— В таком случае, переговоры можно считать оконченными, — улыбнулся Хельдерик. — Вы предлагаете нам заведомо невыполнимые условия, а отступать мы не намерены.

— Возможно. Но прежде я бы хотел поговорить со своей дочерью, — король обратил взгляд на принцессу. — Вижу, ты выдумала себе новый герб. Белый грифон на синем. Знак Одерингов в цветах Таммаренов. Если желаешь моего мнения, выглядит совсем не по-королевски.

Принцесса ничего не ответила на это. Лишь молча смотрела в глаза отцу.

— Поначалу я думал, вы с сиром Дэйном сбежали как пара влюбленных, повинуясь велению сердца, — продолжил король. — Но когда я узнал, что ты, Мерайя, хочешь захватить мой трон и ведёшь сюда армию чужеземцев…

— Всё, о чём я могла думать, сбегая из замка, — это оказаться подальше от тебя, — проговорила она. — От того, чем ты стал и во что превратил мою жизнь. Если бы не сир Дэйн и господин Таммарен, я бы рано или поздно сошла с ума.

— В таком случае, полагаю, виной всему Явос Таммарен? Перед казнью он назвал меня безумцем.

— Боюсь, мы пришли к этому выводу независимо друг от друга, — с грустью сказала принцесса. — Но я всю жизнь буду благодарна господину Таммарену за помощь. И сиру Дэйну, и Грегориону за то, что оберегали меня в пути.

— Вижу, теперь у нас с сиром Дэйном стало больше общего, — с усмешкой заметил король, бросив взгляд на искалеченную руку. — Что ж, тем лучше. Ему не придётся поднимать оружие на собственного отца. А этот… — он внимательно посмотрел на Грегориона. — Не ты ли сорвал праздник на храмовой площади?

— Это был он, ваше величество, — произнесла Агна. — Бывший инквизитор, ныне предатель богов и всего рода людского. Владыка позволяет мне видеть больше, чем простым смертным. Ты мог умереть, как верный слуга церкви, Грегорион Нокс, но предпочёл жить как порождение отвратительного эльфийского колдовства.

— Даже если мне придётся умереть сотню раз, — разнёсся по шатру густой бас Грегориона, — я вернусь столько, сколько потребуется, чтобы отомстить за Марту. И чтобы вы больше никого не обрекли на подобную участь. Нет больших предателей церкви, чем вы двое…

Рука Эрниваля легла на рукоять шипастой булавы. Грегорион заметил это и добавил:

— Не спеши встретиться с богами, мальчик. Мы ещё успеем помериться силами.

— Полагаю, ваш телохранитель незнаком с порядком переговоров, — мягко сказал Хельдерик. — Так бывает, когда юные и малоопытные ни с того, ни с сего занимают высокий пост. Иными словами, пусть её святейшество держит своих цепных псов на коротком поводке. В этом шатре не прольётся кровь.

— Не вам, Хельдерик, человеку, что привёл на землю Энгаты иноземных захватчиков, говорить о кровопролитии, — парировал король. — Подумайте, сколько жизней вы можете спасти, если сложите оружие сейчас.

— Я наслышан о том, что происходило в столице после моего ухода, — с горечью в голосе проговорил Хельдерик. — Знаю о реформе церкви, казнях и охоте на магов, а чудовищная виселица у королевских ворот говорит о вас больше, чем любые слухи. Вы предали веру ваших предков, залили столицу кровью и засеяли родную землю семенами раздора. Вы не более, чем разбойник, убеждающий несчастного путника, что тот будет сам виноват в своей смерти, потому как не желает отдавать нажитое добро.

— Слова слабого человека, не способного смотреть в будущее, — презрительно бросил король и вновь обратился к принцессе: — Полагаю, моя дочь окажется не столь малодушна. Подобный порок недостоин той, кто объявляет себя королевой.

— Я должна сдаться, чтобы доказать свою смелость? — принцесса позволила себе улыбку. — Всё-таки в тебе мало осталось от моего отца. Его место почти полностью занял безумец.

Король нахмурился, напряг скулы, а взгляд наполнился беспощадной сталью.

— Зря я пытался говорить с тобой, как отец с дочерью, — ледяным голосом проговорил он. — Пришла пора поговорить, как с мятежницей, восставшей против своего короля.

— Всё-таки в наших жилах течёт одна кровь, — ответила Мерайя.

