- И что нам теперь делать? – тихо спросил Карстен.

- Не знаю, Зеебергер, не знаю, - Раске поднял растрепанную голову со сложенных на барной стойке рук, - Мой контакт не выходит на связь со вчерашнего дня. Аккаунты удалены, номера телефона больше не существует. Я ослеп и оглох.

- Но он ведь обещал все уладить? – Виттория с надеждой уставилась на него, - Обещал ведь?

- Обещал, - не стал отрицать Раске, - Но он пропал, Виттория. И это меня чертовски пугает. У них там явно что-то произошло, и, если хочешь мое мнение, в этом нет ничего хорошего.

Оторвавшись от стены, Виттория без сил упала на диван и повернулась к колонке ИИ:

- Элис, свари нам кофе.

Шел третий час ночи. Усталость после долгого дня брала свое, но поспать им явно сегодня не светило.

Элис не отозвалась, но кофе-машина включилась и начала отрабатывать зашитую в нее программу.

- Макс, - Карстен вынырнул из ошеломленной задумчивости, - Раз уж мы настолько во все это вляпались, может быть, ты нам все-таки расскажешь. “Там” – это где?

Раздался негромкий, но требовательный писк. Кофе-машина справилась со своей задачей.

Раске не торопился с ответом. Кряхтя, он слез с барного стула, взял одну из чашек, окинул ее оценивающим взглядом, после чего достал из-за пазухи флягу и плеснул что-то в кофе.

По кухне разнесся едва уловимый запах коньяка.

Только сделав большой глоток, он, наконец, заговорил:

- Если вкратце, Зеебергер, то я и сам не знаю.

Карстен тут же зацепился за эту ниточку:

- А если не вкратце? У нас куча времени. Мы никуда не торопимся, - ища поддержки, он лихорадочно оглянулся. Их с Витторией взгляды пересеклись и она неуверенно кивнула.

Она и сама не знала, хочет ли знать.

- Ладно, - Раске выдохнул и сделал еще один глоток, - Только, этот разговор должен остаться между нами. И я имею ввиду, действительно между нами, а не так, как в прошлый раз.

Виттория устало откинулась на спинку дивана и уставилась вверх. По некогда белоснежному потолку деловито ползла неизвестно откуда взявшаяся посреди зимы муха.

- Макс, хватит уже, - сказала она, - Ты понимаешь, что это был вопрос жизни и смерти. Если бы мы не отвезли его в больницу, он бы умер. Если бы он умер, тебе бы пришлось объясняться с полицией, откуда у тебя в лаборатории окровавленный труп с кучей ножевых, а мне бы пожизненно запретили въезд в родную страну, - она шутила, но в каждой шутке была только доля шутки, - Хватит мяться, как школьник в клубе. Сказал “А”, говори и “Б”.

И Раске посыпался.

- Это было давно, - он устало упал на стул, и тот скрипнул, - Задолго до того, как я стал директором. Лет двадцать назад, - еще один глоток из чашки, - У нас тогда был один начальник лаборатории. Ульрих Риттер. Мы с ним долго проработали вместе, дружили даже. А потом он пропал. Ушел с работы в пятницу – и просто не вышел в понедельник. Его ждали несколько месяцев, держали должность, но он так и не объявился. Никто не знал, что произошло и куда он делся. Кроме меня.

Виттория напряглась. Прозвучало зловеще. Почти как начало исповеди маньяка. Схватив свою чашку, Карстен словно бы невзначай встал к ней поближе, так, чтобы быть между ней и Раске.

Не одной ей посреди ночи лезли дурные мысли в голову.

Раске отхлебнул еще кофе, прежде чем продолжить:

- Он написал мне через несколько недель после своего исчезновения. с какого-то подставного аккаунта. Сказал, что ему сделали предложение, от которого он не смог отказаться. Помню, я задал ему тот же самый вопрос, что и ты, Карстен, - его губы растянулись в грустной усмешке, - Он ответил одним смайликом.

Отставив чашку на стойку, Раске поднял указательный палец вверх, указывая на потолок.

- Он просил меня молчать об этом разговоре, и так я и делал все эти годы.

Виттория подозрительно нахмурилась:

- И? Какое отношение это имеет…

Раске не дал ей закончить мысль:

- Он снова вышел на связь два года назад. Так появилось то техзадание, по которому вы работали.

