Спустя полчаса изучения комплекса был вынужден признать невероятное: Юля действительно все сделала. Нет, пара мелких косяков, конечно, нашлась. Но на общем фоне… Сколько ей потребовалось? Два месяца на изучение и установку? Я, помнится, когда в первый раз ставил, целый месяц угробил. Но у меня и опыт был другой, и волосы потемнее. Так что для ее уровня это хороший показатель.

— Ну как? — спросила она, нервно дергая мышкой туда-сюда.

— Что сказать? Ты умница.

Почему при этих словах все, кто был в комнате, оторвались от мониторов и посмотрели на меня? Что такого-то?

— Правда?

Да она прямо распустилась от радости, как подснежник в марте. Какая прелесть!

— Правда. — Я потрепал ее кудрявую голову. Все-таки есть еще надежда. — Молодец, Юля, пятерка тебе в дневник, с плюсом. Поправь чуть-чуть форматы и будет идеальная инсталляция. Давай работай.

Я недоуменно оглядел своих сотрудников, которые не сводили с меня круглых глаз. У меня что, прическа сбилась? Пятно на рубашке? Почему все так уставились?

— Коллеги, я смотрю, вы уже закончили со своими задачами? Можно принимать отчеты?

О, сразу все вернулось в норму: трескотня клавиш заполнила комнату. Работа закипела с удвоенной энергией.

Довольный собой, я решил сходить пообедать на улицу. Меню в местной столовой уже поперек горла стояло, а погода радовала горячим летним солнцем, синим безоблачным небом и хоть каким-то воздухом. Насколько это вообще возможно для центра Москвы.

Я вышагивал по Арбату, любуясь старинными зданиями, время от времени заглядывая в маленькие дворики и возвращаясь обратно. Низкие домики позапрошлого века очаровывали узорчатыми фасадами, кособокими формами и скрывавшейся за ними историей. Мимо сновали извечные туристы, в поисках самых примечательных мест для фото и неизбежных сувениров. Через каждую сотню метров попадались подростки с гитарами, распевающие рокерские песни, написанные еще до их рождения.

— Перемен! Требуют наши сердца! — надрывался молодой совсем парень, в черной футболке с черепами, с буйной гривой зелено-фиолетовых волос, огромными туннелями в ушах и кожаными шипастыми наручами. — Перемен! Требуют наши глаза! В нашем сердце…

Я посмотрел на портрет Цоя, занимавший добрую половину стены переулка рядом, и окружавшее его множество надписей и граффити попроще. Помню, когда мы с Максом, еще совсем подростками лет одиннадцати, первый раз оказались на Арбате, то эту стену уже старательно расписывали местные панки в память о погибшем музыканте.

«Егор, вот это — лучшее, что ты найдешь в Москве, — наставительно произнес тогда Макс и царственно махнул в сторону стены рукой. Разноцветная фенечка покачнулась на его узком запястье. — Цой жив, пока жива память о нем! И эта стена — культурное наследие. На ней нельзя уже писать или закрашивать что-то, она сама как памятник!»

Сколько раз я с тех пор проходил мимо стены — не счесть. Но всегда на ней что-то менялось. Одно стирали, другое дорисовывали. Панков сменили рокеры, их — готы, затем пришли эмо, потом хипстеры, а за ними… Честно, я даже не представлял, кто там в неформальной тусовке сейчас в тренде. Нет ничего постоянного в этом мире. Эх, Макс! Даже здесь ты умудрился просчитаться, мой друг. Мой глупый лучший друг.

— Будь как дома путник, я ни в чем не откажу… — Пацан решил сменить репертуар и затянул страшилочку, подражая интонациями Горшку. Пришел на ум вчерашний гитарист из Рулетки. Опыта игры у него было явно меньше, а вот искренности — в разы больше. Да и пел он гораздо лучше.

Ко мне подплыла улыбчивая девочка с волосами цвета морской волны и протянула перевернутую шляпу. Вспомнив себя в ее годы, я подкинул этой аське всю мелочь, что была в кошельке. Подумал — и добавил пару некрупных купюр. Девушка сделала шутливый книксен и поплыла дальше.

Теперь нужно было быстро пообедать и топать обратно. Время перерыва заканчивалось.

