— Смотри внимательней. — Голос толстяка лучился самодовольством. — Мой народ не зря веками назвал эти грибы мясными. Основа грибницы питается плотью. Сначала я много экспериментировал. Они кочевники. Ищут пищу. Чуют ее за много лиг. Если ее много — остаются на месте годами. Что же касается урожая. Оказалось, мясо куриц и овец, подходит для вытяжки меньше, чем говядина или конина. Свиньи дали намного более обнадеживающие результаты. Но лучше всего получается если изредка подкармливать грибы человеческой плотью. Свежей плотью. Они неприхотливы, но для качества не достаточно одной мертвечины. На самом деле они предпочитают свежатинку. Впрочем, как и я. — Вытянув губы трубочкой король болот похлопал себя по животу. — Мои проводники, конечно по прежнему собирают шляпки в болотах. Для отвода глаз. Но те, что я выращиваю здесь, имеют намного более… выраженные лечебные свойства. Может быть, кто-то назвал бы это жестоким. Даже, возможно бесчеловечным. Но мир это жестокое место. Так что я предпочитаю думать, что конец одних дает шанс на новое начало для сотен других. Сотни людей в империи ждут поставок моих отваров. Не простых людей. Достаточно богатых для того, чтобы заплатить за чудо своего здоровья и молодости. Ты не считаешь, что богатство и есть мерило разумности? Пользы для этого мира? Что тот, кто может себя обеспечить, намного более важен для прогресса и развития этого мира, чем глодающий по причине своей бесполезности? Своей работой я избавляю землю от лишнего груза. И даю силу тем, кто двигает жизнь вперед.
— Ух-х. — Извергнув под ноги осро пахнущую желчью струю Гретта застонала и если бы не придержавший ее воин упала бы на колени.
— К тому же те, кто там. — Кивнув в сторону ямы, Шама усмехнулся. — Они оказались внизу не только по причине своей бедности, неудачливости или глупости. Они не просто бесполезны, они меня разочаровали. Подвели.
Сжимающая плечо рука латника сжалась, больно впиваясь в тело. Меч медленно поднявшись легко уперся в ямочку под ее коленом.
— Обычно, я приказываю для начала перерезать сухожилья. — Прокомментировал толстяк и сложив руки на животе покачал головой. — Грибница уже окрепла, она справляется и так, выделяет какой-то яд что мешает жертве двигаться, и похоже даже дарит ей блаженство, но я предпочитаю быть предусмотрительным. На самом деле грибы не жадные. Одного тела может хватить на несколько недель. Я успеваю собрать три, а то и четыре урожая.
— Н-н-е-е-е… — Бесчувственными губами прошептала Альдофф и попыталась отодвинутся от страшного рва. — Я не… — Удивительно сильная рука стражника держала крепко.
— У моего народа есть старая традиция. — Продолжил, казалось не обращающий никакое внимание на наемницу, толстяк. — Горцы давно отринули этот закон, но мы «болотники», как вы частенько нас презрительно называете более… консервативны. Пришедшая в племя женщина должна возлечь с вождем. Это старый обычай. Еще со времен войны богов. Вождь — самый сильный человек в племени, значит его дети тоже будут сильными. Мой последний духовник. — Кивнув куда-то во тьму амбара, Безбородый горестно покрутил головой. — Считал, то что я делаю — неправильно. Грозился отлучить меня от белого бога. Писал какие-то дурацкие записки и отправлял их с голубями в Ислев. Но нынешний говорит, что это хороша, правильная, традиция. Что у южан тоже есть такое правило. Право первой ночи. Как ты считаешь? Кто прав?
— Я не хочу… Только не так. — Простонала Гретта и утерев стекающие по подбородку капли слюны бессильно уронила руки. — Я сделаю все, что ты скажешь.
Шама надолго задумался. Молчание все длилось и длилось и казалось, что оно будет бесконечным но наконец толстяк кивнул.
— Я рад, что мы достигли взаимного понимания. Ты пришла с Сив. Когда-то я считал ее… очень полезным инструментом. Я даже ей в чем-то благодарен. До сих пор. И я действительно привык платить за добро. В отличие от нее. — Горестно покачав головой король болот вздохнул. — К сожалению мир меняется. Иногда быстро, иногда не очень. А Сив, слишком жесткая, чтобы приспособится к нему. И сама не заметила как стала пережитком прошлого. Что же она была хорошим инструментом. — Шагнув к краю ямы, Шама заложил руки за пояс и посмотрев вниз, поджал губы. — Грибница растет очень быстро. И ей нужно все больше еды. Здесь осталось на пару недель. Нужна новая порция мяса… Вчера мне пришло письмо от… друзей. Сначала одного, потом другого. Они оба очень обрадовались, что вы гостите в моем доме. Донельзя обрадовались. Что же. Сив послужит свою последнюю службу. Нельзя привязываться к инструментам. Мир меняется. Болван — молокосос, с которым она трахается, как по мне, был бесполезен с самого начала. Книжника, конечно жаль, как ты, наверняка, поняла я питаю некоторую слабость к образованным людям, но тут ничего не попишешь. А та красавица — травница? Это ведь просто подарок судьбы… Мнится мне у нас получатся прекрасные детишки. Мир жесток, но не скупится на награды для тех, кто умеет в нем жить. Ты и она будете просто прекрасными женами. Мы будем счастливы. Много лет. Я в этом уверен. Создатель милостив к своим детям. Ведь так?
