― Мария Вадимовна, бляха-муха, мы вас заждались, ― выкрикнул водитель, мужчина уже далеко за пятьдесят. Поседевшие волосы были безобразно всклокочены. ― Быстрее! По коням и на вызов! Еще одну минуту простоим и все вместе будем отдуваться на ковре у начальства… Если не похуже.

И только когда машина уже практически выезжала из гаража, а я восстановила дыхание после быстрого бега, в который раз за этот день задалась странным вопросом. Кто может быть хуже нашего шефа? Президент, если только. Хихикнула про себя. Ну уж к нему меня вряд ли бы направили.

― Что известно про пациента? ― пора было вникать в детали вызова.

― Вадим Аристархович Гронский. ― Кто-о-о? Брови взлетели вверх. Гронский? На кой черт один из значимых миллионеров Питера вызвал врачей обыкновенной городской скорой? Я не могла подобрать ни единой достойной причины. А больше всего меня волновал тот факт, что именно меня отправили к нему домой. Почему? Может ли это быть связано… с моим отцом? Хотя. Я не слышала про этого человека уже лет пятнадцать. Неужели у него хватило совести вспомнить о том, что у него есть дочь, когда он попал в неприятности? Во рту появилась горечь. Или это были фантомные ощущения. Ведь детская обида никогда не оставляет. Ребенок для любого родителя таким и остается всю жизнь. Я всегда пыталась понять: почему он бросил нас с мамой? Почему не посчитал меня настолько важной, чтобы хотя бы просто поддерживать отношения, интересоваться моей жизнью…

― Дальше, ― скомандовала я, обрывая тягостные думы. Нужно было углубиться в задание. И я стала внимательнее слушать фельдшера, у которого были все детали по этому выезду.

― Жалобы: жжение за грудиной, сильная головная боль, заторможенность, нарушение координации, высокое давление, ― в голове сложилась картинка диагноза. Только вот верилось мне в него с трудом. Ну да ладно, карета скорой уносила нас все дальше от Питера. Первое время водителю пришлось даже включить звуковой сигнал, поскольку утреннее время означало массовые пробки. Люди торопились кто куда.

Дом, куда мы должны были приехать, находился на закрытой территории фешенебельного поселка. Жили там весьма непростые персоны, имеющие значительную власть и силу. Поговаривали даже, что в основном контингент состоял из лиц, которые в лихие девяностые не чурались разными способами, чтобы разбогатеть. А теперь благополучно пользовались тем, что успели нажить, лишь с каждым годом приумножая это.

Стоит ли говорить о том, что на въезде в поселок охрана весьма скептично, если не сказать брезгливо осмотрела наш автомобиль. Мне так и хотелось воскликнуть: «Ребята, не поверите, я сама не понимаю, что забыла здесь. Но приказы не обсуждают, ведь так?» Связавшись с кем-то по рации, парни в военной форме неохотно все же пропустили нашу бригаду. Один из них даже соблаговолил сесть в навороченную темную «служебную» иномарку и проводить до нужной точки. Хотя особой необходимости в этом не было, поскольку точный адрес у нас был, а машина оснащена навигатором.

― Не хотел бы я тут жить, ― неожиданно сказал Дима, мой фельдшер, пока мы из окна скорой рассматривали окрестности. А там было на что взглянуть. Дворики ― один был ухоженнее другого. Дорогая брусчатка, галька на газон, аккуратно подстриженные кустарники и деревья: сколько же сил и денег уходило на уход за всем этим.

― Почему? Посмотри какое место. Ухоженные газоны. Чистые домики. Как будто сказочные. Говорят, у них тут и свои торговые центры, своя поликлиника, ― я выделила это слово, заново удивляясь странному вызову, ― парикмахерские. Ну, в общем-то все, что нужно для комфортной жизни.

― Это клетка, Мария Вадимовна, ― умные серые глаза посмотрели на меня. Парень выплюнул эти слова. ― Не ведитесь на мишуру. У этих людей нет совершенно ничего человеческого в душе. Деньги, деньги, деньги. Им не нужны… Да ничего им не нужно кроме этого, ― он махнул рукой. Я поняла, что здесь замешано что-то личное. Но с Димой мы хоть и были знакомы, но все же близкими друзьями не были. А поэтому мне показалось излишне лезть к нему в душу.

