— Знаешь, почему я вызвался помочь? — спросил капитан Айден с лукавым огоньком в глазах, но ответом ему был лишь безмолвный взгляд инквизитора. — В храмах всегда куча серебра, а уж в столичном его наверняка целые горы. Но, надеюсь, ты не собираешься мешать моим ребятам, когда мы будем его выносить?

— Это серебро осквернено, — сказал Грегорион. — Чаши, подсвечники, даже лампады. Всё несёт отпечаток ритуалов Калантара.

— А об этом скупщикам мы говорить не будем, — ухмыльнулся эльф. — В конце концов всё это добро переплавят, осветят и снова превратят в священную храмовую утварь. Ну, или в монеты… А пока, если ты не против, мы плеснём туда сладкого церковного вина и всласть попируем.

Грегорион ощутил лёгкий укол. В прошлом он наверняка покарал бы наглого наёмника за подобное святотатство… Но теперь его сердце поросло слишком прочной корой, чтобы его это задевало.

— Я больше не служу людским богам, — ответил он. — Делайте, что хотите.

— Вот и славно, — негромко сказал капитан Айден и обратился к своим: — Слыхали, парни? Как пробьётесь внутрь, тащите всё, что блестит! А для чересчур суеверных — инквизитор сказал, святотатством это считаться не будет!

— Что с боя взято, то свято! — донеслось со стороны.

— Отлично сказано, Эббот! Ну, понеслась!

«Терновые клинки» и солдаты Нагорья ринулись в бой, а впереди бежал Грегорион с молотом наперевес. Те из противников, кто стоял впереди, вжались в стоящих сзади соратников, с ужасом в глазах наблюдая за тем, как на них несётся ожившая гора. Они приняли на себя первый удар и для некоторых он же оказался и последним.

Вот в смешанные ряды королевских солдат ворвались рыцари, не желавшие допустить, чтобы какие-то наёмники вступили в битву прежде них. Дело довершили подоспевшие воины Нагорья и «Терновые клинки» во главе с капитаном Айденом. Воодушевлённые жаждой наживы, они принялись плясать кровавый танец, и вскоре вражеские ряды дрогнули и стали отступать к дверям Храма.

Битва переместилась на ступени. Те самые ступени, по которым спускались патриархи и поднимались свадебные процессии, по которым вносили новорождённых принцев и принцесс на церемонию наречения, теперь заливала кровь. Она струилась скользкими алыми ручьями, заставляя отступающих солдат падать, обрекая их на верную смерть.

Кто-то из них тут же принимался молить о пощаде, но наёмникам это слово было незнакомо. Если Грегорион разил отчуждённо, видя битву как бы со стороны, то капитан Айден со своими ребятами явно наслаждались процессом. Наёмники были в своей стихии, а близость несметных богатств в виде храмового серебра распаляла их ещё больше.

— Режьте! — кричал эльф, ухмыляясь изрезанным лицом. — Рубите, колите ублюдков! За её высочество! За звонкую монету и белогрудых вдов!

Он успел запачкать кровью не только клинок, но и нагрудник и даже шлем, а зелёный плащ стал наполовину бурым. Королевские солдаты дрогнули и, бросив оружие, стали долбить кулаками в закрытую дверь Храма. Но им никто не открыл, оставив на верную гибель.

Вскоре всё было кончено. Кто-то успел убежать с площади и скрыться меж домов, остальные же нашли смерть на конце клинка. «Терновые клинки» принялись добивать раненых и тут же шарить у них по карманам.

— Оставьте их, дурни! — рявкнул капитан Айден не своим голосом. — У этих ничего нет, кроме плесневелых сухарей! Главная добыча внутри! А это у нас кто?..

У самой двери, прислонившись к стене сидел рыцарь-командир королевских сил. Айден стянул с него шлем вместе с подшлемником и увидел немолодого лысого человека, чьи некогда пышные усы теперь слиплись от крови, стекающей из рассечённого лба.

— Мне знакомо твоё лицо, старик, — проговорил эльф. — Эти усы, лысина… Кажется, видел при Лейдеране. Как же тебя звали? Тормунд… Торвальд…

— Сир Торрен Гвил, — прохрипел тот. — Я и тебя помню, наёмничья рожа… Ещё тогда понял, что нельзя доверять ни тебе, ни твоему сброду…

Он сплюнул кровь и продолжил:

— Но я вашу породу знаю… Вам выкуп нужен. Его величество — мой племянник, он щедро за меня заплатит… Или же, если так выйдет — кха-кха — что вы победите, меня выкупит моя сестра, матушка короля…

— Да чёрта с два! — вдруг воскликнул капитан Айден, вынул кинжал и вонзил его в горло рыцаря. Сир Торрен Гвил тут же стал захлёбываться кровью с изумлённым выражением лица.