Кофе закончился и, в повисшей тишине, он молча приложился к фляге уже без посредников.

- Так, погоди-погоди-погоди, - Карстен потряс головой и повторил жест Раске, - Это правительство? Мы все это время работали на правительство?

Раске на мгновение завис перед тем, как помотать головой:

- Точно нет. Но кто они – я не знаю, Зеебергер, можешь даже не спрашивать. Там сумасшедшая степень секретности, официально договор у нас подписан с какой-то корпорацией-прокладкой, я сам ни с кем, кроме Ульриха не общался.

- Макс, - Виттория поднялась с кресла и тоже присоединилась к допросу, - А ты уверен, что они не плохие парни?

Раске грустно усмехнулся:

- Был уверен. Но сейчас… Не знаю. Ульрих замял всю шумиху. Я не знаю как. Я просто позвонил ему, он сказал, что они со всем разберутся – и разобрались. Но…

- …ты как-то забыл, что кроме наших сотрудников и копов в этом дерьме замешаны еще другие люди, - Виттория закончила мысль за него.

Все-таки у Раске были некоторые положительные качества. Например – он никогда не отрицал очевидного, если уж его удалось загнать в угол.

- Не забыл, но… Не подумал, не знаю, Виттория, у меня столько головной боли, что я уже не знаю, за что хвататься. Еще и Марта…

Говорить недомолвками тоже было его обычной привычкой, и, в отличие от предыдущей, эта бесила до нервных тиков.

- Что “Марта”? – в голосе Виттории появились нотки угрозы.

Раске махнул рукой, приложился к фляге, словно ища на ее дне храбрость, и только после очередного возмущенного вопроса, наконец сказал:

- Она закатила такую истерику, когда Артур не вернулся домой. В общем… Пока официально он мертв, оформили как инцидент на производстве. Если когда-нибудь вернется – разберемся.

Когда весь смысл его слов дошел до нее, Виттория чуть не выронила чашку.

- Макс, вы ей не сказали?

Раске помотал головой:

- И тут дело даже не в CDA. Понимаешь, я видел результат работы людей Ульриха, - в его голосе сквозило отчаяние, - Видел, собственными глазами. Этот чертов полицейский участок. Там никто не помнит абсолютно ничего. Ни про вас, ни про что-то еще. Они все ведут себя так, словно ничего не случилось, но я же не слепой, я же вижу…! – еще один глоток из фляги, - Не знаю, чем люди Ульриха так их запугали. И даже не уверен, что хочу знать. Но поверьте мне, это чертовски страшно! Я не хочу, чтобы они то же самое сделали с Мартой!

Коньяк развязал ему язык, и в кои-то веки он говорил искренне и без купюр.

- Дерьмо, - констатировал Карстен.

- Я даже не буду спорить, - обессиленно выдохнул Раске.

- Так, подожди, - Виттория отставила пустую чашку в сторону, - Если люди этого твоего Ульриха действительно настолько опасны и так хорошо работают, тогда почему они не пришли за нами?

Раске пожал плечами и приложился к фляге еще раз:

- Откуда я знаю, что у них на уме? Может, пока просто не успели.

- Так, то есть… - неожиданная догадка – и мурашки снова побежали по замерзшей спине, - Карстен, дай мне свой телефон.

Карстен удивленно обернулся:

- Зачем?

- Дай-дай.

Карстен пожал плечами, но все-таки протянул ей его. Звонить на свой собственный номер было и без того странно, но еще страннее стало, когда с той стороны отозвался сонный мужской голос:

- …est…

Виттория шумно и облегченно выдохнула. Не добрались.

- Я тебя слышу. Все хорошо?

На той стороне саркастично хмыкнули:

- Fuit, prae aliquo me ex somno excitavit. [Было, пока кое-кто меня не разбудил.]

Нервный смешок сорвался с губ:

- Ну извини-извини, я… Ладно, не важно, завтра расскажу.

- Mane-mane-mane, [Погоди-погоди-погоди] - спешно выпалил Цезарь, - Quidquem accidit? [Что-то произошло?]

- Ничего. Все в порядке. Спи.

Палец коснулся красной кнопки сброса звонка – и телефон замолчал. Зато вместо него ожил Раске:

- Виттория, что это было? Ты с кем…