Драться или трахаться. Выбор есть всегда. Но на деле нет никакого выбора.
— Медленно повернувшись к Шаме, Гретта пригладив непослушную щетку волос, коротко кивнула и выдавила из себя улыбку.
— Да, господин Шама. — Спрятанный в рукаве серебряный ножик по прежнему льнул к коже словно домашний питомец. Если бы она сумела подобраться поближе… Смявшая ей плечо рука медленно разжалась. Воин шагнул назад. Остальные принялись гасить лампы и закрывать ворота. Это был шанс. Отличный шанс. Ей все равно не жить. Она своими глазами увидела тайну. Очередную айну, что предпочла бы не знать. Рано или поздно, ее изрубят на куски и бросят в этот ров. Но сейчас, она вполне возможно сумеет вскрыть горло этому безумцу. Да это был шанс. Но, почему-то это обстоятельство ее совершенно не радовало.
--
Руки Эддарда тряслись от усталости. В спину словно забили десяток гвоздей, казалось бы уже успевшая зажить рана на боку горела огнем, легкие будто набили тлеющими угольями, а каждое движение рук становилось все более и более тяжелым и неуклюжим. С ногами все было намного хуже. Превратившиеся в студень после невероятного спуска они не восстановили прежнюю силу и просто не желали бежать. Все, что мог сейчас выдавить из себя Абеляр эта пародия на торопящегося на званный ужин зажиточного бюргера. В данный момент этого было недостаточно. Совершенно недостаточно.
— Туда! Быстрее! Шевелите задницами! — Повинуясь голосу бегущей впереди великанши Эддард захрипел, и не обращая внимания на кружащиеся перед глазами черные точки, действительно поднажал и свернул в ближайший коридор. — Назад!! Резвее, вашу мать!!! — Уже топочушая назад горянка указала рукой в противоположную сторону. — Их там тьма тьмущая! — Схватившись, за какой-то стоящий у стены железный ящик великанша крякнув от натуги резким движением сорвала его с места и пихнула в сторону перегораживая коридор. Смятое искореженное железо обиженно заскрипело по камням. — Давайте, давайте, давайте! Шустрее! — Могучим пинком затолкав заткнувший коридор словно пробка металлический шкаф поглубже, горянка устремилась прочь с устрашающей скоростью.
Эддард со всхлипом втолкнул в легкие очередную порцию воздуха и попытался бежать быстрее. Получалось плохо. Крайне плохо. Возможно во всем был виноват далеко не мальчишеский возраст, а может давала о себе знать не до конца залеченная рана или перипетии последних пары месяцев его жизни, но силы покидали его с каждым шагом, а держатся вровень с остальными становилось все сложней. Абеляр всхлипнул. Это было нечестно, просто нечестно. Впервые за несколько последних месяцев ему повезло. Неслыханно повезло. Он своими глазами увидел настоящее чудо. Совершил открытие о котором будут говорить сотни лет. Неужели теперь все кончится так? Его сожрут спящие в каких-то банках тысячелетние монстры? Святилище оленя… Или как называли его в самых древних источниках — лабораториум отца. Место существовавшее лишь в летописях и сказаниях. Место в реальном существовании которого сомневались еще начиная с Ацита Плиния. Легендарная, великолепная, ослепительная находка. Находка, благодаря которой он мог бы прославится в веках. Благодаря которой столь поспешно вычеркнувшие его имя из списков лекторов Лютецкого Императорского университета чинуши будут пятки себе грызть от бессильной злости. Любое академическое общество примет его с распростертыми объятьями. С такими материалами он станет знаменит. Просто невероятно знаменит. Это затмит даже его гипотезу о линиях крови северян. Да что там затмит. Всем будет плевать на северных дикарей. Сохранившееся святилище древних, огромное хранилище утерянных знаний, механизмов для изучения и в конце концов просто ресурсов. Алхимики наверняка с ума сойдут изучая тот образец материала стула что он отковырял пока другие не видели. А эти световые сферы! Сколько они горят? Две тысячи лет? Три? Это ведь просто невероятно. Каждая пядь каждая крошка, каждый кусок мусора и пылинка в этом подземном городе достойна внимательнейшего изучения и стоит десятикратно своего веса в золоте. Маг и алхимики со всего света будут готовы заплатить любые деньги, чтобы попасть сюда хоть на час. Богатство. Деньги. Слава. Все еще мгновение назад находилось в его руках. Пока этот болван не разрядил свой арбалет в бесценный образец научного прогресса древних. Боги… Ну почему все так несправедливо.