— Что. Ты. Натворил… — проговорил побледневший командир солдат Нагорья. — Это дядя короля, брат леди Реллы… Дед принцессы Мерайи!

— Собрался всю их чёртову родословную рассказать? — огрызнулся капитан Айден. — Кому охота возиться с этим выкупом? Вязать, тащить в лагерь через полгорода… Не, за этими дверями нас ждёт добыча, которую не придётся ни у кого выпрашивать. Её и вам хватит тоже…

— Ублюдок! — воскликнул рыцарь-командир, выхватывая меч. — Ничего ты не получишь! Ни ты, ни твои прихвостни!

Грегорион не верил своим глазам. Недавних союзников будто подменили. Эльф с остервенением глядел на рыцарей и солдат, с которыми только что бился бок о бок, и вращал перед собой мечом, будто дразня их.

— Сложи оружие, наёмник! — выпалил второй рыцарь.

— Кто первый поднимет на меня руку, — процедил капитан Айден с плотоядной ухмылкой, — тут же её и лишится!

«Разделяй и властвуй!» — глухо донеслось откуда-то сверху. Грегорион поднял взгляд, но увидел лишь витраж с изображением фигуры в доспехах. Не может ли это быть…

— Стойте! — инквизитор вскинул руки. — Это Калантар сводит вас с ума! Опустите оружие!

— Ещё чего! — рявкнул Айден. — Мы за своим пришли! А эти дурни сбрендили из-за какого-то говнюка, что хотел нас убить!

— Он происходил из древнего благородного дома! Такие как ты не заслужили проливать его кровь!

— Вот как значит! — хохотнул эльф. — Значит сейчас пустим твою. «Терновые клинки», режьте ублюдков!

Грегорион не успел сказать и слова, как на пороге Храма вновь полилась кровь. Ему удалось отпрянуть в сторону и остаться безмолвным свидетелем новой резни. Наёмники и солдаты совсем не обращали на него внимания, они принялись калечить и убивать друг друга столь самозабвенно, что, кажется, даже не замечали ран, и до самой смерти сохраняли на лице безумную хищную улыбку.

Вот один из «клинков» пронзил солдата мечом, но тот, вместо того чтобы упасть, выхватил кинжал и принялся с хохотом колоть противника в шею, пока, наконец, оба не рухнули, истекая кровью. Другой «клинок» остервенело рубил уже лежащего противника, не обращая внимания на собственные выпавшие внутренности.

Но самым чудовищным зрелищем стал капитан Айден. Он орудовал мечом с нечеловеческой ловкостью, сёк и полосовал всех врагов, что подходили слишком близко. Кто-то угодил ему в незащищённую шлемом часть лица, и теперь глаз не было видно из-за хлынувшей крови, однако ослеплённый эльф продолжал сражаться, будто ничего не произошло.

«Смотри, инквизитор! Смотри! — прозвучал в голове Грегориона чужой леденящий голос. — Ты привёл их на смерть! Их кровь на твоих руках!»

Вековые камни покрылись мёртвыми телами, в воздухе стоял тошнотворный запах, а немногие выжившие добивали друг друга из последних сил. Последним на ногах остался капитан Айден. Ран на его теле хватило бы, чтобы прикончить пятерых, одна рука безвольно болталась вдоль туловища, но он всё же стоял, сжимая меч и тяжело дыша.

Он обернулся на Грегориона, обнажая в зловещей улыбке окровавленные зубы, но, сделав несколько шагов, вдруг рухнул на камни с душераздирающим стоном.

— Что⁈ Где⁈ Я не… Я не вижу! Не вижу!

Грегорион присел рядом и осторожно уложил голову эльфа на колени. Снял с него шлем, увидел чёрные провалы вместо искалеченных глаз, полностью залитое кровью лицо и губы, дрожащие от невыносимой боли и ужаса. Айден судорожно ощупал руку Грегориона и вцепился в его рукав трясущимися пальцами.

— Кто? Что?..

— Это я, — вздохнул инквизитор. — Грегорион.

— Ин… инквизитор? — прохрипел эльф, захлёбываясь кровью. — Что… что случилось? Я помню… О боги… Я их… И они все…