Мы пытались скрыть свои чувства, не выдавая их по выражению наших лиц. Мы старались не разжигать огонь ярости, который так легко вспыхивает внутри Себастьяна, но было слишком поздно. Он уже всё понял.

Моя рука дрожит, когда я стягиваю бретельки платья на плечи и позволяю ему упасть на пол. Себастьян наблюдает за тем, как я встаю, его взгляд следует за моим платьем. Его глаза медленно блуждают по моему телу, и он высовывает язык между губ, издавая животный стон.

— Наклонись над кроватью, — говорит он.

Мой взгляд прикован к ремню, висящему у него на боку. Я мысленно возвращаюсь к ощущению ремня Марселя, когда он хлестал меня, и я в ужасе от этой боли.

— Пожалуйста, Себастьян… — шепчу я.

Его пощёчина застаёт меня врасплох, и я поднимаю дрожащую руку, чтобы прикрыть горящее место.

— На гребаную кровать! — Приказывает он.

Я испугалась, что его гнев может усилиться, и бросилась на кровать. Крепко зажмурившись, я приготовилась к боли, которую он мог причинить. Не в силах сдержать слез, я зарылась лицом в постель, издавая приглушенные стоны от страха.

И вот она пришла — боль. Она пронзила мою кожу так резко, словно он резал меня ножом. Я вцепилась пальцами в одеяло, крепко сжимая его, когда он снова ударил меня. Во второй раз боль была сильнее, и я закричала, уткнувшись в одеяло.

Воспоминания о Марселе смешались с реальностью, и я вновь ощутила то чувство беспомощности, ту полную и безграничную уязвимость, когда находилась в его власти, и из меня вырвались слова мольбы:

— Пожалуйста, не делай мне больно.

Но он лишь прижался ко мне и прошептал на ухо:

— Боль — это жизнь, моя сладкая певчая птичка. Боль — это то, что делает нас сильнее. — Его язык обжигал, оставляя влажный след на моем позвоночнике.

Я старалась не двигаться и быть послушной, потому что знала, чего он хочет. Но воспоминания о Марселе слишком свежи в моей памяти, и я не могу оставаться неподвижной, пока он меня бьёт. Я бы хотела быть сильнее и вынести эту боль, но страх, который овладел мной, слишком велик.

Пытаясь вырваться, я цепляюсь за спинку кровати. Перед глазами всплывает зловещая улыбка Марселя, и я зажмуриваюсь, не в силах сдержать рыдания. Сквозь слезы я шепчу:

— Пожалуйста, прекрати.

И он останавливается. На мгновение мы оба замираем — один, с ремнём в руке, надменно стоит угрожающе глядя, а другая, сжавшись от страха, лежит на кровати. Рискнув открыть глаза, я замечаю, что он с любопытством смотрит на меня, и между его бровями пролегла едва заметная морщинка. Его мрачное настроение рассеивается, и на его лице появляется лучик света.

Рискуя быть наказанной, я подхожу к нему и, с мольбой в глазах, кладу руку ему на грудь.

— Пожалуйста, Себастьян, не причиняй мне боль. Я сделаю все, что угодно, — говорю я серьёзно. В этот момент я готова пойти на все, лишь бы избавиться от мучений и не вспоминать Марселя, который причинил мне столько страданий.

Я неуверенно прикасаюсь губами к его губам, надеясь, что смогу ослабить его гнев. Я целую его страстно и настойчиво, желая доставить ему удовольствие и отвлечь от негативных мыслей. В голове звучат слова Дейзи:

— Узнай, чего хочет Джуниор, и как сделать его счастливым. Это упростит твою жизнь здесь.

Хотя мне противна сама мысль о том, чтобы успокоить его, я понимаю, что это единственный способ выжить. Закрыв глаза, я запускаю руки в его волосы, представляя, что это Райкер. Я чувствую, как его руки обхватывают меня, и он прижимается ко мне всем телом. Преодолевая страх и отвращение, я опускаюсь на четвереньки и беру его в рот, надеясь, что этого будет достаточно, чтобы удовлетворить его.

Он запускает пальцы в мои волосы и резко тянет их, запрокидывая мою голову назад и заставляя меня посмотреть на него. В его глазах всё ещё таится тьма, но мои действия начинают немного рассеивать её.

— Ты думаешь, что сможешь отвлечь меня своим ртом?

