Семья Вадима в те времена была достаточно влиятельной. В обществе поговаривали, что его отец связан с мафией. Но, естественно, доказательств ни у кого не было. Моя история оказалась банальна до безобразия и зубного скрежета.

Золушка и принц. К слову сказать, всю жизнь ненавидела эту историю: девушка в ожидании, когда принц ее спасет от несправедливого отношения мачехи и нищенского образа жизни. Нет. Я мыслила по-другому: хочешь чего-то, значит, бери и добивайся. Не жди улыбок судьбы.

Вадим, имея деньги и авторитет своей семьи, слыл достаточно завидной партией. Девушки на какие только ухищрения не шли, чтобы привлечь его внимание. Я же такой «болезнью» не страдала. Увидев однажды около входа в универ кучку веселящихся парней в крутых косухах и таких же «нарядных» девиц, я, гордо задрав нос, просто прошла мимо. И даже свист в мою сторону не заставил меня обернуться. Как говорил потом Вадим, его возмутило такое «динамо», и он пообещал себе, что спросит с зазнайки за такое неуважение.

Спросил. Так спросил, что мы практически каждый день бывали у директора в кабинете. Наши фамилии заставляли его уже с самого утра пить успокоительные. Война развязалась не на шутку. И по-хорошему мне стоило бы его бояться. А еще больше остерегаться отца богатого парня. Но куда там. Вадим всячески пакостил мне. Я же вредила ему в ответ с еще большим азартом. А верные Олька и Ленка всегда были на подхвате.

В какой-то момент на нашей очередной разборке, когда я ругалась на него за испорченную новую юбку, Вадим просто дернул меня ближе к себе, следующей фразой выбивая почву из-под ног, и сказал:

— Леликова, давай дружить, — его глаза светились каким-то потусторонним светом, гипнотизируя и не позволяя посмотреть в сторону.

Он был моим первым и самым лучшим другом, парнем, а потом… и мужчиной. Когда-то тайком я читала украденные у мамы любовные романы. Вздыхала и мечтала когда-то встретить свою половинку. Чтобы он ни в коем случае не был хуже тех, кого описывают в бульварных книжках. Нет-нет. Он будет любить меня гораздо сильнее, ярче. Красивая история любви с ним продлится до последнего вздоха. Моя мечта сбылась. Только на тот момент я даже не подозревала, что у всего есть свой срок годности. Как оказалось, у нас с Вадимом он был весьма недолог.

Я не заметила, как из груди вырвался жалобный всхлип. Любовь закончилась, едва успев начаться. Сигнал сотового отвлек меня от тяжелых раздумий. На дисплее высветилось имя дочери. Боже мой, как я признаюсь ей? Маша… Она ведь не простит меня. Да и как такое простить можно? Двадцать семь лет вранья.

Обессиленно опустилась на краешек кровати, сжимая в руках трезвонящий смартфон. Зачем, Вадим? Ну почему сейчас? Чего тебе нужно от меня?

«Я тебя люблю, Лена! — всплыли в голове слова. — Поздно, Вадичка, о любви кричать. Поздно, любимый. Наши жизни с тобой разрушены до основания. Там уже не построишь ничего».

Телефон тем временем успокоился. Я знала, что Маша переживать не станет. У нас с доченькой был уговор: если не взяла трубку, значит занята и перезвоню сама.

В комнату без стука вошла мама. Окинув меня цепким взглядом, прошла и села рядом, складывая руки, испещренные морщинами, на коленях.

— Ну и? Чего потом тут развела? — голос женщины звучал строго, но я знала: она сможет дать мудрый совет.

Открыла рот, чтобы сказать про Вадима, и промолчала. Не представляла ее реакцию. А ругаться с ней не хотела. Знала же, что встану на его сторону, что защищать начну. Дура.

— Ленка, я тебя вроде всегда воспитывала так, чтобы ты не боялась сложностей. Есть преграда? Перешагни, — теплая ладонь опустилась на мою трясущуюся руку.

— Не всякую преграду можно переступить, мам, — шмыгнула я носом, совсем как в детстве.

— Иногда препятствия мы чиним сами. И что-то мне подсказывает, дочь, сейчас как раз этот случай, — хмыкнула она.

— Ты даже не подозреваешь, о чем говоришь, — во мне так и не появилось решительности озвучить все то, что со мной произошло.

