А тем временем Вадим Аристархович распекал за неподобающее обращение к врачу свою… жену? Не вязалась у меня эта «райская» птичка с таким серьезным человеком, как он. Вот уж поистине: пути Господни неисповедимы.

— Дима, — я поднялась с дивана, мигом приковывая к себе внимание двух мужчин. — Необходимо вколоть лекарство пациенту, — подойдя ближе к своему коллеге, назвала лекарства, который требовались в данную минуту. — На этом моя помощь окончена. Вадим Аристархович, я, конечно, понимаю, что для вас не авторитет врач с обычной городской больницы. Но я все же настоятельно рекомендую вам не откладывать визит к кардиологу. Ваше заболевание пусть и не опасно для жизни, но и играть с этим я бы не советовала, — все то время, пока я говорила, Дима проводил нужные манипуляции. Казалось, Вадим Аристархович даже не заметил, как вошла игла в вену. Он не сводил с меня блестящих глаз. Блестящие в них слезы я свела либо к уже начавшему действовать лекарству, либо к облегчению, что ничего угрожающего жизни у него нет. Иначе все это было бы еще одной странностью такого длинного дня.

Я оглянулась в поисках дворецкого, которого, как неожиданно, ага, не оказалось в огромном зале.

— Потеряла кого-то, доктор? — да как он так передвигается тихо? Никита стояла практически вплотную ко мне. Я даже видела каждый волосок на короткой ухоженной бороде. Господи, мурашки мои, куда вы бежите.

— Да, — дерзко вскинула я голову, глядя прямо ему в глаза.

— Кого же, крошка? — плотоядно ухмыльнулся он. Самое смешное, что весь наш диалог велся на крайне низких тонах.

— Никита, — донесся до нас строгий окрик с дивана.

— Выход, Никита. Простите, по батюшке не знаю, как вас величать.

— Леонидович я, — уголок губ едва подрагивал от того, что мужчина едва удерживался от смеха.

— Так вот, Никита Леонидович. Крайне буду благодарна, если соблаговолите проводить меня и коллегу до двери. — Вот. И даже не запнулась.

Больше ничего не говоря, парень развернулся, а я едва ли не вприпрыжку ринулась за ним к двери. Успела лишь крикнуть «до свидания» своему пациенту. За спиной раздавались спешные Димины шаги. И я совершенно не ожидала, что уже практически в дверях Никита решит резко затормозить. Да так, что я почти со всего маха влетала в его спину. Мгновенно развернувшись, он поймал меня в цепкие объятия.

— А вообще знаешь, доктор, я передумал.

— В смысле? — пискнула я.

— Зачем тебе уходить сейчас? — агатовые глаза задорно блестели, как у пирата. Сердце в груди заходилось в сумасшедшем ритме.

— В смысле? — повторила я. По всей видимости, мой словарный запас тоже решил отчалить.

— Пошли на свидание, малышка…

Не знаю, сколько я молча простояла, по-дурацки пялясь на Никиту.

— Доктор, у меня что, внезапно выросла вторая голова или я настолько неотразим, что ты во мне вот-вот дыру протрешь? — приблизив ко мне свое лицо, заговорщически прошептал мужчина. Ах, вот как ты про меня думаешь. Мило улыбнувшись, как только умею, придвинулась так же плотно к нему, обезоруживая своим поступком. Никита явно не ожидал такого.

— Ну, привлекательного мужчину, безусловно, сложно не заметить, — он заулыбался довольно, как кот, который объелся сметаны. — Особенно если у него неотразимые глаза, заставляющие замирать каждую клеточку внутри, — откуда во мне взялась эта смелость, сама ни за что не сказала бы. Я протянула руку, убирая с черной рубашки белую ниточку и поднося ее к носу Никиты. Мужчина все еще был под действием моего шепота. — Но я его здесь не увидела, Никита Леонидович. — Боже, кто бы знал, каких сил мне стоило не расхохотаться в голос, наблюдая за обескураженным и ничего не понимающим мужчиной. Он даже не понял, что только что произошло. А у меня в душе сейчас цвела поляна из колокольчиков посреди густого непроходимого леса. Небывалый подъем и азарт. Такой, что действительно замирало дыхание.

Внимание Никиты после недавнего предательства было бальзамом на кровоточащие шрамы. И что-то мне подсказывало, что не устроил такой ответ этого молодого красавца.

