— Так вот как всё закончится, Дан. Ты будешь просто смотреть? — сказал заложник старпома, пристально всматриваясь в толпу стражников.

Его держатель не успел среагировать на это, когда один стражник сделал шаг вперёд и снял шлем:

— Что мне надо было сделать, Чарли? Тоже стать рабом? Это здорово бы всем помогло!

— Надо было не предавать нас, не переходить на сторону врага! — крикнул Чарли.

Толпа, уже решившая последовать за человеком в броне, остановилась.

— Хватит! Убей заложника, — крикнул командир своему лучнику. Тот вышел вперёд, положил стрелу на тетиву и натянул лук, целясь в Чарли.

После недолгой внутренней борьбы Гриффин отбросил в сторону заложника и тут же получил стрелой в грудь, что уронило его на пол.

— Ты просто так решил убить моего друга! — проревел Дан и ударил кулаком лучника в лицо. Затем он направился к командиру, но его успели скрутить другие стражники. — Не об этом мы договаривались! Мне обещали не трогать моих друзей, если я буду служить вам.

— Дан! — восторженно закричал Чарли, но тут же его восторг сменился ужасом. — Дан!

Командир тоже отбросил заложника, но только затем, чтобы ударить ножом предателя. Потом ещё раз и ещё. Его жертва обмякла в руках своих бывших товарищей.

— Как же вы переоцениваете вашу ценность для… — убийца развернулся к притихшей толпе, но не успел договорить, потому что в его челюсть ударил кулаком, локтем и частью плеча Гриффин. Он смог подобраться незаметным, так как все стражники сосредоточились на Дане. Удар вышел славным, не менее сильным, чем полной рукой. Командир отлетел на пол и был скорее потрясен, чем разозлён или унижен.

— Как ты жив? У тебя стрела в сердце! — воскликнул он.

— К счастью, стрела попала мне в ничего, — старпом вытащил стрелу из рубашки и показал дыру в груди, через которую была видна ткань одежды за спиной. — Только одежду испортила.

Всё это время Джон стоял в толпе и в полном шоке. Его сознание отказывалось принимать, что вообще происходит. А он из команды Смешинки.

— Долго ещё эти захватчики будут нас убивать! — закричал Чарли. — Этот странный человек прав! Мы должны взять свою судьбу в свои руки! Наша судьба в их руках не стоит жизни!

Толпа островитян словно ожила, набросившись на захватчиков единой массой ярости. Лишь командир успел сказать перед поглощением: "Вот такой, значит, день сегодня".

Опьяненная своей силой и победой, толпа не сразу услышала призыв Джона расступиться. Но чем больше людей слышали его слова, тем больше они приходили в себя. Джон сидел на коленях рядом с Даном и пытался рассеять людей вокруг себя. На немой вопрос он покачал головой. Дан открыл глаза и произнес густо облитыми кровью словами:

— Сегодня… Дворец… Женщины… Спасите…

Чарли, шмыгнув носом, обратился к толпе:

— Я соберу свой район, а вы свои. Пора признать, что Траурники никогда не вернутся, и нам нужно вернуть наш остров своими силами.

+++

Бэзил ещё ниже надвинул широкополую шляпу Дреки на его лицо. Конечно, его высохшее синее тело все равно было видно, но его легче было принять за одежду, чем иссушенное синее лицо драугра. И так он был похож на туриста.

Кайза, как всегда, повторял свою любимую фразу: "Поставить меня на землю". Химера нес маленького человечка на руках, словно ручного теневика, что было немного иронично.

— Вот вы где! Хорошо, что вы так выделяетесь из толпы! — из неё же выбежал Трансформо. Наверное. Либо говорящий допереломный медведь. Его слова тоже были немного ироничными. — Смешинка спряталась на острове, а наших пассажиров арестовали!

— Ммммммм, — Бэзил оглядел собравшуюся часть команды. — Чтоу делать, Трасформяу? Ты из наус старший.

Стремительно лысеющий и встающий на задние лапы медведь указал пальцем на каменное лицо в центре острова:

— Тюрьма должна быть в главном здании. Нужно спасти наших пассажиров, у нас ответственность перед ними.

