— Что произошло в кладовке? — совершенно спокойно спросил Люба, стоящий за моей спиной.

— Он изнасиловал и убил мою сестру. — ледяным голосом ответил я, не оборачиваясь, я пытался запомнить лицо Соловья. Пытаясь заменить ту картину, на эту.

— Тебе стало легче?

— Нисколько. — тихо ответил я и наконец разжал руки.

Уселся на пол, подальше от его тела.

Люба зашагал ко мне и присел рядом.

— Я не спасал тебя.

Я никак не отреагировал на это.

— Я знал, что мальчик заражён, знал и никому не сказал.

— В итоге то спас, получается. — ответил я и он наконец взглянул на меня. — Выстрелить в ребенка, спасая незнакомца, это сильный поступок.

Он прикрыл глаза и продолжил.

— Я уже убивал детей.

Я хмыкнул.

— Они были заражены?

— Да, моя дочь. — по его щекам, неспешно текли слёзы.

— Как её звали?

— Лиза.

— Мою сестру звали Юля. Мы не должны забывать их имена. Не должны забывать, за что мы боремся.

— Ты принял меня в отряд, спасибо тебе, но я не уверен, что смогу так поступать.

— Поступать как, правильно? — сжал зубы я.

Возможно то, что мы делаем, кажется чудовищным, но справедливость за которую мы боремся, по-настоящему прекрасна. Соловей должен был сдохнуть, за то что забрал жизнь маленькой девочки. Дочка Любы должна была погибнуть, чтобы не пострадали остальные. Поэтому мне так важно получить эту власть, с её помощью, я очищу этот мир.

— Не правильно это. — заупрямился Люба.

— От чего же это? Мы монстров и уродов убиваем. Разве это не правильно?

Он вздохнул, не желая продолжать наш спор.

— Пойдем. — я встал и подал ему руку.

— Пойдем, капитан.

Соловей так и остался лежать на полу. Мы же просто закрыли дверь и прикрыли её ширмой.

Когда проходили мимо коек с нашими больными, я окликнул Косолапого.

— Подъём, боец.

Тот никак не отреагировал.

— Я им снотворного вколол. — пожал плечами Люба. — Заебали бегать.

— Подружились что ли?

Люба кивнул.

Интересно. Быков меня никак не раздражал, в отличие от того же Чужого или Ярого. Было даже забавно наблюдать за этой троицей. И не понятно, как они всё же спелись. Но учитывая, с какой завидной регулярностью, на лице Ярого появляются синяки, то проблемы в их взаимоотношениях, всё таки имеются.

— Погоди, а чё с Соловьевым то делать?

Я даже сначала не понял о чём он говорит.

— Ну придёт завтра к нему Лариса Михайловна, а он всё. — начал объяснять Люба. — Мне то, что говорить?

— Говори, не знаю, спал. Умер? Как это умер? Ах, убили? Какая жалость. — попробовал пошутить я.

— Тут, камеры везде. — одними губами произнёс он.

— Знаю. — равнодушно ответил я, мысленно готовясь к разговору с дядюшкой. — Оставь это мне.

— Как скажешь. — ответил он, а когда я уходил, добавил. — И всё-таки, ты больной на голову.

— Тем не менее, я ваш капитан.

Они пока что не знают, к какой великой цели мы стремимся. Но однажды, когда вся власть будет сосредоточена в моих руках. Я изменю этот мир.

Разговор с полковником состоялся уже на следующее утро.

— За что?

Я непринуждённо откинулся на спинку стула и ухмыльнулся.

— Это он тогда твою племяшку убил.

— Так. — протянул Станислав Сергеевич. — Ты в этом уверен?

— Да, он сам признался, если ваши камеры звук записывают, то ты можешь в этом убедиться.

— В этом нет нужды. — покачал головой он. — В первый раз ведь это не ты его?

— Нет, Бондаренко. — спокойно бросил я, прикрывать её я не собирался.

— Значит, всё таки Зверь. — глухо произнёс он, он отчего-то совсем не удивился, что это именно она на него напала.

Мне стало интересно и я придвинулся поближе.

— Что за Зверь.

На удивление, полковник не стал ничего скрывать и начал объяснять.

— Зверь это неофициальное название вируса и его носителей. Вы Бондаренко когда привезли, у неё взяли кровь на анализ. Выяснилось, что у неё в крови полно этой заразы. Уровень адреналина и норадреналина зашкаливает. Мы думаем, что воздушно-капельным путём заразилась, так как никаких укусов или царапин не обнаружили. Девчонка не обращалась, выходит на неё вирус действал как-то иначе.

