— Я уверена, что всё ещё впереди. А когда я смогу эти фотографии выложить? Я хотела бы отправить родителям.

— Вечером скинем на ноутбук. Блин, — я дёргаюсь, когда по пальцам начинает течь мороженое.

Торопливо начинаю слизывать сладость с пальцев.

— Чёрт возьми, воришка, это выглядит слишком горячо, — чей-то горячий шёпот касается уха.

Я вздрагиваю и чуть ли не роняю рожок на землю. На живот скользит тёплая рука, а спиной я чувствую жар горячего тела.

— Мирон, что ты творишь? — взволнованно шепчу я, вопреки всем правилам приличия прижимаясь к молодому человеку ближе. — Мир!

Восклицание вырывается из моей груди, когда молодой человек вдруг поднимает мою руку за запястье к своим губам. Он проводит языком по пальцам, собирая потёкшее мороженое. Откусывает кусок рожка. Я поворачиваю голову назад настолько сильно, что чуть не сворачиваю голову. Молодой человек жмурит глаза, вновь облизывает мои дрожащие от его близости пальцы.

— Вкусно, — незнакомая мне ранее улыбка трогает его губы.

Парень открывает глаза и ловит мой плывущий и растерянный взгляд. Я глупо хлопаю глазами и пытаюсь вернуть хоть какие-то мысли в голову, но там только гулкая пустота. Хотя, нет. Мне кажется, что там сейчас взрываются салюты. Или это моё надрывное сердцебиение?

— Это моё мороженое, — шепчу я онемевшими губами.

— М-да? Хочешь сказать, что ты его первая взяла? — Мирон снова кусает рожок.

Мороженое растаяло, поэтому оно начинает течь по моим пальцам до самых запястий. Но молодой человек не даёт сладкой субстанции добраться до рукавов белого свитера. Он снова проводит языком по моей коже.

— Мирон! — выдыхаю хрипло. — Ты творишь что-то… непотребное!

Непотребное. Но такое желанное. Что-то интимное и тонкое… на грани того, как прикасаются к возлюбленным. Я впервые в своей жизни испытываю такие эмоции. Такое томление, которое не только пускает мурашки бегать по коже, но и сладостными спазмами сворачивается в грудной клетке. И я замираю. Застываю, чтобы проанализировать эти чувства. Запомнить и впитать.

— Я решил, что мороженое сойдёт за извинения, — Мирон съедает рожок. — Но у меня есть ещё одно предложение.

— Какое же? — я хочу фыркнуть, но мой голос отчего-то звучит слишком хрипло.

— Пойдём-ка, — он бережно перехватывает меня за запястье.

Я подмечаю этот жест лишь по той причине, что Олег всегда оставлял на руке синяки, когда тащил моё сопротивляющееся тело в укромный уголок.

— Лиса! — я оборачиваюсь на подругу, но замечаю, что её отвлекает Даниил.

Парень о чём-то говорит с девушкой, а она полостью поглощена общением с ним. Мирон подводит меня к небольшому фонтану, закатывает рукав белоснежной кофты, подставляет мою ладонь под струю воды. Большими пальцами смывает липкость с руки.

— Мирон, я вроде не маленькая, — пытаюсь возразить я. — Мне кажется, что я и сама справлюсь.

— Я должен извиниться за вчера, — сведя брови над оправой очков, тихо и немного виновато говорит молодой человек. — Я действительно сильно разозлился из-за того, что прождал тебя во дворе. Ко мне несколько преподавателей подходили и спрашивали, почему я сижу.

— Прости. Я забыла.

— Я понял, почему ты забыла, — молодой человек кивает. — И это покоробило ещё сильнее. Эта девушка совсем не тот человек, с кем стоит заводить дружбу.

— Мирон… Выбирать друзей я буду сама, — оскорблённо выдыхаю я. — Не суй, пожалуйста, свой нос, куда не следует.

— Я просто предупреждаю тебя, Аврора. Я вышел из этого мира, где богатые отпрыски соревнуются, кто купит больше дорогих вещей и урвёт что-то эксклюзивное, но бесполезное.

— И, наверное, сам к таким и относишься, — вставляю шпильку.

Мирон пальцами обхватывает мой подбородок и склоняется. Его глаза находятся так близко, что я могу рассмотреть каждую ресничку. Молодой человек проводит большим пальцем по нижней губе и немного её оттягивает, задумчиво за этим наблюдая.

— Да, Аврора. Я один из них. А ты очень редкий экспонат.

