— Барыга, выблядок. Увижу суку, раздавлю. — рычит Быков, вырывая меня из воспоминаний, я даже вздрогнул.

— Ты чë? — спрашивает Зима.

— Мы сначала на третьем этаже затихли, дак эта мразь, гранату кинул, и бежать. Пол не выдержал мы вниз рухнули, большую половину раздавили, но ещë достаточно было. Тогда-то Юльку и укусили. — завыл Бык.

— Штаб! Говорит Зима! Как слышно?!

— Помех почти нет! Нашли что-нибудь?! — зашипела рация.

— Антон Михеев, позывной Барыга! Заключить под стражу до моего возвращения! Говорит командир первого отряда, Зима!

— Принято! — пришел ответ через минуту.

— Разберëмся, что к чему. — пообещал Зима, и отчего-то перевёл взгляд на меня.

Я скорчился. Разберёмся, как же.

Вероника быстро кончилась, не разговаривала со мной, лишь иногда тихо скулила от боли. Я же помог ей, я освободил её душу. А в итоге, сам же виноват остался. Нахуй она никому не усралась, но это же сделал я. Вот если бы Ярый, тогда да, простительно.

Мне никто не прощает ошибок, дак отчего же я, должен прощать чужие?

Рыжий

Как только прилетели на базу, выгрузили Быка к полковнику. После, Зима повёл нас в катакомбы на нижних этажах. Барыга уже сидел в одной из дальних камер.

Этот ублюдок выжил по чистой случайности. Он был не из наших, не из детдомовских, но жил в этом районе. Он был старше меня на три или четыре года, с отличным медицинским образованием, но что-то у него в жизни не сложилось. Вместо того чтобы найти нормальную работу, толкал дурь в районе. И уж не знаю, что он туда бодяжил, но знакомые нарики рассказывали, что стаф хорош. Дак вот, этот урод ебливый, заныкался в каком-то подвале, вояки его оттуда, не пойми зачем, выковыряли и притащили на базу, за пару дней до нас. Я давно хотел завалить суку, но то он медик, то со вторым отрядом, сейчас же, момент лучше некуда.

— Что происходит?! — истерично взвизгнул он, когда весь мой отряд завалился в камеру.

— А сейчас, мы будем тебя убивать. — радостно оскалился я, хотя был на пределе.

И вот какая штука, всем было плевать на второй, на Родного, на новенькую Молнию, да даже на Быка. Только предателей и крыс никто не любит, люди и так каждый день пачками подыхают, хорошие люди, дети, матери. А мрази и уроды живут, живут и радуются. Мы тоже не ангелы, вот только никто из нас своих не бросает. Да и барыг я ненавижу, и всё что связано с дурью. Только слабаки глушат себя с помощью фуфла. Моя мать была слабой.

— Я, я ничего не сделал, вы чего, парни? — проблеял он.

Зима кивнул Косолапому. Тот ударил парня в живот, Барыга согнулся, и Косолапый добавил коленом в лицо.

— Поболтаем? — спросил Зима.

— Чего… Чего вам от меня надо?! — заорал Барыга и бросился на Хилого, самого мелкого из нас.

Я отреагировал мгновенно, пиная его куда-то в район груди, блеснуло лезвие скальпеля. Тонкая струйка крови потекла по моей ноге, она виднелась, через располосованную штанину. Барыга уже лежал на полу, пытаясь вздохнуть.

— Сука. — сплюнул я прямо на пол.

— Ты в своих гранату кинул? — совершенно спокойно произнёс Зима.

Барыга, видимо поняв, что мы и так уже всё знаем, сознался. Оправдывая себя тем, что жить очень хочется. Я даже успел расстроиться, что экзекуцию придётся прекратить. Зима порадовал. Он лишь кивнув, спустил нас с цепи.

Пинал куда придётся, на пару с Косолапым.

Напалм, что всё это время молча сидел у двери рядом с Мямлей, вдруг вскочил.

— Зима, они убьют его, хватит! — чуть ли не со слезами на глазах, просил он.

— Не убьют. — замогильным голосом ответил капитан, присев на корточки.

Напалм тут же ретировался. Хилый просто смотрел, его щёки покраснели, что не укрылось от Мямли.

— Ну ты ещё подрочи тут. — захохотал связист.

— Успокойся. — прервал его смех Люба, он тоже с невозмутимым лицом смотрел на всё происходящее.

Когда я выбился из сил, я тоже отошёл к стене. Косолапый взял Барыгу за волосы, открыв лицо Зиме.

