— Как?

— Как будто сошла с ума.

— Я так себя и чувствую. — подозрительно прищуриваюсь. — Стёпа, что происходит?

— Я твой мужчина Матрёшка, и я решаю наши проблемы. Я позабочусь обо всем, не переживая. О тебе, о Дашке и о малыше. — он кладёт руку мне на живот, осторожно его поглаживая. — вот бы это была девочка, у меня бы было три куклы.

— А если будет мальчик? — зачем я это спрашиваю, тихо шифером шурша, едет крыша.

— Ну, значит, мальчик. Ешь, давай. — вручает мне контейнер.

Вот сижу я на больничной кровати, уплетаю свои любимые блинчики с сиропом. А мужчина моей мечты говорит, так как будто наше будущее с ним как семьи уже давно предрешено. Я балдею. Может мне это сниться, может сейчас меня разбудит медсестра, и скажет, что они мне что-то не то вкололи, что-то явно с наркотой.

Стёпочка целует меня, и прощается до вечера, видите ли, он уже договорился с Иринкой и Игорем, забрать у них Дашку с вещами здесь. Я точно сплю. И кажется меня это ещё и по тому, что я безропотно подчиняюсь указаниям, по сути, левого мне чувака. Ау, мозг, где ты? Но тот, как видимо, упал в обморок, от сильно трепыхающегося в экстазе сердца. Другого объяснения просто нет.

Следующие пять дней моего пребывания в больнице проходят под девизами, долой стерву Светку, да здравствует милая Светочка. Я как будто и не я, я радостно знакомлюсь со Стёпиной мамой Верой, так же как я Ивановной, купаюсь в объятьях и поцелуях любимого мужчины, обсуждаю, где мы будем жить после моей выписки, и не тесновато ли нам будет с рождение второго ребёнка. Стёпа предлагает купить квартиру побольше и даже списывается со знакомым риелторам. Я балдею.

Ночами, оставаясь одна, ко мне всё ещё приходят, страшные мысли, пытающие вернуть в ту реальность, где я совсем одна. Ириска звонит почти каждый день, мы говорим часами. Она рада, нашему воссоединению, желает счастья, просит отложить свадьбы, хотя бы до её родов. А я балдею.

Весь этот сюр, как при моих снах с температурой сорок, с одним отличием, эти сны всё никак не могут кончиться, и если честно просыпаться я боюсь. Очень боюсь. Где-то глубоко внутри, в самом центре солнечного сплетение, теплится какой-то зловещий огонёк, огонёк страха и нехорошего предчувствия.

Остатки разума ко мне вернулись, и я категорически отказалась переезжать к Степану, поскрипев зубами, он переехал ко мне. Мы ведём себя как престарелая пара, секса нет, по причине запрета, только тёплые обнимашки и спокойный сон. Но в этой атмосфере всеобщей любви и счастья, мне некомфортно. Мы опять разговариваем так много, но ни разу о нас. Где — то это уже было.

— Ты точно хочешь вернуться на работу, к врачу только через пять дней. — Стёпа не настаивает, он спрашивает, укладывая меня на свою грудь.

— Да, хочу. Я устала дома, мне нужны люди, нужно движение. — устраиваясь по удобнее, закинув на него ещё и ногу. — завтра на маникюр, освежу волосы и в понедельник на работу.

— А приём у нас когда?

— В четверг, утром. — это не я, это не могу быть я, покладистая, спокойная, и это точно не Степан Богатырёв, больно быстро согласился на мою работу. Мы другие, мы мать вашу, идеальные, а так быть не может.

— Я освобожу первую половину дня. — дежурный поцелуй. — Спи мой Светлячок.

— Стёпочка…

— Ммм.

— Тебе не кажется, что всё как-то…

— Как? Замечательно?

— Да, слишком хорошо.

— Хм, хм, хм, — посмеивается. — Знаешь, Матрёшка, с тобой все слишком хорошо, долго быть не может. Давай насладимся моментом.

— Давай. — насладимся, но я обязательно разберусь, что здесь происходит.

Боже, я безбожно опаздываю. Это не тавтология? А это я только кончики подравняла, поддавшись суеверию, решила не стричь свои волосы. Хотя мысль вернуться к старой стрижке преследовала меня от дома до самого салона. Благо у Маргаритки после меня не было клиента, и время легко можно было сдвинуть.

— Привет, дорогая. Простит. — протягиваю ей пироженко из соседней кондитерской. Знаю, как она их за обе щёки.

