— А ты настоящий апостол гордыни, — сказал более человеческий голос со стороны императрицы. Она наклонила голову, рассматривая Мрачноглаза, и он ответил ей тем же. Ему показалось, что глаза, смотрящие из тёмных глубин маски, похожи на глаза затравленной альмы, которую охотники закрыли в её логове. Но там было темно, возможно, ему показалось.

— Какой дурак создал ещё одного бога? — возмутилась Доминика, насмотревшись на Мрачника.

Мрачник посмотрел на Сэйфо, но тот пока оставил своё ухо в покое.

— Лжебог… — поправил императрицу парень.

Доминика ударила по подлокотнику, разбив его на мелкие осколки, затем собрала обломки пальцами, оставив глубокие борозды на камне, и отшвырнула их в магроту (Мрачноглаз совершенно неожиданно осознал, что трон был такого же цвета, как и ноги 120-метровых колоссов, встречающих корабли в землях огня. Крепкая, должно быть, штука (фух)).

— Бог, — согласился с её немым укором Мрачноглаз. — Приключение.

— Вы, моей расы, вон, — Доминика указала на выход пальцем, и Касимар и Сэйфо вскочили и бросились к выходу. Прикованный к стене южанин тоже вскочил, но сел, как только его императрица показала ему на его место.

— Встать (оставшиеся, слушаясь мироздание, поднялись с колен (то, что телом Мрачника управляли в обход него, его немного разозлило)). Так тебя зовут Адвент или Вентис? — зачем-то попыталась угадать его имя Доминика.

— Мрачноглаз. Для друзей — Мрачник. Вы можете называть меня Мрачноглазом, ваше императорство.

— Ты совсем любительское варево, — Доминика обрадовалась своей непонятной шутке и приняла более расслабленную позу.

— А это Первак, Крыс и Принцесса, ваше императорство, — представил друзей Мрачник.

— Принцесса? — заинтересовалась императрица, не обратив внимания на остальных.

— Я не настоящая принцесса, моя мать — узурпаторша, ваше императорское величество, — скромно ответила Принцесса, на мгновение оторвавшись от разглядывания мужского гарема.

— А ты мне нравишься, девочка. Давай отбросим эти формальности, зови меня просто "ваше величество". Похоже, мы все здесь свои, — соблаговолила Доминика. — Итак, зачем юный бог со свитой посетил меня? Ты ищешь покровительства, менторства или кому присягнуть?

— Я бы хотел купить у вас воздушные корабли, ваше величество. У меня много золота, — ответил Мрачник.

— Нет. Мой флот нужен на войне, — отрезала императрица, помрачнев.

— Этот флот и мне нужен, чтобы противостоять владыке севера Владибуре. Если его не победить, то он дальше отправится сюда, — совершенно не представляя, о чём он говорит, рассказал Мрачноглаз.

— Владибуря? Это имя такое? Из какой культуры? — спросила скорее себя императрица, а затем подумала и сменила категоричность на компромисс: — Я провожу сейчас турнир героев, что-то там с Вершиной в названии. Награда за победу — моя милость и одно желание. Учувствуй в нём, и сможешь получить корабль.

На выходе их дожидались Касимар и Сэйфо.

— Мы у вас поживём недолго, — ответил на их вопросительные взгляды Мрачноглаз. — Я буду участвовать в вашем турнире.

— Мы все будем участвовать, — подал голос Первак. — Так шансы победить вырастут. Ещё можно позвать Смешинку и Дреки. Но не Кайзу.

Сэйфо перевёл Касимару, и тот задумчиво запустил руки в свои оставшиеся волосы (если он так делает постоянно, то это объясняет его залысину).

— Этот турнир… — старший визирь хотел что-то сказать про турнир, но передумал. — Сэйфо, отведи их в пустые комнаты, рядом со своей.

— Ты живешь во дворце? Ты разве не простой сын простого караванщика? — с удивлением спросила Принцесса.

— Караваны очень важны для экономики, — ответил Сэйфо, но как-то неуверенно. (Должно быть, это действительно так, раз его отец знает Внутренний Королевскийязык).

Во время пути к своим комнатам Мрачноглаз заметил ползающего по полу тощего старика в лохмотьях. Он жадно собирал крошки, которые ещё более жадно отправлял к себе в рот. Никто из проходящих мимо даже не замедлял ради него шаг.