***

— Должно быть, очень скучно просто охранять клетку с заключенными целый день, — посочувствовал Мрачник охранникам, положив локти на тюремную решётку. — Не хотите ли вы нас отпустить на свободу, получив щедрое вознаграждение?

Первак и Сэйфо нервно расхаживали по их просторной клетке. Она была в основном каменной, за исключением небольшого зарешеченного окна и стены-решетки с дверью, тоже решетчатой.

— Вот в чём вопрос: нужна ли вам свобода или вы просто думаете, что она вам нужна? — лениво произнёс высокий охранник, положив ноги на стол и чистя какой-то плод ножом. — Как говорил Каликс Циник: “Свобода — это осознание своих цепей желаний”. Мудрый был мужик. Действительно ли вы хотите свободы или просто ищете спасения от последствий своих действий?

К такому меня все рассказы Сказителя не готовили.

— Ох, только не начинай опять этот спор, — низкий и пухлый охранник приподнялся со скамейки, на которой он лежал, отдыхая. — Свобода — это лишь иллюзия. Нет никакой свободы в природе, и уж тем более свободы выбора. Как говорил древний философ Роджер Джоберт: “Жизнь — всего лишь гобелен, сотканный невидимыми руками судьбы, а мы — всего лишь нити, ищущие смысл на наших запутанных путях”. Мы все просто играем свои роли в предопределенном повествовании. Все наши мысли и поступки рождаются из предыдущих мыслей и поступков, а те — результат окружающей среды.

— Выходит, ты считаешь разум самой сильной тиранией, а безумие — свободой? — вступил в спор Мрачноглаз.

— Вот и я о том же! — воскликнул высокий охранник, подойдя ближе к решетке и размахивая своим ножом в поддержку своим словам. — Неразумно думать, что из каждой мысли может появиться только одна мысль или поступок. Всегда есть выбор. Фатализм и детерминизм больше похожи на философию снятия с себя полной ответственности за свою жизнь. Да, Цице?

— Мы все думаем, что именно мы — протагонисты какого-то космического драматурга. Но как же нелепо думать, что ты главный герой, когда на самом деле ты просто персонаж чужой истории. А именно, просто один из долгой вереницы заключенных в моей жизни, — Цице тоже подошёл поближе.

— В этом я вынужден согласиться с коллегой, — охранник с ножом подошёл вплотную к решетке и встал напротив Мрачноглаза. — Люди в клетках — второстепенные персонажи, они символизируют бессилие, мало что решают и скорее служат назиданием другим.

— Возможно, клетка — это лишь этап их жизни, испытание, которое они должны преодолеть и возродиться. Но, конечно, у нас с вами разные взгляды на то, как мы видим эти клетки прямо сейчас, — возразил Мрачник.

— Но! Наши разные точки зрения — это тоже иллюзия, — пухлый охранник тоже приблизился вплотную к клетке. — Мы все идём по пути к Эвдемонии, но нам кажется, что мы идём по путям к эвдемониям. Лирис из Истины говорила…

Первак и Сейфо одновременно схватили философов за одежду и дёрнули на себя. Несмотря на их гибкость ума, они не смогли просочиться через прутья решётки и, ударившись, их умные головы потеряли возвышенное сознание.

— Не знали они слов какой-нибудь древнего мужика о том, как охранять людей, — Сэйфо изобразил другой голос: — “Охраняя группу людей, не сосредотачивайся на одном и не неси безумной чуши”.

— Отлично, Мрачник, — Первак похлопал Мрачноглаза по плечу, когда Сэйфо забирал ключи у охранников. — Хорошее отвлечение.

— Мы уходим из клетки в большую клетку непонимания, — Мрачноглаз схватился руками за свою голову, но потом быстро пришёл в себя от философии.

+++

— Писк, — Крыс, запыхавшись, согнулся, положив руки на колени.

- “Нашивки других заели” я поняла, а что дальше? — поторопила его Принцесса.

Крыс перешёл на показывание букв своим телом, но девушки были очень свободны в своей интерпретации и не поняли, когда он пару раз возвращался на букву назад, и теперь он сам уже запутался в том, что он показывает.

— Сегодня какой-то праздник? — спросила Гримстих, указывая на решительно шагающую толпу островитян. — Они выглядят так, будто это что-то важное.