— Ну, отчего же не подозреваю. Вадимка твой объявился, поди, — она не спрашивала. Утверждала. Я вскинула на нее не верящие глаза. Откуда она знает? — Да потому, что только один человек на этой земле способен вывести тебя из равновесия, дочь. И слезы ты всегда лила только из-за него, — хмыкнула мама. — Лен, я не стану тебе кричать о том, что люблю этого паразита. Будь моя воля его причиндалы оказались бы на месте отцовского оленя, что висит над камином внизу. — Я аж нервно икнула от неожиданности. Мама всегда была особенно остра на язык в нашей семье. — Но. У вас с ним дочь, Лен. Машуле уже двадцать семь лет. Она росла с осознанием того, что не нужна собственному отцу.

— Мам! — я даже вскочила в негодовании. — Где он был, мам? Где был Вадим столько лет? Маша смирилась с тем, что у нее всю дорогу была мать да дед с бабкой. Что я сейчас скажу дочери? Что ОН скажет ей? Как мы с ним в глаза нашей девочке посмотрим?

— Вот и придумаете. Вместе, Лен. Вы в молодости из каких только передряг не выпутывались, — она подошла ко мне и крепко прижала к себе. — Я уверена, что твой охламон сможет найти слова для любимой дочери.

— А мне что делать, мам? — я сотрясалась в рыданиях, раздираемая жуткими противоречиями: поступить правильно или наказать его за ту боль, что он мне причинил?

— Время покажет, доченька. Поверь мне. Все рано или поздно встанет на свои места. Самое главное — не мешай.

В мою руку неожиданно лег маленький листочек с цифрами. Господи. Иногда мне казалось, что мама была колдуньей. Я же знала, чей это номер. Оставалось только гадать, откуда он у нее.

Я подошла к кровати, куда кинула сотовый и взяла его в руки. Минут десять я просидела, пялясь в черный экран. Разблокировала. Набрала цифры. Палец завис над зеленой кнопкой вызова. Господи. Я ему собралась звонить сама. Сумасшедшая. Мы оба с ним просто сошли с ума. И как в том фильме:

— «И тебя вылечат, и меня вылечат!» — я истерически усмехнулась.

Гудок. Второй.

— Алло, — его голос снова отравой проникал в мои вены.

И я не понимала, как поступить: искать противоядие или с удовольствием пить этот яд…

Маша

Оставшийся рабочий день после того странного вызова пролетел как одно мгновение. Я бегала от одного пациента к другому. Но вместо возмущения ощущала некую благодарность. По крайней мере, времени на лишние мысли не было совершенно. Они, словно тихие воришки, нет-нет, но закрадывались в голову, заставляя сердце беспокойно биться в груди. Пока что мне удавалось отмахиваться от назойливых картинок, которые так и норовили появиться перед глазами.

Домой собиралась уже на автомате, практически зевая на ходу. Мечты о горячей теплой ванне заставляли тело млеть в ожидании. В голове почему-то неожиданно всплыло предложение Никиты. Что было бы, если бы я согласилась? Куда бы мы пошли? Что делали?

Чем глубже я погружалась в себя, тем неожиданней стало для меня появление Саши. Мужчина никак не хотел принимать новую реальность. Оказалось, он искал меня, пока я была на вызове. И вообще долго возмущался старшей медсестре, что меня отправили непонятно куда. Хотя его это вообще никак не касалось. Возмущался он, а стыдно было мне. И, к сожалению, пока что я не понимала, как еще раз более доходчиво объяснить мужчине, что не хочу больше с ним быть.

— Солнышко, ты домой едешь? — обреченно прикрыла глаза. И как у него получается делать вид, что ничего не произошло? Теперь уже с каждым нашим столкновением для меня все более становилось очевидным его поверхностное, несерьезное отношение ко мне. Раздражение накапливалось тугим узлом где-то глубоко внутри, но пока сдерживаться у меня получалось. Я застегнула куртку, подхватила сумку и направилась к выходу.

— Еду, — произнесла, когда практически подошла вплотную к мужчине, — но одна, Саш.

— Так я на колесах. С водителем и весьма комфортабельным автомобилем. Давай подвезу, красотка, — он протянул руку и кончиками пальцев провел по щеке.