— Страшно, сука?! — вдруг заорал капитан.

Барыга лишь кивал, так как говорить со сломанной челюстью, то еще удовольствие.

— А как думаешь, им было страшно?! Бык всего отряда лишился, а единственный выживший, гандоном оказался. Он с ума сошëл! Ты понимаешь?! Он другу пулю в башку засадил из-за тебя, мразь! — капитан выхватил пистолет, прицелился и нажал на спусковой крючок. Выстрел, словно гром, разорвал тишину катакомб, отдаваясь звонким эхом.

В ушах неприятно звенело.

— Некоторым людям осколки попадают прямо в сердце. — тихо, но чётко произнёс Зима, я не столько услышал, сколько прочитал это у него по губам.

Привычка у него была, иногда он вкидывал фразы из Снежной королевы, любимой сказки его погибшей сестры. Я не знаю точно, что с ней произошло, но смерть точно была насильственной. В основном только слухи и сам Денис, что чуть с катушек не слетел.

— Я не убью тебя. — пообещал капитан Барыге, из правого уха которого, текла кровь. — Мы сейчас уйдëм, а потом придëт Бык.

Барыга скулил, забиваясь в угол.

Мы по одному вышли из камеры, в коридоре уже топтался Бык.

— Письменное разрешение на его ликвидацию у нас уже есть. — оповестил капитан бойца.

И вдруг, отдал ему честь, прикрывая второй рукой, голову.

Юру Быкова, до скрипа в сердце, было жаль, по-человечески жаль. Возможно, не так уж и плевать было на второй отряд. Возможно даже всем нам.

Бык вошёл в камеру.

Подземелье наполнилось криками. В подземелье кого-то били.

Мы всё так же стояли у двери.

Рация с глухим треском прошипела.

— Зима, вы там всё? — спросил полковник.

— Нет ещё.

— Как закончите, Быкова наверх, тут психиатра отправили.

— А он потом нас осмотрит? — с весельем спросил Зима, бесить дорогого дядюшку он любил.

— Ага, целую дурку построим только для вас. Передай, я сказал.

— Передам.

Наконец раздались три глухих стука. Бык, с осоловевшим взглядом, вышел к нам.

— Ну? — спросил капитан.

Быков расслабленно кивнул.

— Хорошо, ты поднимайся в комнату, тебя уже ждут.

Быков с благодарностью кивнул ещё раз и ушёл.

Я с Зимой вошли в камеру.

— Чё думаешь?

— Шея сломана. — коротко ответил он.

Я достал пистолет и выстрелил ублюдку в голову, на всякие пожарные.

Напалм всем своим видом показывал, что дуется на нас, но сейчас было не до него.

Уже под вечер Зима сказал, что прогуляется до Быкова. Хотя тут идти то, дверь напротив. Они беседовали около двадцати минут, когда вернулся, сказал.

— Плохо всё.

— Что с ним? — спросил Люба.

— Бухает.

— Может обойдётся, или сходить к нему? — предложил Косолапый.

— Не, парни, сейчас ему подумать нужно. — ответил Зима и вдруг предложил. — Может, в отряд его?

— Да ты шутишь? — отчего-то улыбнулся я.

Быков был хорошим бойцом, тем более после всего того, что с ним произошло, его нужно чем-то отвлечь.

— Ну, у нас тут типо демократия. Так что, решайте. — Зима поднял руку вверх. — Я за.

Косолапый и я первыми подняли руки, за ним Напалм и Мямля, а в самом конце Хилый.

— Единогласно. — объявил Люба.

— Хоть в чем-то мы все согласны. — буркнул я.

Примерно через час, Косолапый вскочил, как ужаленный.

— Я всё-таки схожу, расскажу ему.

— Давай. — бросил Зима.

Через пять минут, Косолапый вернулся с покрасневшими глазами.

— Всё. — коротко ответил он, и сел прямо на пол.

— Чё всё? — не понял я.

Зима бросился в комнату второго.

Там, под самым потолком, на простыне, висел Косолапый в петле. Денис и я тут же подхватили его, пытаясь приподнять, чтобы перерезать петлю. Денис на мгновение замер, ощупывая его шею.

— Не понимаю нихуя! Люба! — рявкнул он.

Любомир тоже потрогал шею и покачал головой.

Мы оставили тело в покое, через пару минут Зима достал рацию.

— Говорит Зима. На минус второй этаж помощь нужна. Тут труп.