— Зачем мне это делать, если ты помогаешь мне выиграть? — удивился Оратор. — Нет, я ходил за доказательством, что ты — божественный посланник.

— Что?

— Пойдём, — Оратор ткнул меня в спину, и мы пошли в сторону лагеря. — В первый раз они меня не послушали, когда я сказал, что тебя надо освободить. Я сказал, что ты божественный посланник, но они не поверили. Теперь, когда я отдал им волшебный камень, они верят.

Я помотал головой и спросил:

— Погоди, а ты для них кто? Ты знаешь их язык!

— Я — божество, — усмехнулся Оратор. — Только лишь потому, что говорю с ними на одном языке. Но я стараюсь вести себя осторожно: одна малюсенькая ошибка, и они съедят меня.

— А что за волшебный камень? — спросил я.

— Драгоценный камень, обработанный. Они тут всюду появляются в случайных местах. Гухо верят, что время от времени боги даруют им эти камни с небес. Либо эти камни могут быть у божественных посланников.

— Ого…

Так значит, тот драгоценный камень, который я ранее нашёл, тоже внезапно появился ни с того, ни с сего? А я-то думал, что все проглядели, а я — нет.

— Но появляются они всё-таки редко, — продолжил Оратор. — Гухо тут живут много лет, а нашли камней девять или десять.

— А сам ты сколько нашёл?

— Штуки две. Одну уже отдал им, я её держал неподалёку на экстренный случай.

Понятно. Значит, эти драгоценные камни могут защитить от кровожадных гухо. Это надо запомнить.

— Как ты умудрился всё это выяснить? — изумился я.

Оратор улыбнулся:

— Несколько разговоров с моей командой и местными, вот и всё.

— Ты настоящий мастер! — я кашлянул, подумав вдруг, что толком не поблагодарил его. — И спасибо тебе большое. Без тебя меня бы съели. Я думал, ты подстроил это всё…

Оратор от души расхохотался:

— Крыс, я не Тренер, чтобы устранять своих соперников! Я предпочитаю играть честно. Ну или почти честно. В любом случае, я не собираюсь убивать без крайней необходимости.

— Под крайней необходимостью ты подразумеваешь, что твоей жизни будут угрожать?

— Примерно да. — Взгляд его посерьезнел. — А вот ты мне, я смотрю, не очень-то доверяешь.

— Почему это?

— Пошёл за мной втихаря, следил…

— Просто ты был такой загадочный. Мне нужно было выяснить, что происходит. И я видел, как ты спрашивал у гухо про бамбуковую палку.

Оратор развернулся и оглядел меня. Наверное, он искал палку, которую я оставил в своём рюкзаке в лагере. Я остановился и взглянул на него самым честным из своих взглядов.

— Ты ведь не врал, когда говорил, что поможешь кому-то из нас с победой? — спросил он вдруг.

Я серьёзно кивнул.

— Помоги мне, — попросил он. — Я думаю, в этом мире у меня есть все шансы победить.

— Конечно, я помогу, — согласился я. Как я мог ответить иначе, когда он только что меня спас?

Оратор протянул мне ладонь, и я её пожал, скрепляя договор.

— Не говори остальным про мою связь с гухо, — попросил Оратор, когда мы пошли дальше. — Моя команда будет обманута, ведь гухо регулярно ели их.

Я кивнул и спросил:

— Так что означает эта бамбуковая палка?

Какое-то время Оратор молчал, видимо, раздумывая, стоит ли посвящать меня в тайну. А потом кивнул каким-то своим мыслям и сказал:

— Об этом мы с тобой узнаем попозже. Гухо указали мне направление. Пойдём туда и сможем узнать побольше. Пойдём только ты и я.

— А Валькирия?

— Нет, давай пока не будем никого привлекать.

— Ладно, понял.

Мы пришли в лагерь с первыми лучами солнца. Часовые с явным облегчением впустили нас внутрь, и никто ни о чём нас не расспросил. Валькирия, Ловелас и Плут ещё спали. Мы позавтракали и вновь вышли за ворота, только на этот раз я взял с собой рюкзак, в котором лежала бамбуковая палка. Неужели мы узнаем её предназначение?

— Думаешь, остальные не обидятся, если мы вот так уйдём? — спросил я.

— Скажем, что ходили за припасами на пиратский корабль, — ответил Оратор.

— Но вы ведь уже ходили…

— Пошли ещё раз, вдруг что-то осталось.