— Как ты смеешь… — с нескрываемой злобой процедил король. — Я сражался за память моей сестры, за твоё будущее, за будущее всей нашей страны! Но негоже королю оправдываться. Я дам тебе последний шанс, другого не будет. Убеди этот сброд сдаться сейчас, и твоё наказание будет куда менее суровым, чем могло бы. Я даже готов пощадить некоторых из тех, кого ты зовёшь своими союзниками.

Тяжёлая, гнетущая тишина повисла в шатре, но принцесса не стала медлить с ответом. Отступить сейчас было бы преступлением, перед которым померкли бы даже чудовищные деяния короля.

— Я Мерайя Одеринг, будущая королева Энгаты. И мой ответ нет. Пусть боги и люди будут тому свидетелями.

Король шумно выдохнул через нос. Не сводя с дочери испепеляющего взгляда, он улыбнулся страшной холодной улыбкой, больше похожей на волчий оскал.

— Ты пошла против короля, преступила закон богов и людей. По всему выходит, что ты изменница, Мерайя. И ведёшь армию изменников. Я жалею, что дал тебе имя моей любимой сестры. Ровно шестнадцать лет назад, на восьмой день середины осени.

По коже пробежал холодок. За суматохой последних месяцев принцесса не заметила, как наступили её собственные именины.

— Да, Мерайя, я не забыл, — продолжал король. — Шёл дождь, гремел гром. В такие дни рождаются сильные наследники, говорили лекари Одерхолда, и я им верил, ждал сына-первенца. Но даже когда мне объявили о рождении дочери, я не был разочарован. Разочаровался я лишь сейчас. Ты не достойна носить не только имя моей сестры, но и имя моего дома.

Принцесса догадывалась, к чему ведёт король. И он не обманул её ожидания.

— Поэтому я, Эдвальд Одеринг, отрекаюсь от тебя, Мерайя. Отныне ты больше не моя дочь и не часть дома Одерингов. И когда южан одолеет холод и голод, а земля Энгаты сполна насытится их кровью, твоя судьба будет незавидной. Ни мольбы, ни молитвы тебе более не помогут. Моё сердце для тебя закрыто, а Железный владыка не пощадит никого.

— Даже тебя?

Король осёкся. В его глазах промелькнуло нечто, чего Мерайя прежде никогда не видела. На короткий, почти незаметный миг взгляд Эдвальда Одеринга охватил всепоглощающий ужас.

— Переговоры окончены, — коротко сказал он и покинул шатёр.

— Эдвальд? Переговоры? Да ты шутишь!

Таринор сидел в заколоченном домишке с земляным полом и прохудившейся крышей, надеясь только, что темнеющее вечернее небо не разразится дождём. Когда становилось совсем зябко, он грелся над пламенем, пляшущем в руках Игната.

Когда на пороге появился Дэйн Кавигер, наёмник удивился. Но когда тот рассказал, что вернулся с переговоров, Таринор расхохотался.

— А о нас, значит, не спрашивал? Вот тебе и доверенное лицо. Слыхал, Игнат? Эдвальду-то на нас плевать с самой высокой башни Чёрного замка. Вам бы всё тщательно проверить. Вдруг его величество спрятал под полами мантии пару карликов-убийц, которые ночью перережут всем горло.

Дэйн горько усмехнулся

— А что? — продолжал Таринор. — После того взрыва я уже готов поверить во что угодно. Особенно после того, как во всём этом обвинили нас с Игнатом. К слову, как там показал себя господин Таммарен? Не вставил ли своё в-в-веское с-с-словцо?

— Нет, Тейнос Таммарен молчал. Ни слова не проронил, только внимательно смотрел и слушал. Он вообще выглядел удивительно спокойным. И, судя по запаху, этому помог бокал-другой вина.

— Странно, что не потребовалась целая бутылка. У него всегда так бегают глаза, что того и гляди выскочат из глазниц. Кто ещё там был с их стороны?

— Фолтрейн, он же теперь командующий гвардией. Ещё магистр железной руки, парнишка по имени Эрниваль…

— Ох, Эрниваль, — протянул Таринор, — разметала же нас с тобой судьба.

— Лучше б его тогда не спасали, — буркнул Игнат.

— Да брось. Никогда не знаешь, как выведет судьба. Ещё скажи, лучше бы ты его при Лейдеране заживо сжёг.

Игнат насупился, но ничего не ответил.