— Что ж. Я понял, Мария Вадимовна. Организуем, — невозмутимо выпрямляясь, сказал он.

— Можно узнать, что именно? — немного смеясь, поинтересовалась у мужчины. Уголки его губ тоже подрагивали в едва сдерживаемой улыбке.

— Окулиста, — Никита поправил завернутый рукав рубашки, привлекая мое внимание к сильным, чуть смуглым рукам, испещренными тоненькими дорожками вен.

— А? — фокусник он, честное слово. Я и забыла, о чем мы говорили. — Окулиста? Зачем?

— Чтобы зрение у вас острее было, Мария Вадимовна. Раз очевидного не замечаете, — откровенный намек. Никита, словно ястреб, наблюдал за сменой реакций на моем лице.

— Не тратьтесь, Никита Леонидович. В нашей больнице достаточно специалистов, — я перекинула свою сумку на другое плечо, — справлюсь как-нибудь сама. Всего хорошего.

Не дожидаясь его реакции, я поспешила к скорой, которую уже предусмотрительно завел водитель.

— Мария Вадимовна, — донеслось со спины. Ох, он меня явно отпускать не хочет.

— Да, Никита Леонидович. — его походка меня завораживала. В ней были собраны особая элегантность, небрежная вальяжность, абсолютная уверенность в своих силах и возможностях. Но при этом такие ощущения не давили. Наоборот. Хотелось спрятаться под покровительством такого мужчины.

— Я смогу тебя удивить, Мария Вадимовна, — он вдруг осмотрелся по сторонам, открывая вид на крепкую шею. Миг. А у меня начали слабеть колени. Господи, ну неужели он не понимает, как влияет на женщин? На меня, черт его раздери? — Знаешь, так даже интереснее, — он аккуратно заправил выпавший локон мне за ушко… Развернулся на пятках и, больше не говоря ни слова, ушел обратно в дом.

— Интересно ему, — фыркнула я, — тоже мне.

К этому времени уже успел подойти Дима.

— Едем, Мария Вадимовна?

— Да, Дим. Больше нам тут делать нечего.

Окна большого дома были затонированы, и, конечно, я не могла видеть, как за нашим отъездом наблюдало двое мужчин. И у каждого из них царил собственный хаос в душе. Самый старший до сих пор не мог поверить, что его мечта наконец исполнилась. Он за многое корил себя. Но самую главную ошибку не простит даже на том свете: он сдался тогда, хотя ведь был сильным. И клыки острыми казались. А самое драгоценное не отстоял. Потерял. Теперь вот, как вор, пытался урвать у жизни свой кусок счастья. Сегодня вот получилось. Но так не может постоянно продолжаться. Стервятники не дремлют. В груди билось сильное сердце, которое сегодня дало сбой, когда сказали, что ее обидели. А с Санёчком они еще поговорят. По душам, так сказать.

Молодой же мужчина неимоверной силой воли удерживал себя на месте оттого, чтобы не сорваться и не вытащить девушку из машины. Почему она сбегает? Не должно так быть. Ее место уже давно рядом с ним. А они все дурью маются. Уже бы вон и ребенка первого родили бы. Почему он тогда уступил ее сопернику? Из чувства уважения к Вадиму Аристарховичу? Так ведь он, Никита, ей больше подходит. Он сможет защитить ее ото всего на свете. Спрячет, укроет, убережет. И любить будет до последнего вздоха. Хотя… может, и там, в аду, тоже не перестанет.

— Ты нашел?

Никита протянул небольшой кусочек листочка шефу.

— Молодец, — услышал парень похвалу. Кивнул, а взгляда от окна не отрывал. Стальными оковами удерживал внутреннего зверя, который когтями рвал клетку и пытался вырваться к своей единственной.

— Скоро, Никит. Потерпи еще немного, — тяжелая рука опустилась на плечо молодого мужчины.

— Я вас по-хорошему предупреждаю, Вадим Аристархович, если Санек еще раз хоть на три метра приблизится к ней, я ему доходчиво объясню строение человека. Основы, так сказать.

— Ты мне не угрожай. Мал еще. Не забывай, что и мне девочка не чужая. Я и так дров наломал. Сейчас хочу одного: счастья. Для нее.

— А для себя? — повернул Никита голову в сторону старшего мужчины.