Ни винтовок, ни магических жезлов, ни даже арбалетов я не заметил, а вот луков было изрядно, правда, чтобы достать до нас из них, им пришлось бы пройти добрую половину пропалины под ураганным огнём, отчего вся эта атака выглядела столь же странно, как и прошлый набег зверей.

Вот только на самом деле в этом имелся смысл – пехоте Лесного Царя предстояло стать пушечным мясом, живым щитом, что позволит добраться до нас по-настоящему сильным и опасным врагам, бежавшим позади них.

Чёрные, как ночь, с кроваво-красными глазами, мерцающими в вечерних сумерках, эти волкоподобные существа неслись на четырёх могучих лапах, оглашая окрестности диким воем, от которого кровь стыла в жилах. По-крайней мере, должна была – Щит Разума надёжно оберегал меня от ментальных атак, даруя покой и уверенность.

Они не были волками, а родились людьми, но предали свой род, переметнулись на сторону Лесного Царя, приняли его власть и его благословение, получили его силу. Теперь они оборачивались лишь в чёрных волкоподобных монстров, никакая другая звероформа, как объяснял Иоганн, им больше не была доступна, но за это изменники получили великолепную регенерацию, близкую к моей, чудовищную силу, почти полную нечувствительность к боли. И долгую жизнь!

Предатели стали живым оружием Лесного Царя, его козырной картой, его гвардией, одним из лучших доводов в войне против Метсы. И теперь полная сотня кошмарных волколаков, точно сошедших с экранов классических фильмов ужасов, стремительно надвигались на нас, превосходно скрываясь в море зелено-коричневых тел.

- Смести их! – приказал Иоганн и стрелки открыли огонь.

У нас не было тяжёлой артиллерии и миномётов, приходилось пользоваться лишь огнестрелом, да магией, но от этого уродцам было не легче.

Мы косили их пачками, укладывая на землю целые просеки, разрывая тела на куски, сжигая и замораживая, превращая в кровавый фарш, наполненный свинцом, но они, точно лишённые инстинкта самосохранения, продолжали лезть вперёд, не думая замедляться.

- Как это возможно? – прошептала рядом Морвин. – Почему они идут?

Её услышал Тармо.

- Они – рабы, юная экзекуторша, продавшие свободу воли в обмен на безопасность, - ответил старый знакомый Иоганна. - Не слуги, не вассалы, а рабы. Сам Лесной Царь, любой его генерал, даже офицер могут подчинить древолюда или зеленокожего, заставить того бежать в атаку, ревя от ярости и наплевав на потери. Они не кончатся, на смену убитым придут новые. Пока стоит лес, эта война будет длиться.

Он умолк на миг, позволив нам наслаждаться апокалиптическим видом разлетающихся на куски тел и крови, зелёной и алой, хлещущей из ран, а после добавил:

- Именно поэтому я предлагал действовать до конца. За что и поплатился.

Он вздохнул и покачал головой.

- И вот где мы теперь.

- А Чёрные Волки, они тоже рабы? – на всякий случай уточнил я, глядя на то, как один из оборотней, вырвавшийся вперёд, упал, простреленный сразу четырьмя пулями, буквально разорвавшими его голову на куски – рейнджеры Эйри, как всегда, знали своё дело. Оставалось радоваться тому, что Иоганн обвесил меня защитами, как ёлочную игрушку, а то ведь обязательно получу пулю-другую в затылок в пылу сражения.

- Предатели обладают свободной волей, - пояснил Тарво, - они просто любят убивать и драться.

Он умолк, после чего скинул свой защитный плащ, оставшись в одном лишь исподнем. Да, этот вуайерист не надел под плащ ничего, кроме набедренной повязки!

Не обращая внимания на моё ошарашенный взгляд, он разулся, затем хрустнул костяшками и… оборотился! Иначе и не скажешь.

Тело северянина раздалось вширь, потянулось вверх, мышцы налились силой, напружились, кожа покрылась густым белоснежным мехом. Руки и ноги удлинились, ногти превратились в длиннейшие когти, лицо стало волчьей мордой, полной клыков… И лишь глаза – мутные глаза рыбы – остались всё теми же. Мёртвые, лишённые эмоций, пустые.

- Готовьтесь! – проревел монстр. – Сейчас начнётся!