Я надеялась, что этого будет достаточно, чтобы обмануть его и удовлетворить. Я покачала головой, наивно обманывая о своей невиновности, но он знал, что это неправда. Прижав меня к себе, он снова засунул свой член мне в рот, вставляя его так глубоко, что я начала задыхаться. Его член был невероятно твёрдым, и я не могла дышать из-за него.

Я пыталась отстраниться, но он удерживал меня на месте, и из его груди вырвался тошнотворный смех, пока я пыталась вдохнуть, упираясь в его бёдра в попытке вырваться. Когда он наконец запрокинул мою голову, я задыхалась, кашляла и отплёвывалась, а его рука все ещё сжимала мои волосы в кулак.

— Скажи, что ты хочешь меня, — прошипел он. — Если Райкер для тебя ничего не значит, скажи, что ты хочешь меня.

Вся моя гордость покинула меня, и все, чего я хотела, это рассеять его тьму.

— Трахни меня, Себастьян, — бесстыдно умоляла я. — Сделай меня своей.

Я чувствую, как унижение и горечь подступают к моему горлу, но это не останавливает его. Я придвигаюсь ближе, прижимаюсь к нему всем телом, кладу его член между ног и, несмотря на слёзы, бесстыдно обхватываю его. Он проводит пальцами по моим мокрым щекам, а затем валит меня на кровать и наваливается сверху.

Я раскрываюсь перед ним, как шлюха, молящая о большем, и он погружается в меня, входя одним плавным движением. Его член ощущается как сталь внутри меня, и я удивляюсь, когда сжимаюсь вокруг него. Он безжалостно проникает в меня, входя и выходя, и использует меня, как игрушку для удовлетворения своих желаний.

Я цепляюсь за него, стараясь удержаться от его безумных толчков, и с моих губ слетают всхлипы и стоны, выражающие как удовольствие, так и страх, пока он безжалостно овладевает мной.

Я отпускаю себя и мысленно прошу, чтобы всё это исчезло. Но этого не происходит, и я вскрикиваю, когда меня охватывает взрыв эйфории, разрывая сердце и душу на части. Моё освобождение провоцирует его, и он падает на меня сверху, его грудь вздымается, а сердце быстро бьётся напротив моего.

Его член все ещё находится во мне, когда он засыпает. Несмотря на то, что желание покинуло его, он все ещё твёрдый и плотный внутри меня. Его тело, горячее и тяжёлое, лежит на мне, и мне хочется сбросить его с себя, пойти в ванную и смыть его со своего тела. Но вместо этого я просто лежу, глядя на замысловатую лепнину на потолке, и позволяю беззвучным слезам катиться по моим щекам.

Неважно, что Райкер здесь. Если он не смог спасти меня раньше, почему я должна ожидать, что он сделает это сейчас? Он никогда не будет моим спасителем. Он никогда не станет моим спасением.

Как я вообще смогу снова взглянуть ему в глаза, зная, что натворила? Я позволила дьяволу овладеть мной. Я позволила ему войти в меня, и мои ногти впивались в его плоть, а губы произносили его имя.

Я принадлежу Себастьяну. Он мой маэстро. Дейзи права. Чем скорее я приму это, тем скорее смогу обрести хоть немного спокойствия в этом безумном мире.

Луна уже высоко в небе, отбрасывает странные тени на пол, когда Себастьян наконец просыпается и скатывается с меня. Мои ноги затекли и болят, потому что я лежала под неудобным углом, а его тело тяжело давило на меня, его член все еще был во мне. Но он уже снова оживает и вздымается в воздух, когда он ложится на спину и потягивается, глядя в потолок. Если бы не монстр внутри, он был бы прекрасен. Если бы не этот монстр, я, возможно, прижалась бы к его боку и надеялась уснуть. Но я не могу смотреть на него и не видеть этого монстра. Он скрывается в его улыбке, замаскирован пронзительным блеском его глаз.

Подняв мою руку, безвольно лежащую на кровати, он подносит её к своей груди и прижимает к сердцу. Его пульс ровно бьётся в моей ладони. Глухой звук. Глухой звук. Глухой звук. Ничто не сравнится с моим трепещущим смятением.

— Ты первый человек, которому я позволил так прикасаться к себе, — его голос звучит так тихо и нежно, как я никогда не слышала. Он сжимает мою руку, крепче прижимая её к своей коже.

Я не знаю, что сказать, и ждёт ли он вообще ответа. Он поворачивает голову, чтобы посмотреть на меня.