— Ты же понимаешь, что они в два счёта нас раскусят? — спросил я. — Они сразу же поймут, что мы что-то затеяли…

— Ничего страшного.

— Это может быть страшно, если они вдруг ополчатся против нас.

Оратор задумался над моими словами, но ничего не сказал. Он вёл меня куда-то, то и дело глядя в карту, а я иногда заглядывал ему через плечо. Карта у него была какая-то другая, без крестиков и обозначений местности. Только какие-то заметки, написанные совсем недавно.

Мы шли долго. Солнце уже взошло, и жизнь в джунглях закипела. Оратор то и дело останавливался, чтобы посмотреть в карту и свериться с местностью, иногда менял направление, и мы возвращались назад. Кругом были только джунгли: деревья, влажные кустарники, высокая трава, которая была щедро опутана лианами. Их я нещадно вырубал мачете и подумывал, а не показать ли Оратору мою карту. Это было бы хорошим решением, но я осторожничал: мало ли, вдруг заберёт и предаст? Я старался никому из Путешественников не доверять. Доверять — опасно.

Скоро джунгли закончились, и мы вышли к ущелью. Оно узкой трещиной распахивалось в скале и шло вперёд, всё больше и больше расширяясь. Внутрь вела еле заметная тропинка, натоптанная то ли людьми, то ли животными.

— Нам туда? — спросил я, и Оратор кивнул.

Оратор первый полез в расщелину. Внутри тропинка уходила вперёд и вниз, а ущелье расширялось, вздымаясь двумя каменными крыльями над нашими головами. Чем ниже мы спускались, тем темнее становилось, только кусочек голубого неба светился над нами тонкой полосой. Но впереди показался другой источник света. Что это было?

Когда мы подошли ближе, мы поняли: там рос бамбук, и он едва заметно светился уютным жёлтым светом. Стебли колебались, точно живые, хотя ветра в ущелье не было.

— Ты видишь это? — обрадовался Оратор, хлопнув в ладоши, и звук эхом разнёсся по ущелью. — Гухо не соврал, оно и впрямь тут!

Так вот, значит, откуда у нас эти бамбуковые палки…

Когда мы подошли к бамбуковой полянке поближе, оказалось, что шевелящийся бамбук издаёт тихий звенящий звук. Мы с Оратором, не сговариваясь, достали свои палки — и увидели, что они, словно магнитом, тянутся к бамбуковому лесу.

— Это оно! — Оратор выглядел воодушевлённым, а я не очень-то понимал почему. Ну нашли мы источник бамбуковых палочек. А дальше что?

— Давай хоть осмотримся, что ли, — предложил я. — Потому что так просто ответы, я думаю, мы не получим.

Мы разбрелись по ущелью. Тут, у бамбукового леса, оно заканчивалось каменным тупиком, и я полез через этот лес к стенке, чтобы убедиться, что там нет сквозного прохода. Глядя на то, как я отодвигаю в сторону светящиеся стебли, Оратор смотрел на меня неодобрительно, но ничего не говорил.

Через весь звенящий бамбук я пробрался к дальней стене ущелья и тихонько ахнул. Вся стена была разрисована.

— Что-то нашёл? — спросил Оратор.

— Да! Подойди сюда, — сказал я и принялся рассматривать рисунки. Настоящую наскальную живопись.

Вот изображение самого бамбукового леса в ущелье. Художник изобразил его в жёлтых цветах. Вот над этим лесом из облаков высовывается гигантская рука — почему-то мохнатая, синяя — и трогает верхушки этого леса. Слева нарисован тонкий ручей, тоже жёлтый. Сине-розово-зелёный человечек набирает воду из этого ручья в ладони и пьёт. На следующем рисунке он уже лежит перед бамбуковым лесом на коленях, простирая к нему руки, точно к божеству. Затем он уходит, а над его головой лучом из неба бьёт солнечный луч.

Когда Оратор, осторожно обходя бамбуковые стебли, вышел ко мне, он ахнул и принялся сосредоточенно рассматривать рисунки. Он стоял над ними довольно долго, и я заметил:

— Видимо, это нарисовали твои гухо.

— Видимо, — согласился Оратор. — Сюжет тут довольно простой.

Я кивнул, хотя, если честно, половину не понял. Тем не менее, начал рассказывать:

— Рука из небес — это, наверное, божество. Оно благословляет бамбук, отчего тот становится золотым. И потому этот маленький гухо ему молится.