— Две минуты, и не дай тебе бог. — тычу в неё пальцам, и выхожу из душевой.

Жду самоубийцу за дверью, смотреть на её прелести нет никакого желания. И эта мысль сама собой растягивает мои губы в улыбке. Значит не такая уж я и похотливая скотина. А мысль, что эта дура касалась меня и даже можно сказать помогла кончить, злит ещё сильней. Что я скажу своему Светлячку, как объясню это. Я обещал, только она, больше никто. Это можно считать изменой. Ощущение, что я предатель, есть. Бью со всей дури стену.

Дверь едва приоткрывается, являя это недоразумение. Помоги мне бог не прибить эту девку. Хватаю её за руку и волоку к выходу, почти вышвыриваю за дверь, она ругается, и сыплет проклятьями.

— Увижу тебя здесь ещё раз, пожалеешь.

Мерзкое чувство не покидает, лезу под душ ещё раз. Пора одеваться, пора к мой девочке, но это девица сбила весь романтичный настрой. Надо рассказать про это Светлячку, просто чтобы знала, не хочу постыдных секретов, не хочу, мучатся. Можно деталь прод*чку и упустить.

Светка светится усталой радостью. Напряжение, преследовавшее её утром, испарилось. Она трещит по дороге домой, не умолкает, провожая нашу временную няню, хитро улыбается, проскальзывает в душ. Я укладываюсь на свою сторону кровати, крутя в голове невесёлые мысли. Как-то надо начать разговор, и чем больше я думаю как, тем мрачнее становиться моё настроение.

— Стёпочка. — тихонько зовет меня моя женщина.

Оборачиваюсь. И тяжело сглатываю. Она стоит абсолютно обнаженная, лучезарно улыбаясь. На цыпочках крадётся ко мне. И, слава богу, моя голова, передав управление нижней, отключается, сосредоточившись на обворожительной девушке.

— Стёпа, отомри. — смеётся Светка, взобравшись на меня сверху.

— Детка, мне кажется я не смогу сам, — сипло признаюсь, толкаясь в её раскрытое лоно своим стояком. — сил нет. Боюсь, аккуратно не получится.

Говорю это, а сам шарю ненасытными руками по любимому телу. Великолепная грудь Светлячка, стала ещё больше, и мне кажется, попа тоже поднабрала вес, возвращаясь к моей любимой форме.

— Ты думаешь тебе одному тяжело было, — хнычет, едва я сжимаю сосок. — я тоже хотела, хочу, сейчас.

И трётся, трётся своей мокрой дырочкой о мой член. При каждом касание головке о клитор, издает тихий стон, ускоряя движения.

— Нет детка, так не пойдёт. — придерживаю её бёдра, не позволяя двигаться. — Приподымайся.

Светлячок приподымает очаровательную попку, и я насаживаю её на свой ствол, проникая в разгорячённые глубины, медленно протискиваюсь вперёд, не спешу, гашу в себе импульс толкнуться резче. Как только наши тела соприкасаются, мы синхронно издаем протяжный выдох.

— Не до фанатизма, помнишь. — как в такую минуты могу удержать здравость рассудка, удивительно.

— Угу.

Это всё на что хватает мою женщину, прежде чем она неистова, начинает на мне скакать. Её аппетитная грудь прыгает с ней в такт, не позволяя отвести взгляд от великолепного зрелища. Во рту собирается слюна, не выдержав приподымаюсь, втягивая в рот маковку груди. Она замедляется, устала, девочка моя. Обхватываю её за спину рукой, и меняю нас местами. Маленькие ручки тут же хватают меня за затылок и притягивают к себе для поцелуя. Крышу сносит окончательно, но сознание не переусердствовать, мелькает в голове.

— Стёп, сильней, прошу. — скулит, и вертит попой.

— Дьявол.

Выпрямляюсь, хватаю её бедра и насаживаю на себя что есть силы. Кайф. Она выгибает спину, подстраиваясь под мои толчки, делая проникновения глубже. Всхлипывает, закусывая руку, не позволяет громких звуков.

— Сейчас детка, сейчас. — хриплю, нащупывая пальцами клитор. Натираю его, синхронизируя движения с каждым выпадам. — Давай девочка, уже можно, ты кончишь для меня.

Безошибочно чувствую приближение её оргазма, очередной всхлип переходит в протяжный стон, стеночки сдавливают член, пульсируют, утягивая в глубину, не позволяя покидать свои недра. Спешу за ней, отдаюсь такой долгожданной разрядке.