― Тут не вдохнешь полной грудью, ― глядя в окно, глухо продолжил он. Я же мышкой сидела и не знала, как поступить: то ли напомнить парню о своем присутствии, то ли лучше не перебивать. ― Везде нужно быть начеку. Вот тебе улыбается сосед или соседка, а потом возникают проблемы в той или иной сфере жизни. Они все здесь искусственные, ― в голосе Димы звучала затаенная грусть или… я бы даже сказала, обида. Что же у тебя случилось, мальчик? Он был гораздо младше меня. Работать фельдшером разрешалось студентам, начиная с четвертого курса медицинского университета. Такая вот подготовка ко «взрослой» жизни.

Но, как бы то ни было, отчасти с ним я была согласна. Здесь постоянно нужно «держать» лицо. Все должно соответствовать статусу и твоим соседям. Такая жизнь не для меня. Я всегда хотела загородный домик с уютным зеленым двориком и светлой кухней, окна которой обязательно выходили бы либо на речку, либо на лес. Да, вот такая у меня странная мечта. Раньше я думала, что всего этого смогу достичь с Сашей. Реальность показала, что рассчитывать стоит лишь на себя.

Подъехав к нужному дому, хотела взять чемодан с лекарственными препаратами. Но Дима меня остановил.

― Я сам, Мария Вадимовна, ― парень легко подхватил необходимое и, пропустив меня вперед, последовал за мной к крыльцу. Дверь тут же открыл, по всей видимости, дворецкий.

― Добро пожаловать, Мария Вадимовна, мы вас ждали.

Поначалу на эту деталь я внимания не обратила. Однако, не пройдя и пары шагов, остановилась, как вкопанная.

― Откуда вы знаете, как меня зовут? ― резко обернулась я к пожилому мужчине. ― Я не называла вам свое имя. ― Время между нами двумя остановило свой бег. По тому, как забегали глаза дворецкого, я поняла, что он допустил ошибку. А как из нее выпутаться, не знал.

― Мы знаем о каждом, кто ступает за порог этого дома, доктор. Меры безопасности. Не более.

Этот голос. Как же он мне был знаком! Ведь слышала его совсем недавно… Я повернула голову, словно в замедленной съемке. Невозможно! Как⁈ Откуда здесь… Он? Мой совсем недавний знакомый стоял в проеме гостиной, лениво привалившись к косяку, и сканировал глазами меня. Снизу вверх. Сверху вниз. Пульс подскочил до критической отметки, и я испугалась, что откачивать придется уже меня. Кровь прилила к щекам, окрашивая их в яркий румянец.

― Вы? ― прохрипела я…

― Вы? ― черная смоляная бровь резко взлетела вверх. ― Я вроде бы не такой старый, ― уголок чувственных мужских губ приподнялся в намеке на улыбку. А меня почему-то настолько смутил этот жест, что постаралась отвести глаза и смотреть куда угодно, только не на Никиту.

― Где пациент? ― коротко и строго спросила, не желая вступать в полемику.

― У-у-у, как все серьезно. Ну, что ж, пошли. Провожу вас, ― едко ухмыльнулся он, ― доктор.

Если бы меня попросили позже описать убранство дома, то даже под пытками я не смогла бы этого сделать. Никита вел куда-то вглубь, а я только видела сильную мужскую спину, завернутую в черную шелковую рубашку. Затылок у мужчины был коротко подстрижен, по всей видимости, под машинку, в то время как на макушке волосы были длиннее. Пальцы странно зачесались от желания попробовать: правда ли они такие мягкие, какими кажутся?

« Маша, какого черта? Тебе зачем эта информация?»

А тем временем мы дошли до огромного зала, посередине которого находился массивный светлый диван из кожи. На нем и расположился мужчина средних лет. Хозяин этого великолепия.

Что-то в нем показалось очень знакомым. Я бы даже сказала близким мне. Но, вполне возможно, что ничего удивительного в этом не было. Поскольку я искренне верила, что на нашей планете есть люди, похожие на нас. Пусть даже это и было, скорее, ментальное сходство.

― Вадим Аристархович, ― негромко позвал Никита, вплотную подходя к хозяину дома. ― Скорая уже тут.

― Позвольте мне подойти к пациенту, ― тихонько подошла я к Никите. И как-то получилось так, что я вдохнула его запах. Терпкий, обволакивающий ощущением надежности аромат. Внутри что-то екнуло и загорелось. Я не испытывала таких ощущений еще никогда в своей жизни. Даже с Сашей. Затылком чувствовала, как черный взгляд прожигает меня насквозь. Когда я аккуратно опускалась на краешек дивана, на котором лежал пациент, изо всех сил старалась, чтобы Никита не заметил, как сильно у меня тряслись руки. Его близость выводила меня из равновесия. Внутри был клубок из желаний, которых я и сама толком не понимала.