— Как-то не по-доброму так обращаться со стариком, — заявил Первак. Что-то он разговорился.

— Писк! — поддержал его Крыс.

— Всё верно южане делают, упавших нужно толкать, — Пискля решил, что эта фраза стоит того, чтобы прервать день молчания.

— Какого старика? — Сэйфо обернулся и прошёл прямо по руке этого самого старика. Тот даже не обиделся, лишь поморщился и продолжил охоту за крошками.

— Сэйфо, ты, оказывается, такой жестокий! — восхитилась им Принцесса.

— Такому, которому ты только что отдавил руку, — ничего не понимая, сказал Мрачноглаз.

— Вы меня пугаете, пустынники, — Сэйфо потёр своё уже покрасневшее ухо. — Это довольно жутко — жить в месте, где обитает невидимый старик. Сегодня день и без ваших страшилок пугающий.

— Сэйфо! Ты вернулся? Так скоро? — к ним навстречу прошла женщина, также наступив на старика.

У неё был самый тёмный оттенок кожи из всех южан, которых Мрачноглаз видел. Скулы были ярко выражены, но довольно мягкие, а нижняя часть лица напоминала символ сердца. Длинные прямые волосы спускались на плечи, а глаза были пурпурного цвета. На ней было тёмное платье с серебряными украшениями в виде полукругов на поясе и на шее. Она явно была Дитём Огня, но отличалась от остальных представителей этой расы. Ещё…

Два локтя с двух сторон воткнулись в бока Мрачноглаза. Локти принадлежали Сэйфо и Принцессе.

— Не вежливо так пялиться на людей, Избранный. Я спустила тебе орчиху, но она благородная дама чужой культуры. Следи за собой, — отчитала его Принцесса.

— Пусть пялится, дорогая. Зачем ещё нужна красота, если не для того, чтобы утолять такую жажду страждущих? — улыбка едва заметно заиграла на губах красивой женщины.

Принцесса раздражённо уставилась на утолительницу жажды, а Сэйфо принялся утолять свою жажду затуманенным взглядом.

— Ах, да просто запиши её в мой гарем и всё, — сказал Мрачноглаз, не задумываясь. Но, увидев, как увеличились глаза его подруги, поспешил объясниться. — Да это просто отсылка к шутке, я забыл её рассказать.

Женщина же принялась явно и явно неприлично обнюхивать Мрачноглаза:

— О, а ты гордец, юноша.

— Меня уже второй раз назвали апостолом гордыни. Ты про это? Что это значит? — Мрачноглаз решил, что спросить об этом у этой женщины не хуже, чем у любого другого.

— О, как прямолинейно. Здесь так не принято. Это означает, что ты прямо или косвенно распространяешь влияние того, кто идёт против течения. Кто оставляет за собой следы, которые уже не смыть. Такие следы могут привлечь… много внимания. Возможно, ты поддерживаешь амбиции какого-нибудь регента на пути к трону. Или помогаешь народу в самоуничтожении. Или, может быть, ты носил вещь женщины по имени, ну, например, просто случайный набор звуков из головы — Кзарина? Но зачем я тебе это объясняю? Ты же понял, о чём я, — красотка прищурилась, наблюдая за реакцией парня.

— Возможно, — Мрачник понял, о чём она говорит, и решил ответить ей в том же духе (вернее, попытаться). — Но разве это важно? Я слышал, что главный гордец ушёл из нашего мира. Да, из очень надежного источника, как себе ему верю.

— И что же, гордыни стало меньше в мире? Я бы на твоем месте пересмотрела доверие к этому источнику, — насмешливо заявила женщина и, наконец, оторвала взгляд от Мрачноглаза. — У тебя что-то с ухом, Сэйфо, милый?

Мрачник, оглянувшись, заметил, что сын Фатроня неистово чешет покрасневшее и опухшее ухо. Осознав, что все взгляды устремлены на него, он отпустил его, признавая своё поражение.

— О, как приятно пообщаться на забытых языках, — её губы растянулись в лёгкой ленивой улыбке. — И не только на них. Иноземец-мужчина, знающий Внутренний Женский? В этом есть что-то непристойное. Если вдруг решишь, что можно попробовать что-то другое… чем та дорога, по которой ты идёшь, — она сделала паузу, якобы подбирая слова, — то мы могли бы ещё поговорить. О желаниях, которые гордость только сдерживает.