— Я доверяю своим глазам.

— Иногда и они видят то, что хотят увидеть. — Лика встала, подхватила сумочку, и было, уже взялась за ручку двери. — Знаешь, почему мы со Стёпой расстались?

— Мне не интересно.

— И всё же я хочу сказать. — лишь прокачала головой на самоуверенность девушке. — Я разорвала, этот порочный круг. Увидев тебя, в том клубе, поняв, что и с тобой он спит, хотела сделать тебе больно, как мне тогда было. С большим удовольствием наблюдала, как ты пошла наверх. Жалела, что не увижу твоей реакции. И вот ты вышла, почти убитая. Я пила, смеялась над тобой, и снова пила. Но никогда не забуду фразу Серёжи, которую он мне сказал, «Сломленная, но не сломанная. Такие как она неубиваемые, о них нельзя вытереть ноги, они не прощают. Нечета тебе Анжелка». Обиделась… а на утро реши, что буду такой же, неубиваемой, сильно, и больше никому не позволю вытирать о себя ноги. Даже Стёпе.

Дверь за Анжеликой закрылась. Я откинулась на спинку кресла и стала переваривать наш разговор. Он как будто был ни о чём и таким откровенным. Было очень страшно решиться, признаться, что возможно ошиблась, поставила сомнения выше истины, выше чувств. Как он говорил, не даёшь мне оправдаться, уже вынесла приговор. Но я всё видела. Или видела то, что хотела? Кому я доверяю больше? Откинув всё ненужное, Стёпе доверяю больше чем Рите. Почему не сейчас? Не в этой ситуации? Потому что заранее знала, потому что не было даже крохотной доле сомнения, он изменит. Я не ждала другого результата. И увидела то, что хотела. Всё не так как кажется, его слова.

Дурацкие мысли, прекратите крутиться в моей головушке. А сердечко перестать трепыхаться, как будто у нас надежда появилась. Выпусти тебя, и ты весь мир залюбишь. Да сколько можно. То я сомневаюсь, что он мне верен, теперь сомневаюсь, что не верен. Нет, так решительно нельзя. Хватаю сумку, попутно вызывая такси и отдавая распоряжения. Сейчас ты мне всё расскажешь, что было не так, как казалось.

Давай Светка, сейчас или никогда, один раз, один разговор, одна встреча. Бай бог не последняя. Пфу, пфу, пфу. Дома за окошком летели, и гул в ушах нарастал, как турбины самолёта. Ещё чуть-чуть и мы взлетим, такси, водитель, я. Закрываю, открываю глаза и медленно считаю. Десять. Вот знакомый район. Девять. Вот нужная улица. Восемь. Его дом. Семь. Машина паркуется во дворе. Шесть. Второй подъезд. Пять. Лифт. Четыре. Восьмой этаж. Три. Заветная дверь. Два. Тяну руку к звонку. Отдергиваю. Тянусь снова. Ну! Давай! Один. Стёпа. Один ли. Из глубины квартиры доносятся звуки. Гости? Телевизор? Ноутбук?

Смотрю на него во все глаза. Господи, как я соскучилась. Взгляд бегает, стараюсь ухватить как можно больше. Голые ступни, обтягивающая торс майка, прокаченные ноги, подрагивающие пальцы, бугристые мышцы рук, и плечи, мои любимые плечи. Хочется уткнуться в одно, и недовольно, на весь мир, сопеть.

Мужчина молчит, так же, не сводя с меня глаз. Пытается разглядеть живот, но он скрыт под полы свободного пиджака. Решаюсь нарушить тишину первой.

— Пустишь? — почти натужно, на выдохе.

— Конечно, проходи. — отходит в сторонку, пропуская вперёд. Закрывает за мной дверь, бежать некуда. — Ужин? Чай?

Радушный хозяин, как всегда. Отрицательно качаю головой. Снимаю обувь, кидая на сумку. Стёпа молча проходит в гостиную, ожидая, что я проследую за ним. Мешкаю, но всё же скидываю с себя и пиджак. На цыпочках крадусь к нему, и застываю в дверях. Решимость поутихла. Собираюсь с духом.

— Ого, какой он стал. — не скрывая удивления, замечает Стёпа, гладя на мой живот. — Большой, такой.

Чего? Не такой и большой. Даже опешила, от такой наглости. Животик то совсем маленький, что тогда он скажет, когда я на девятом месяце буду.

— Не такой и большой. — мужчина переводит взгляд на моё лицо, и явно читает на нём недовольство, от чего широко улыбается и качает головой.

