Я захлопываю дверь и начинаю подниматься по лестнице, перекидывая сумку через здоровое плечо. Кэмерон отступает, все еще смеясь над своей шуткой. Он моложе меня и не так давно здесь. Думаю, его легче развеселить.

Когда я открываю дверь, меня окутывает неприятный запах испорченных фруктов. В вазе на стойке лежат испорченные плоды, а вокруг жужжат мухи. Схватив вазу, я выхожу на улицу, спускаюсь по ступенькам и выбрасываю содержимое в мусорное ведро.

Мимо проходит один из тренеров, ведя за собой лошадь. Он приветственно кивает мне, и я отвечаю тем же. Поднимаюсь по лестнице и устраиваюсь на диване. Это место было моим домом на протяжении многих лет. Хотя оно небольшое и обставлено мебелью, которую выбросили из дома Аттертонов, здесь всё ещё царит атмосфера уюта. В основном это одна большая комната, от которой отходят две спальни, а ванная комната находится в дальнем углу.

Как и я, Эверли, не склонна к накопительству, поэтому единственные украшения или произведения искусства в доме — это те, что она сама выбирает. Когда-то она увлекалась лошадьми и была уверена, что станет жокеем, поэтому на стенах в основном изображены лошади. Я никогда не снимал их, даже когда они надоедали ей. Они идеально подходили к этому месту, придавая ему особый смысл.

Взяв пульт, я включаю телевизор и смотрю на экран. Так должно было продолжаться ещё несколько недель… Отдохнуть от работы и расслабиться. Как будто это было возможно! Внутри меня уже нарастало чувство тревоги. Я не из тех, кто может сидеть без дела. Это беспокойство сводило меня с ума.

В течение следующих нескольких дней я посвящаю себя уборке, стараясь сделать это место как можно чище. Хотя это и не полностью удалось, но атмосфера здесь стала значительно приятнее. Я смотрю телевизор и слушаю «Металлику» так громко, что конюхи просят меня быть потише, опасаясь, что я пугаю лошадей.

Ежедневно я связываюсь с Эверли, и когда она отвечает на мои звонки, в её голосе слышится легкое раздражение.

И я стараюсь не думать о Мии.

Но каждый раз, когда я провожу пальцами по шраму на своём плече, её образ появляется перед моими глазами. Её губы, такие сочные и пухлые, её глаза, полные слез, умоляют меня отпустить её. Я вижу, как она выбегает за дверь, а я лежу на полу. Мне необходимо знать, что с ней всё в порядке. Мне нужно быть уверенным, что она в безопасности.

Когда я больше не могу сдерживаться, я хватаю ключи от одной из машин и уезжаю, оставляя за собой облако пыли. Мне нравится дорога. Я чувствовал себя в клетке, проведя весь день взаперти, а ведь не так уж много возможностей есть у человека, чтобы пройтись по конюшням и пообщаться с лошадьми, прежде чем даже они начнут смотреть на него с подозрением.

Я не собирался ехать к ней домой, но именно там я обнаружил себя, глядя через дорогу на её окна, словно преследователь. Пока что я не видел её. Никто не подходил к двери, никто не проходил мимо окна. Я уже готов признать своё поражение, когда замечаю, как её подруга, та, с торчащими, короткими волосами, стучит в дверь и протискивается внутрь мимо отца Мии. На его лице появляется раздражение, но когда он закрывает дверь, оно сменяется улыбкой.

Я отодвигаюсь немного назад на сиденье, надеясь хотя бы мельком увидеть Мию. И действительно, через несколько мгновений она подходит к окну и смотрит на улицу, в то время как её подруга устраивается на диване позади неё. С тех пор как село солнце, зажглись уличные фонари, и их отражение мешает мне разглядеть её как следует.

Несмотря на тонированные окна, я снова опускаюсь вниз. Хотя каждая клеточка моего существа требует, чтобы я вышел из машины и подошёл к ней, я сдерживаюсь, потому что знаю, что ей будет лучше без меня. Если Аттертоны готовы отпустить её, то и я должен последовать их примеру. Моё присутствие в её жизни только причинит ей боль и привлечёт внимание Джуниора.

Я ежедневно общаюсь с Кэмероном, и хотя Джуниор проводит много времени, наблюдая за ней, до сих пор он прислушивается к совету своего отца и не пытается вернуть её.

