-Я отпустила брата одного и больше никогда его не видела, - говорила она. - Эту ошибку я не повторю.

В последние дни перед отъездом Михаил все чаще посещал школу мастера Ляна, оттачивая мастерство контроля энергии. Техники Текущей Воды стали для него чем-то большим, чем просто боевое искусство, это было способом направлять поток времени, гармонизировать свой дар с физическими возможностями тела.

- Ты как будто готовишься к бою, - заметил мастер Лян после одной особенно изнурительной тренировки.

- Может быть, - уклончиво ответил Михаил, вытирая пот со лба.

- Против кого?

Михаил посмотрел на старого мастера.

- Против болезни, искажающей естественный порядок вещей.

Вечером накануне отъезда Тан Сяо пригласила его на крышу дома наставника Цзы. Март принес первое весеннее тепло, но ночи были холодными.

Они стояли рядом, глядя на древний город. Огни фонарей разбегались по улицам, образуя сложный узор, напоминающий нити судьбы.

- Ты боишься? - спросила Тан Сяо, не глядя на него.

Михаил помедлил, подбирая слова.

- Я боюсь не за себя. Я встречался со скверной раньше. Но ты…

- Я должна это сделать, - тихо сказала она, поворачиваясь к нему. - Для себя. Для брата.

Лунный свет очерчивал её силуэт, скрадывая черты лица, оставляя лишь контуры. Михаил заметил, как её рука едва заметно дрожит от напряжения.

- В каком-то смысле я завидую тебе, - неожиданно сказал он.

- Завидуешь? - удивилась Тан Сяо.

- Твоей решимости. Твоему стремлению к истине, несмотря на опасность. Я знаю, что такое терять близких, - его голос стал тише. - В моем прошлом у меня была жена, Анна. Я не смог спасти её от болезни, хотя обладал даром.

Он никогда и никому не рассказывал об Анне. Даже произносить её имя вслух было странно, словно разрывать тонкую пелену между прошлым и настоящим.

Тан Сяо молчала, давая ему выбор: продолжать или остановиться. Он ценил это в ней - умение слушать без поспешных комментариев или утешений.

- Иногда мне кажется, что я вижу её черты в тебе, - добавил он тихо. - Такая же решительность. Такой же острый ум.

Тан Сяо придвинулась ближе, их плечи соприкоснулись.

- Я не знаю, кем была эта Анна из твоего прошлого, - произнесла она. - Но я знаю, кто я. И сейчас я человек, который идёт с тобой в Саньхэ искать источник скверны.

Её близость наполнила его странным чувством тревоги, тепла и какого-то бесконечного удивления. Он повернулся к ней, и их лица оказались так близко, что дыхание смешивалось.

Поцелуй вышел осторожным, почти невесомым, как касание кисти к чистому холсту, как первый штрих. Когда их губы разъединились, Тан Сяо легко коснулась его виска, где седина пробивалась сквозь тёмные волосы.

- Кто бы ты ни был до встречи со мной, какой бы путь ни привел тебя сюда, я рада, что наши дороги пересеклись.

В тот момент, стоя на крыше под звездным небом, Михаил почувствовал то, чего не испытывал уже очень давно: время не противник, которого нужно обмануть, а просто река, несущая их вперед.

Дорога в Саньхэ заняла три дня вместо планируемых двух. Весенняя распутица превратила некогда твердый грунт в липкую грязь, замедляющую передвижение. Они двигались осторожно, останавливаясь в чайных и на постоялых дворах, чтобы послушать последние новости.

Весть о странной болезни распространялась быстрее самой заразы. Шепотки, испуганные взгляды, истории. В последней чайной перед Саньхэ старый хозяин долго не хотел говорить, но потом, убедившись, что они не обычные путники, рассказал о трех исчезновениях за последнюю неделю.

- Люди уходят в лес и не возвращаются, - шептал он, беспокойно оглядываясь на дверь, словно кто-то мог подслушивать. - А те, кто видел странных людей с черными глазами, сами исчезают через день-два. Или меняются. Становятся другими.

Третий день пути выдался особенно трудным, моросящий дождь превратил тропу в непроходимое месиво, заставляя искать обходные пути.