И да, он был прав – враги, не обращая внимание на ураганный обстрел, почти добрались до нас. Ещё пара секунд - и они начнут стрелять из луков, а потом начнётся бойня.

- Приготовиться! – раздался приказ Иоганна. – Тармо, у тебя один залп, после этого немедленно отводи людей.

- Слушаюсь, - коротко ответил сотник и пролаял, - бойцы, обрушьте на них смерть!

Те выстрелили одновременно. Длинные, густые потоки пламени смешались, объединились в один, вал огня, который накрыл вражеский авангард.

Пусть эти существа и лишились воли, но боль они испытывать могли.

Дикий рёв, исторгнутый сотнями глоток, испытывающих невыносимые муки вознёсся к небесам. Танец огня, пожирающий сам разум, оставляющий лишь корчащееся жалкое подобие живого создания, готовое на всё, лишь бы закончилось страдание, лишь бы наступил вечный покой, тишина, в которой слышится плеск Хароновых вёсел, мерно поскрипывающих в уключинах лодки, безумный и прекрасный заполонил этот умирающий мир. Огненный цветок вознёс к небесам свой дар смерти, молитву вечности и дар забвения…

Я моргнул, мысленно обматерив альер-эго, нашедшее просто отличное время для своих закидонов, и посторонился, пропуская огнемётчика, бежавшего назад.

Северяне сделали своё дело, изрядно проредив вражеские ряды. Настал наш черёд убивать и крушить!

- Вперёд! – приказал Иоганн, и мы устремились в атаку.

Тармо в три прыжка допрыгнул до врагов и, точно обезумевший вентилятор, принялся шинковать всех, кто оказывался достаточно глуп попасть ему под удар.

Копья и топоры отскакивали от шерсти, а сам он рвал тела на куски, покрываясь чужой кровью и словно бы наслаждаясь ею. Один из оборотней бросился на него лишь для того, чтобы бесславно рухнуть на грязную землю, орошая ту карминовыми потоками, хлещущими из обрубка шеи.

Ещё двое бросились наперерез, но их подстрелили рейнджеры.

А после до поредевших, но всё ещё опасных врагов добрались мы.

Не было ни строя, ни порядка, ни попыток обороняться. Иоганн настрого запретил даже думать о подобном при встречах с Чёрными Волками. На силу нужно было ответить ещё большей силой. На злобу – яростью. На звериную жестокость – жестокостью куда более страшной. Человеческой.

А то, что у тех под ногами путалась всякая мелюзга, лишь выносило этой мелюзге приговор.

Я метнулся вперёд, тремя Стрелами Древних очистив путь от древолюдов, врезался в первого Чёрного Волка и пробил ему бок копьём. Тот попытался резануть когтями, скользнув ими по броне, которая поглотила весь урон, а я в отместку ударил ещё раз – под колено.

Нога монстра подкосилась, тот клацнул зубами, и в этот самый миг Морвин обрушила ему на голову оба топора. Волк взвыл, начал слепо бить лапами во все стороны, и я навылет пробил ему голову копьём, а близняшка с двух ударов перерубила шею, прикончил двух гоблинов, затем пнул ещё одного пяткой копья, перебросил то в правую руку и в три секунды очистил пространство вокруг себя, покрыв его измочаленными и дымящимися останками. После – быстро сориентировался и помчался на помощь к Нарендре, который сражался с оборотнем один на один.

Ренегат пытался зацепить вёрткого Дитя Амока, который петлял вокруг внимательно, аккуратно, не подставляясь, нанося короткие удары своими клевцами, время от времени отвлекаясь на залётного гоблина или древолюда.

Я, не раздумывая, воткнул копьё в спину оборотня, выдернул и отскочил назад. Монстр замер на миг, а потом на его морде отразилось вселенское недоумение – рана и не думала закрываться!

Понятия не имел, что моё оружие обладает ещё и таким замечательным свойством, но не стал тратить время, а врезал твари усиленной до предела Стрелой Древних.

Башка оборотня взорвалась, обдав нас брызгами крови, а мимо промелькнула Сюин верхом на оборотне, в спину которого по рукоять вонзился меч девяти колец. Пожирательница вгрызлась в шею Чёрного Волка и вырывала куски плоти из неё. Монстр выл, обливался кровью, гарцевал, точно бешеный мустанг, но не мог сдёрнуть намертво вцепившуюся искажённую, которая и не думала ослаблять натиск.