До моего воспалённого от его близости и прикосновений мозга не сразу доходят его слова. А когда доходят, я выхожу из себя. Бью его в плечи ладонями, желая оттолкнуть. И, к моему изумлению, у меня это получается. Молодой человек падает в фонтан.

— Боже, — я прижимаю пальцы к губам и смотрю на мокрого Мирона в ужасе.

Он точно меня убьёт. Но вместо того чтобы извиниться, я выдаю:

— Охладился, коллекционер?

Мирон в ярости поднимается, выхватывает фотоаппарат из моих рук и под мой раненый крик кидает его на асфальт. Я могу только руки протянуть и в ужасе смотреть, как самый дорогой сердцу подарок разлетается на осколки.

— Нет. Нет. Нет, — я плачу от отчаяния.

Падаю на колени и начинаю собирать части фотоаппарата.

— Нет, — прижимаю их груди, будто могу их восстановить и вернуть всё на прежнее место.

— Аврора, что такое? — голос Лисы раздаётся над головой. — Ты упала? Что с фотоаппаратом?

А у меня нет сил на то, чтобы ответить. Я глотаю слёзы и пытаюсь подобрать каждый осколок.

— Ави, — Василиса присаживается рядом и с тревогой смотрит в лицо, — что с тобой?

— Это подарок папы. Последний его подарок перед смертью, — шепчу, не выдержав и начав рыдать.

— Как же так вышло, Ави?

— Мирон, — выдавливаю имя того, кто снова умудрился причинить мне боль.

Я поднимаю глаза и обнаруживаю, что парень ушёл. Ненавижу! Я его ненавижу! На части разорву этого гадёныша! Я превращу его жизнь в этой академии в настоящий ад!

— Поехали обратно? — предлагает девушка.

— Нет, — я вытираю слёзы. — Я сейчас положу всё в сумку, а мы продолжим гулять. Мы же собирались веселиться.

— Ты уверена, что хочешь? И можешь?

— Из-за этого идиота стереть улыбку с лица? Ну, уж нет! Я найду способ ему отомстить, поверь. Он ещё узнает, что значит, связаться со мной!

— Аврора, мне показалось, что между вами… симпатия, — мягко говорит девушка, прикасаясь к моему плечу.

— С ним? — я машу рукой. — Да он… Да я… Бесит! — выдыхаю яростно. — Прицепился ко мне, как банный лист к пятой точке. Решил почему-то, что может быть мне интересен. Нет, ты видела, как он моё мороженое сожрал?

Лиса начинает тихо смеяться. А я смолкаю, хмуря брови и недоумеваю, что такого забавного я сказала.

— Что смешного?

— То, что ты отрицаешь свою симпатию к нему, — девушка пожимает плечами. — Ты стояла и млела, когда он прижимался.

— На меня накатил ужас. Да! Я вспомнила все домогательства сводного брата и оцепенела, — я лгу. — А потом я толкнула его, он свалился в фонтан. И вот — подарок моего папы разлетелся на части. Вместе с твоими фотографиями.

— Я тебя поняла, — Лиса кивает. — Пойдём на карусели? — я киваю. — Какие карусели тебе нравятся больше всего? — спрашивает Лиса, оглядываясь по сторонам.

— Я обожаю колесо обозрения, — отвечаю, замечая вдалеке огромное колесо с мерцающими огнями, которые завлекают. — Но хочется чего-то более… драйвового. Как насчёт этой вертушки?

Лиса устремляет взгляд в сторону, куда я указываю пальцем. Там стоит высокая, быстро вращающаяся карусель, и от одного только взгляда на неё у меня уже начинает кружиться голова.

Мы покупаем билеты и встаём в длинную очередь. Шум толпы и запах сладкой ваты обостряют ощущения. Когда приходит наша очередь, мы занимаем свои места и кидаем друг на друга предвкушающие взгляды. Механизм оживает, и карусель уносит нас в кружащие движения. Ветер бьёт в лицо, взъерошивает волосы, а меня накрывает чувством свободы и счастья. Несмотря на головокружение и лёгкую тошноту, мне хочется кричать. И я кричу, раскинув руки в стороны.

В этом крике смешивается и боль, и разочарование, и счастье, и надежда на светлое будущее. Мы проводим на ярмарке до восьми вечера. Мы возвращаемся в академию, когда совсем темнеет. В коридоре сталкиваемся с Миленой и её подругами.

— О, Аврора, оказывается, у тебя есть нормальная одежда. Я и не подозревала, что ты можешь выглядеть не как побирушка.