- Есть небольшая хижина лесничего недалеко отсюда, - сказала Тан Сяо, сверяясь с картой наставника Цзы, которую пришлось укрывать полой одежды от дождя. - Может, сможем там переночевать и завтра с утра дойти до Саньхэ.

Хижина, к их удивлению, оказалась покинутой, но не заброшенной. Чисто выметенный пол, аккуратно сложенные дрова у очага, припасы на полках. Лесничий словно вышел ненадолго и собирался вернуться.

- Странно, что он оставил все вещи, - заметил Михаил, осматривая жилище.

- Может быть, ушел к кому-то в деревню, - предположила Тан Сяо, но в ее голосе звучало сомнение.

Пока Михаил разжигал очаг, она достала из сумки свежую бумагу и тушь.

- Оставлю записку с благодарностью и плату за ночлег.

К закату дождь усилился, барабаня по деревянной крыше хижины. Тан Сяо разложила на столе сушеные фрукты и лепешки, заварила чай в маленьком походном котелке. Михаил молча наблюдал за её уверенными экономными движениями, похожими на жесты опытного практика боевых искусств.

- Ты всё-таки тренировалась, - заметил он. - Несмотря на утверждения, что не практикуешь.

Тан Сяо улыбнулась.

- Я не практиковала боевые искусства. Но искусство каллиграфии требует такого же контроля тела, такой же дисциплины дыхания.

- Выходит, наставник Цзы готовил из тебя не только хранительницу знаний.

- Он говорил, что знания без умения применить их на практике - мертвый груз, - она разлила чай по чашкам. - Моя каллиграфия не победит существо скверны, но координация движений и внимание могут оказаться полезнее, чем ты думаешь.

Они ужинали в тишине, слушая дождь и потрескивание дров в очаге. День медленно перетекал в ночь, когда Михаил услышал странный звук снаружи, едва уловимый скрежет, словно кто-то скреб когтями по дереву.

Он жестом показал Тан Сяо сохранять тишину и осторожно подошел к окну. Сгустившиеся сумерки превратили лес в царство теней, где сложно было различить детали. Но на мгновение ему показалось, что между деревьями промелькнула фигура. Михаил отошел от окна и тихо сказал: - Нужно подготовиться. Мы не одни.

Он достал из дорожной сумки несколько маленьких защитных свитков - результат долгих ночных экспериментов последних месяцев. Тан Сяо, не задавая вопросов, быстро проверила содержимое своей сумки, извлекая несколько небольших флаконов.

- Ты что-то видел? - шепотом спросила она.

- Пока только тени, - ответил Михаил, расставляя защитные свитки по периметру комнаты, - но чувствую присутствие скверны. Этот скрежет. Я слышал его раньше, в других местах.

Расположив свитки в стратегических точках, он активировал каждый, вливая капли своей энергии. Символы вспыхнули слабым голубоватым светом, создавая защитный контур.

- Что дадут эти свитки? - спросила Тан Сяо.

- Предупредят о вторжении и создадут временное искажение пространства, замедляющее движение скверны, - объяснил Михаил. - Это даст нам несколько дополнительных секунд, если они попытаются проникнуть внутрь.

Звуки снаружи стали отчетливее: шорох тел, передвигающихся по лесной тропинке, затем тихий вой, протяжный, нечеловеческий, леденящий кровь.

Тан Сяо вздрогнула, но ее голос остался твердым.

- Похоже, нам не придется искать скверну. Она сама нашла нас.

Михаил оценил ее выдержку.

- Держи флаконы наготове и будь позади меня. Если что-то произойдет со мной, не пытайся сражаться, беги к деревне. Там больше людей, больше шансов.

Она бросила на него взгляд, ясно говорящий, что не собирается никуда бежать, но спорить не стала.

Внезапно все звуки снаружи стихли. Наступила неестественная тишина, нарушаемая только треском огня в очаге. А затем раздался стук в дверь - три медленных, размеренных удара.

Михаил и Тан Сяо обменялись напряженными взглядами. Он жестом показал ей отойти в дальний угол комнаты.

- Кто там? - громко спросил Михаил.

Тишина. Затем снова три удара, более настойчивых.

- Назовите себя, - потребовал он, готовый активировать свой дар при малейшем признаке опасности.