— Привет, ничего, я хоть передохнула. — приступает к работе, а по виду явно недовольна. — Как здоровье? — конечно, последняя сплетня, Светка лежала в гинекологии, а она не сном, не духом.

— Хорошо спасибо, было небольшое воспаление, так там по мелочи. — тебе моя дорогая «подружка», я о своём интересном положении пока не готова рассказывать.

— Долго ты что-то на больничном, поди что по серьёзнее, а мне говорить не хочешь. — конечно не хочу, хотя куда там, теперь со всеми клиентами будут обсуждать меня, ещё и приплетёт чего, и ЗППП будет меньшее из бед. Переключаем.

— А ты то как, как успехи на личном. — играю бровями, и томно улыбаюсь. Она расплывается, как шоколадная конфета на солнце, и вид у неё такой же, как говорится…

— Ну есть кое какие намётки. — загадка века, и молчит, ждёт когда спрошу.

— И какие же. — поддерживаю интерес.

— Ну… — сдаётся, сейчас попрёт как из пулемёта. — Помнишь, мы в новый фитнес клуб ходили. Тебе ещё там не очень понравилось.

— Допустим помню. — единственный новый фитнес клуб в который мы ходили это Стёпы, «Sports Territory».

— Сейчас у меня на примете его владелиц.

— Чей владелиц?

— Этого фитнес клуба, ты бы его видела, мужик что надо. Красавиц, спортсмен. — Я его видела, я его сука, каждый день вижу, я на его плече засыпаю. Тихо, Светка, тихо, ревность то усмири. Пока.

— И как же зовут этого счастливчика. — играем дальше, ты сучка ещё сделай вид, что не помнишь, как я тебе про него говорила. Кошёлка сочинская.

— Степан Дмитриевич. — вот по этой улыбке в тридцать два, я бы сейчас и заехала. — Стёпа. Я мужчин, с таким колоритным именем давно не встречала. И фамилия звучная, под стать имени Богатырёв. Ммм.

Сука, я владельцу этой звучной фамилии, сегодня яйца отрежу, если он их к тебе подкатывать начнёт. Да погади ты мать, тут клёвая идейка намечается. Кто тут? Да, это, Я. Ты, что там на своём больничном, совсем опухла? Ты какого лешего молчал всё это время, я думала с ума схожу, думала, чего мне так не хватает. А ты? Так ты счастливая ходила вот я и молчал. Давай, Светка, рокировка сил.

— И что, есть намётки? — давай милая, давай.

— Ну, есть, так кое какие. — давай Ритка не подведи меня, тебе же хочется, так хочется. — Ой ну, слушай. — вот сразу бы так. — Он с недавних пор стал брать индивидуальные тренировки, в зале. Так конечно к нему очередь как в мавзолей. До этого-то он только своим кроссфитом занимался. Но для меня там глушняк. А здесь мы с ним один на один. Понимаешь о чём я. — понимая, я вашу мать, всё прекрасно понимаю. Убью, обоих. Дёргаюсь. — Что такое?

— Ничего, не знаю, кольнула, наверное.

— Прости, я когда о нём думаю, сама не своя. — и губёшку прикусила, тварь. Губёшки то у неё подкаченные, прям как у Анжелике, бывшей Стёпкиной, ему такие нравятся. Чтоб вам всем икалось.

— А если он несвободен?

— Свободен не свободен, это мы легко поправим. — я тебе свежинаманикюренными ногтями, физиономию поправлю.

Дыши, Светка, дыши. Это же отличная возможность. Чего ты хочешь, всю жизнь с ним прожить и сомневаться в его верности или один раз выяснить, так-то он тебе предан, когда у вас трудности, когда секс под запретом, тебе после родов еще, сколько нельзя будет. Сидеть с ребенком, и мучится от мысли, не тра*ет ли он какую-нибудь шалаву. Давай, действуй девочка.

— Пари, Маргарита. А что, мы с тобой девушки азартные.

— Какое.

— Ну, допустим, — делаем вид что думаем. Только б не взорваться. — Если ты с ним переспишь, даже просто так без обязательств, с меня ужин, выбирай всё что захочешь.

— Может на двоих, приведу туда Стёпу, после победы. Чтобы были тебе доказательства. — ах, ты ж моя самонадеянная, даже если он тебя и тра*ет, ко мне в ресторан точно не поведёт. Ну, пусть так.

— Хорошо, будет тебе на двоих. Только какие же это доказательства. Вдруг у вас дружеский ужин будет. Нужно что-то посерьёзнее.