— Люблю тебя. — признаюсь, хриплым шёпотом, в момент спадающего удовольствия.

Падаю рядом, и меня, как лиана, оплетает красивое тело.

— В душ?

— Ммм, — кривится. — не хочу, устала. Можно сегодня побуду грязнулей.

Смеюсь, тянусь за салфетками, и, стерев следы нашей страсти, позволяю своей девочке, да и себе уснуть, грязнулями. В голове пусто и спокойно, я дома.

Светлана

Он любит, любит, да. Он так и сказал, люблю тебя. Ура, я самая счастливая. Я ему скажу, прям сейчас, разбужу и скажу, что у нас будет ребёнок. Боже, какой он красивый во сне. Хочу, чтобы нашему ребёнку достались его ресницы, особенно если будет девочка, смотри какие пышные. А если мальчик, то пусть нос, нет пусть если сын, то будет его маленькой копией. Спи ты уже. И дай своему мужику отдохнуть. Завтра. Да, завтра, я всё скажу ему завтра. И как сильно его люблю, и как сильно по нему скучала, и что самый лучший мужчина, и что я хочу от него сына. Это уже песня. Спи!

Вот сейчас не поняла, я, что одна в постели? И где носит моего ненаглядного. Сладко потягиваюсь в предвкушении вкусного завтрака. Вспоминаю вчерашнюю ночь и бегу в душ, попутно стягивая с кровати бельё.

Что за, чертовщина, он уже давно бы пришёл посмотреть, не проснулась ли я, да и просто на шум. На кухни Дашка уплетает оладьи, одна.

— Привет, мелочь. А где Стёпа.

— Уехал, уже. — с набитым ртом выдает это чудо.

— Прожуй сначала.

— Налей ещё чаю.

— А этот как налила?

— Так этот Стёпа налил, и убежал. Ему кто-то позвонил, он очень ругался и убежал.

Очень интересно. Как ревнивая и доё*тая женщина, я просто обязана позвонить ему и всё разузнать. А как здравомыслящий человек понимаю, как сейчас он может быть занят, если случилось что серьёзное, то тем более. Помочь не смогу, смогу только отвлечь.

— Доброе утро, Лана Ивановна.

— Доброе. — началось.

— Доброе утро, Лана Ивановна. — мои вы птички.

— Доброе, девочки.

— Доброе утро. Лана Ивановна, вы как будто, другая сегодня.

— Какая Костя. — мой ты золотой мальчик, мой любимый бармен, приехал за мной, сюда.

— Не знаю, добрая что ли. — чего. Какая я. Прищуриваю одни глаз. — Счастливая. — так-то лучше, улыбаюсь в ответ.

Смотрю на себя в зеркало, да. Как там, в детской дразнилки было. Улыбка до ушей, хоть завязочки пришей. И что такого. Имею право, вообще-то. У меня, наконец, появилось то, о чём давно мечтала, семья. Настоящая. Это уже не просто я и Дашка, это ещё одни маленький человечек на подходе, а главное мужчина, который о нас заботится, муж и отец. Вот с мужем ты как-то поторопилась, предложение тебе ни кто ещё не делал. Не делал, но думаю это дело почти решённое. Мы поговорим сегодня, во всём признаемся и вопрос о браке тоже поднимем. Прям деловые переговоры намечаются. Романтика смотрю так и прёт.

Я счастливый как никто, я счастливый лет как сто, я счастливый я не вру, я счастливый… ага хрен вам всем, умирать мне рановато. Это что за деликатный скрежет в мою многострадальную дверь.

— Войдите. — Артёмка, тебя, что за нелёгкая принесла, кто там решил испортить мой день.

— Лана Ивановна, к вам гостья, Маргарита. — а, б*ть, принесла же нелёгкая.

— Пусть пройдёт. — Артём кивает и прикрывает дверь. А сердечко в груди, так и готово выпрыгнуть.

Ты что, испугалась. Её испугалась. Не её, а новостей, которых, она может с собой принести. Может и не нужен был этот спор, зачем он мне.

— Тук, тук. Ждала меня. — ага, очень.

— Признаться честно не ждала, так рано.

— Ну, ты сама сказала не затягивать.

— И? — мне тебя пытать надо.

— Всё случилось, если ты понимаешь, о чём я. — чего? Случилось это, они переспали? Господи слово то какое. Не о том думаешь.

— Не поняла.

— Господи, Ланка. Мы со Степаном Дмитриевичем трах*ись, вчера, в душевой его клуба.

— Когда? — когда сука, если он спал и со мной.