Я замер в изумлении.

Прямо у нас под носом, всё это время была заражённая, обедала вместе со всеми, тренировалась и ездила на задания. Да они к ней даже охрану никакую не приставили. Ходи, мочи кого хочешь.

— До происшествия с Соловьевым, она каким-то чудом сдерживала Зверя, но тем не менее, рано или поздно он должен был проявиться. — продолжил старик. — Мы собственно по этой причине и запихнули девчонку в отряд.

— А если бы она убила кого-то другого? Не эту падаль?

— Бойцом больше, бойцом меньше. _ улыбнулся он, но увидев, что я не оценил, изменился в лице. — Не держи меня за психа, Зимин. Ситуация была управляема, кое-кто подбил Соловьёва на это. Хотели увидеть, как Зверь поведёт себя в стрессовой ситуации, где есть только два варианта.

— Бей или беги?

— Именно.

— И что теперь, её убьют?

— Нет, зачем? Она показала себя отличным бойцом, к тому же, способна сдерживать Зверя.

— Универсальный солдат? — в очередной раз догадался я.

Старик кивнул.

— Знать об этом никто не должен, ты ведь это понимаешь.

Тут уже кивнул я.

— Могу идти?

— Свободен.

Я встал и зашагал к выходу, переваривая всё услышанное.

— Кстати, кто была та девушка, Анна кажется? — уже стоя у двери, спросил я. — Она кого-то мне напоминает.

— Глупости. — отмахнулся от меня Полковник. — Здесь работает, секретарём у меня.

Этот старый, явно мне врал, понял я это, по его бегающим глазкам. Ну и чёрт с ним.

Через два дня, Семён Павлович из собственной безопасности, попросил меня зайти к нему в кабинет.

Мои глаза слипались, так как подняли меня за несколько часов до рассвета.

— Сейчас Павлова придёт, связистка из второго отряда. — старикашка был донельзя довольный. — Вчера ко мне зашла, весточку на хвосте принесла. Про убийство этого вашего, Соловья вроде.

Мои брови поползли вверх. Она никак не могла знать, что это именно я его задушил. Люба бы точно не рассказал, а больше там никого и не было. Разве что, Быков с Косолапым, но они спали.

— Очканул? — заливисто расхохотался дед. — Трусы то сухие? Не про тебя рассказывала, про Бондаренко, Зверя нашего.

Я облегчённо выдохнул и тоже улыбнулся. Своих сдают, это хорошо. Возможно, это сугубо личный конфликт, но тем не менее, обстановка во втором отряде, стремительно накаляется.

— Их сегодня в область отправляют, за поведением Зверя смотреть будем.

Я криво ухмыльнулся.

— Будете её использовать?

— А чего не использовать? Она уже по факту труп ходячий, а так хоть, родине послужит. Люди сейчас пачками мрут, а она живёт.

— И вы ненавидите её за это?

— А ты мне в душу не лезь. — ощетинился дедок. — Я всех этих тварей ненавижу, соображают они или нет, не важно.

Павлова пришла через десять минут. Я сел на стул позади неё. Она же сидела перед Семёном Павловичем.

— Что тебе известно о Звере? — начал старик.

— Типо живородящие? — с усмешкой спросила она.

— Типо состояние человека. — холодно поправил я.

Мне было не до смеха.

— В смысле? — глухо спросила она, не поворачивая головы.

— Юлия Бондаренко инфицирована, и уже достаточно давно. — продолжил Семён Павлович.

— То есть, как это? Инфицирована?

— Она уже была заражена, когда её сюда привезли, это показал первый анализ крови.

— Но почему она не обращалась так долго?

— Она почти сразу обратилась, как только попала в стерильную зону. Она не была способна заразить кого-то. Её заражение выражалось в поведении.

— Мы называем это Зверем. — объяснил я.

Она обернулась и уставилась на меня.

— Люди, которые долго контактируют с заражёнными, получает воздушно-капельным путём небольшую дозу вируса. — снова привлёк её внимание Семён Павлович. — Все функции мозга и нервной системы остаются прежними. Тело не подвержено разложению. Однако, сильно повышается уровень норадреналина, гормона ярости. В результате большого выброса норадреналина в кровь, в разы вырастает уровень агрессии, а так же значительно увеличивается мышечная сила. Мы не уверены, испытывает ли Зверь жажду крови. Скажи мне Лиза, твоя подруга доставала где-нибудь кровь?