— Красивый, невероятно красивый животик. Тебе идет быть беременной.

Не отвечаю, молчу, не знаю с чего начать разговор. Оглядываю большую комнату, ищу, что непонятно даже мне самой. Просто спроси себя, чего тебе хочется, верить или сомневаться, быть счастливой или страдать. Тебе всё по плечу, просто решайся, как с этим справляться.

— Дашка, соскучилась, хочет тебя видеть. Мы хотели пригласить тебя в гости, возможно, на выходные.

— Ммм, я с удовольствием. Тоже очень соскучился. — в голосе Стёпы звучали нотки радости и разочарования одновременно, путая и сбивая мои настройки. — Только в эти никак не получится, небольшой завал на работе, я разгребусь и освобожу для вас следующие, обещая.

— Проблемы? — зачем спрашиваю.

— Да, так, небольшие, не бери в голову.

— Это как-то связано с твоим запоем?

— Хм, немного удивляет твоя осведомлённость, моей жизнью.

— Как есть. — как можно беззаботнее жму напряжёнными плечами. Давай, переходим в наступление, а то так и будем до утра куковать. — Ты следишь за мной почти месяц, уходишь в запой, бросаешь дела, клуб, избиваешь моего шеф-повара, встречаешься с бывшей… или настоящей, не знаю уж.

Глаза Стёпы расширяются, изумлён, а как была потрясена я, когда она заявилась ко мне. Мужчина даже открывает рот, пытаясь что-то сказать, но так ничего и не произнеся закрывает его. «Ты уже вынесла мне приговор» вертится в моей голове брошенные им слова, теперь никаких приговоров, без выступления адвоката.

— Рассказывай, всё с самого начала. — растерянность на его лице говорит, что он не догадывается где это начало, милостиво подсказываю ему. — Тот вечер, когда… когда был в душе с другой. — намерено избегаю слово измена, никаких преждевременных приговоров.

— Ххххх, утром врач дал добро на наш интим, — краснею от его слов. Да, чтоб тебя, а как дальше слушать. Заметив мои порозовевшие щёки, Стёпа продолжил увереннее. — секса у нас не было, сама помнишь сколько. И я тебе не врал когда говорил, что кроме тебя, у меня никого, с той самой ночи. Я закрывал клуб, а в голове только одна мысль, как разложу тебя, там, где поймаю. Как вылежу, твои тугие сосочки, как буду наслаждаться твоими стонами, как погружусь в тебя глубоко, до самого дна.

Скотина! У меня и так либидо зашкаливает, а тут ещё он со своими подробностями. Так ты их и просила. Хе, хе. Оттягиваю ворот платья, душно, щеки краснеют ещё больше. А этот невыносимый гад, продолжает более уверенно.

— В душе само собой, думал об это, уже не стесняясь быть замеченным в своих извращённых фантазиях. И только наставление врача без фанатизма, заставляли поумерить свой пыл. Гениальность идеи, была проста, под*чить и сбросить первое напряжение, чтобы не наброситься на тебя прямо в машине. — Стёпа обходит кресло, и облокачивается руками о его спинку, защитная реакция. — одурманенный похотью, и воспоминаниями как это делала ты, я даже не сразу замечаю, что кто-то пристроился сзади и поглаживает мой член.

Сука! Рука сама по себе, хватает, ерундовину, стоящую неподалёку и запускает её в Степана. Мужчина успевает уклониться, присесть, спрятавшись за кресло.

— Чёрт! — сжимаю, разжимаю пальцы, я ж его прибить могла.

— Можно, продолжать? — раздаётся откуда-то, из временного укрытия. Меня разбирает смех, и удивительная прозорливость мужчины, в моих возможных действиях. — Я кончил. — рассказ продолжается из-за укрытия. — А когда сообразил, что не один выставил, девицу вон. У меня и запись с камер есть, во сколько она вошла в душевую, как вышел я, как дождался, пока она оденется, как волок её к выходу. Могу показать, если не веришь.

Последнее он произнес, полностью выбравшись из-за кресла. Действительно, почему не верить? Другой вопрос, почему меня не смутила оборванная запись? Ведь я так ничего и не увидела, ну подошла она к нему, обняла и всё, секунда, две. И даже в голову не пришло, что он мог Ритку оттолкнуть. Увидела то, что хотела видеть. Знала же какой сучий характер у Маргариты, и поверила ей.

Ни на секунду не сомневалась в ней, сомнения были только в нём. Ждала предательства и получила его, нет даже не так. Сама это предательства и организовала.