В офис я вернулся в самом прекрасном настроении, насвистывая вступление из «Пачки сигарет». И окунулся в странное оживление. Народ в комнате ожесточенно спорил на повышенных тонах. Колобок Антон, весь красный, замер напротив такого же красного админа Артема, низко пригнув голову, очень напоминая разъяренного быка на корриде. Юля уткнулась в монитор, всем видом демонстрируя непричастность к происходящему. Серега сидел в углу и лыбился. Андрей Петрович флегматично попивал чай из большой кружки с надписью «Дед». Остальные просто галдели. Мое появление и вовсе осталось незамеченным.

— А что у нас, собственно, происходит? — спросил я, привлекая к себе внимание.

Разом все замолчали. Стало тихо. Как перед бурей.

— Да, Артем, расскажи, а что у нас происходит? — эхом отозвался Серега, откровенно веселясь.

Артем опустил взгляд.

— У нас диск посыпался на почтовом сервере, — через силу признался он после заминки.

— Ну ничего, бывает. — Я прошел к своему столу, снимая пиджак и вешая его на спинку кресла. — Все железяки ломаются время от времени. Диск есть запасной?

— Да, уже вставили, — ответил Артем.

Молчание начинало напрягать.

— Ну так восстановите из бэкапа архив, делов-то! У нас же резервные копии всей почты каждую ночь делаются. Конечно, потеряем переписку за сегодня, но это не самая большая трагедия.

На Артема было жалко смотреть. Он мялся, комкая в руках исписанный листок бумаги.

— Мы не можем восстановиться из бэкапа, — пробормотал он едва слышно и обреченно опустился на свой стул.

— А почему? — Я крутанулся на кресле, разворачиваясь к несчастному парню.

— О, Егор, сейчас самое ржачное будет. — Серега явно наслаждался представлением.

— Потому что бэкапы складывались на соседний логический раздел, — грустно сказал Артем. — Который хранился на том же физическом диске. Который накрылся.

Я сидел, пытаясь переварить поступившие вводные. И постепенно смысл сказанного дошел до моего сознания, как и вся величина человеческой тупости.

— Артем, заинька, — начал я как можно более ласковым голосом. — Я правильно понимаю, что каждую ночь мы делали резервную копию диска, которую клали на тот же…

Я запнулся, сделал три глубоких вдоха. Было нелегко, в груди ощутимо покалывало.

— …на тот же хард, что бэкапировали? Просто в другой логический раздел? — Я нашел в себе силы закончить фразу.

Артем молчал.

— Ладно, солнышко мое. А где другой внешний жесткий диск, который мы сами купили для этого? — Точнее, я купил: лично оформлял в бухгалтерии документы. — Бэкапы же туда складывались изначально, мы же вместе с тобой все настраивали.

— У меня дома. — Артем хмуро смотрел в стену, в пол, на потолок — куда угодно, кроме меня.

— И что он там делает? — продолжал я свой допрос.

Что ж все клещами тянуть приходится?

— Я его как-то раз домой забрал и забыл обратно принести.

Так, спокойно. Я покрутил фенечку на левом запястье. Пять оборотов, пять долгих выдохов. Ох, молодой же парень! Только жить начал, еще тридцати нет. Похороны опять-таки сейчас дорого обходятся…

— И как давно ты его забыл?

— Да с полгода уже прошло.

— Блядь.

Народ шокировано уставился на меня. Даже Юля, распахнув глаза, прикрыла рот ладошкой. Серега ржал в своем углу. А что, я не живой человек, что ли? Слова бранного сказать нельзя? Впечатлительные какие, это они меня в Рулетке не видели. И хорошо, наверное, что не видели…

Мысль о Рулетке зажглась в голове большой красной вывеской. Мне нужно было срочно оказаться подальше отсюда. Как можно дальше, пока ни один подопытный не пострадал. Я медленно поднялся с кресла. Вся почта за последние полгода… Все согласования… Переписки… Обсуждения… Рекомендации…

На миг закружилась голова, перед глазами потемнело, и я, покачнувшись, быстро оперся о стол. Но через несколько секунд отпустило.

— З-з-з-значит так…

Ярость бушевала внутри, в поисках выхода, просясь наружу, желая получить свою жертву. Я медленно надел пиджак, застегнул верхнюю пуговицу. Собрал вещи: телефон, зарядку, документы — все просто покидал в сумку. Под гробовое молчание коллег. И одного тупого админа, который не осознавал, насколько близок он сейчас к окончанию своего жизненного пути. Спокойствие, только спокойствие. Не здесь.