг, которому не мешал ни ментальный барьер, ни защитный амулет. И, в общем-то, логично, ведь копьё – это часть меня, продолжение руки, нет, не руки – души! Оно – это я! А разве от себя может помочь какая-то там защита?

Я выдернул Губителя из тела поверженного врага и крутанул его в руке, со стуком впечатав в прочные каменные плиты.

И тут случилось невероятное – кровь демона устремилась к копью, потекла снизу вверх, и соткалось в алое знамя, трепетавшее на невидимом ветру. Длинное и тонкое, оно обернулось вокруг меня, лаская измученное тело, точно нежнейший шёлк, а после – растворилось в воздухе.

Но я знал: стоит только подумать - и алый стяг вернётся.

Что ж, я сам просил знамя, и я его получил.

Обернувшись к товарищам, хотел было помахать им, но тут тело накрыла знакомая уже слабость, а перед глазами потемнело.

- Да вы издеваетесь, что ли? – прохрипел я, падая.

Ворота иллюзорного замка говорили: нет, не издеваются. Я рванулся назад, в реальный мир, но ничего не случилось, а потому, едва не взвыв от ужаса и бешенства, бросился к распахнутым дверям замка, к держащейся на соплях решётке.

- Что ты тут забыл? – захохотал мой двойник. – Что жаждешь узреть в мире заблудших душ спустя лишь сутки после возвращения? Мне даже жаль тебя, безумец!

Я не слушал. Какой смысл? Очень скоро мне так или иначе предстоит встретиться с ним лицом к лицу, иллюзий на этот счёт не осталось. А потому, раз уж так получилось, то какая разница?

И я решительно двинулся в Пар-вален.

Второй раз за двое суток.

Мир мёртвых встретил меня, как и всегда, пустотой, бескрайними равнинами да ветром, завывающим в небесах. И всё же что-то изменилось.

Думаю, что взгляд Тор-илы, глядящей снизу вверх.

Что было в алых глазах прекрасной демоницы? Пожалуй, гордость, смешанная с лёгкими, едва различимыми нотками жалости.

- Ты снова здесь, а значит, справился с порученным, – проговорила.

- Да, госпожа, хотя и не понимаю, как такое могло случиться. Я убил предателя и не понимаю, почему оказался перед вашим взором снова.

Она рассмеялась.

- Клятвопреступничество – тяжкий грех даже для смертного. Те же, кто могут жить сотни тысяч лет, скованы словами куда сильнее, чем тебе может показаться. Убийство столь отъявленного грешника – великое деяние для любого экзекутора, но…

Тор-ила умолкла и снова вздохнула, затем покачала головой.

- Но этого не хватило бы на целый шаг.

- Тогда почему? – спросил я, а секунду спустя мозг пронзило понимание. – Это награда?

- Да, - согласилась она. – Ты жаждешь силы, я дарую её тебе. Молю Творца лишь о том, чтобы ты справился с последствиями.

И что отвечать на это? Мне все говорили, что резко бежать наверх по лестнице демонической магии опасно, опаснее даже, чем просто связываться с энергиями потустороннего мира. Но выбора у меня не было и нет, да и какая уже разница? Всё случилось, время не пустить вспять.

Оставалось лишь ответить:

- Я готов, госпожа.

- Хорошо.

Тор-ила щёлкнула пальцами, и мы перенеслись на знакомый утёс. Озеро лавы булькало подо мной, а в нём корчились души грешников, проходящих очищение огнём.

Ноги сами собой подкосились от ужаса, а в горле пересохло, и я шагнул назад, мечтая оказаться как можно дальше от этого проклятого места, но стальные пальцы Тор-илы сомкнулись на запястьях, и она с силой толкнула меня вперёд, заставив усесться на мягкую подушку, которой ещё мгновение назад тут не было.

Сразу после этого меня обвили вылезшие из-под земли цепи, не дававшие шевельнуться.

- Что вы… - начал я, но она не позволила продолжить.

- Тебя снедает страх, пожирает неуверенность при одном виде лавы, - проговорила она.

Я непонимающе уставился на владычицу мира мёртвых.

- Узнай почему - и пройдёшь.

Сказав это, она растворилась в воздухе, оставив меня в гордом одиночестве. Лишь я, мои мысли, чудовищный жар, поднимающийся снизу, да вопли сотен грешников, болью искупающих смертные грехи.

Я постарался устроиться удобней и воззрился на раскалённое озеро, каждой частичкой души ощущая безотчётный, непередаваемый ужас.

Почему так? Какой сложный вопрос. Вот бы знать ответ на него. Да, это было бы неплохо, действительно неплохо, но увы…

Закрыв глаза, я постарался отрешиться от жара, от запахов, от криков. Ушёл вглубь себя, в лабиринты памяти, услужливо открывавшиеся внутреннему взору. Наверное, оттого, что я сейчас обитал в мире мёртвых. А даже если и нет - какая разница?

Память по первому требованию выдавала картины прошлого. Весёлые, грустные, обычные. Детсад, школа, университет. Калейдоскоп дней и круговерть событий. Они вертелись передо мной в захватывающем танце, не думая ни останавливаться, ни замедляться.

Одно за другим перед глазами появлялись видения прошлого, напоминания о былых триумфах и старых трагедиях. Но нигде, ни в одном окне в прошлое, не видел я лавы, пламени и жара, пробирающего до костей, до естества, до самого нутра души, обнажённой и выставленной на обозрение.

Я вновь открыл глаза и посмотрел на озеро лавы. Может, нырнуть туда разочек? Глядишь, прочищу мозги.

От одной мысли об этом стало плохо, а незримое сердце пропустило удар. Пальцы сами собой вцепились в мягкую подушку, и я, сам не осознавая этого, отпрянул от края, тяжело дыша.

Что это было? Почему? Увы, я не знал.

Вот только если хочу покинуть Пар-вален, должен докопаться до корня проблемы, и, чует моё сердце, это будет охренеть как непросто!

***

Минуты складывались в часы, а те обращались сутками. Я сидел и смотрел.

Вперёд – на озеро лавы. Внутрь – на своё прошлое.

Моя жизнь, все тридцать с небольшим лет бытия, превратилась в этакую киноплёнку, которую я, точно пытливый и въедливый режиссёр, отсматривал покадрово, пытаясь найти заветную сцену. Наверное, сны, что захватывали меня, приходили отсюда. Из тёмных глубин бессознательного, помнящего всё, знающего всё, понимающего всё.