Мия отходит от окна, и через несколько мгновений входная дверь открывается. Она выходит, закатывая глаза в ответ на что-то, сказанное её подругой. На прощание она машет рукой маме, уверяя её, что с ней всё будет хорошо, но в её улыбке сквозит неуверенность. Она напугана.

Её взгляд скользит по улице, ненадолго задерживаясь на моей машине. Но затем она слегка качает головой, словно отгоняя мысль о том, что это может быть опасно, и садится на пассажирское сиденье машины своей подруги.

Странно видеть её одетой в простые джинсы и блестящий чёрный топ, в котором отражаются уличные фонари. Такая обычная. Такая чертовски красивая. И не моя.

Я смотрю ей вслед, пока машина не скрывается из виду. Мне одновременно грустно и радостно видеть, как она возвращается к своей прежней жизни. Жизни, в которой нет меня. Но в которой также нет и его.

Поворачивая ключ в замке зажигания, я размышляю о возвращении домой, но вместо этого направляюсь в сторону Эверли. Я ещё не готов вернуться домой. Мне не хочется сидеть в четырёх стенах, пока я не начну сходить с ума.

Через несколько дней придёт время снимать повязку, и я не могу дождаться этого момента. Предполагается, что я не буду работать ещё несколько недель, но я подумываю спросить Старшего, можно ли мне вернуться раньше. Мне нужно занять свои мысли чем-то другим, кроме мыслей о Мие. Она в безопасности, она счастлива, и мне нужно перестать думать о ней.

ГЛАВА 9

РАЙКЕР

Эверли сидит на диване, скрестив руки на груди, и смотрит на меня с подозрением, прищурив глаза.

— Ты здесь только для того, чтобы проведать меня? — Спрашивает она.

Я прохаживаюсь по её комнате, беру книги и рассматриваю корешки, не вникая в содержание.

— Я же сказал, что мне было безумно скучно. И с каких пор мне нельзя навещать свою младшую сестру? — Говорю я.

Она хмурится.

— Потому что ты никогда раньше этого не делал, а я здесь уже несколько месяцев, — отвечает она, нахмурившись ещё сильнее. — Несколько месяцев, слышишь?!

Я смотрю в окно. Идёт дождь. У Эверли должен был начаться учебный период, но вместо этого она устроилась на диване, как в уютном гнёздышке, и с упоением смотрит какой-то ремейк своей любимой книги из детства.

— Почему бы тебе не устроить мне экскурсию? Я бы с удовольствием посмотрел школу, узнал, куда ты ходишь на занятия и что ты ешь на обед, — предлагаю я.

Она издаёт хлюпающий звук.

— За окном дождь.

— Дождь, — передразниваю я. — Давай, Эв, прояви немного доброты к своему брату и побалуй его, а? Я ранен. Ты должна пожалеть меня. — Я с отчаянием машу рукой и хлопаю ресницами, пока она не смягчается и не начинает смеяться.

— Хорошо, — говорит она, наклоняясь, чтобы надеть туфли. — Но не думай, что это войдёт у тебя в привычку. Я должна заботиться о своей репутации, и то, что меня увидят с тобой, не пойдёт на пользу.

Я беру с дивана подушку и бросаю её в неё. Она смеётся и ловит её, высунув язык.

— Давай, пошли.

Когда мы заходим в спортзал, там уже стоят пары людей, одетых во всё белое. Они занимаются фехтованием, это чёртово фехтование! Они танцуют взад-вперёд, как неуклюжие звёздные десантники. Один из них снимает маску, когда входит Эверли, и машет ей.

— Кто это? — Спрашиваю я.

— Никто, — отвечает она. Но у нее краснеют щёки, и я понимаю, что это не «никто».

Он начинает приближаться к нам, держа маску под локтем и сжимая в руке шаткую штуковину с мечом.

— Кто это у нас здесь? — Спрашивает он, положив свободную руку на плечо Эверли. От такой близости у меня мурашки бегут по коже, и Эверли, улыбаясь, пытается увернуться от него.

— Майкл, это мой брат Райкер. Райкер, это Майкл, — представляет она.

Майкл широко улыбается и протягивает мне руку, которую я неохотно пожимаю.

— Прошу прощения за это, — говорит он. — Мне просто нравится присматривать за Эверли. Хочу убедиться, что никакие плохие люди не пытаются сбить её с пути, понимаешь? Папа попросил меня присмотреть за ней. Он — хороший друг мистера Аттертона.