Фо Ань оглядел маленький, запечатанный конверт и почувствовал на воске отголосок чужой души. Очень знакомый, родственный. Юноша мог поклясться, что почувствовал аромат духов сестры. И это ему не понравилось. Вмешательство Фо Синь усложняло дело, по крайней мере, для него.

Юноша подобрал бумажного человечка, и его пробрала злость. Бумага смялась меж пальцев и начала дымиться, после чего вспыхнула, заставив ее отпустить. Человечек не оставил от себя даже пепла, своим самопожертвованием стер последние следы чужого присутствия.

Пройдя к себе и плотно заперев дверь, Фо Ань сел за стол и аккуратно вскрыл тонким ножичком восковую печать. Поддалась она без проблем. Из конверта выпала записка. Фо Ань еще никогда не видел почерка сестры, но вполне узнал обороты ее речи.

«Если ты это читаешь, мой маленький трюк сработал, и ты еще жив. Я не знаю, где найдет тебя отголосок моей души, но я приказала ему передать послание тайно.

Ань’эр, тебе грозит большая опасность!

Во время последней нашей встречи, я оборонила сумочку. И ее нашел некий Нао Люинь. Он пришел на порог лавки мастера По и очень хотел со мной побеседовать. Я сразу поняла, что о тебе, но мастер По не дал ему пройти и предупредил, сказал, чтобы мужчина больше не появлялся на нашем пороге. Мне было так страшно, что мастер сдался и научил меня оживлять бумажных человечков.

Я смогла проследить за этим Нао Люинем. Слышала обо всем, что он говорил. Фо Ань он хочет твоей смерти. Это его люди тебя преследовали?

Как бы там ни было, а мне удалось подслушать его разговор с неким Цзе Чунде. Этот ублюдок сам нашел Нао Люиня и сказал, что выдаст тебя, если тот пообещает ему поддержку в борьбе против солдат Первого бога. Фо Ань, мне страшно за тебя. Во что ты ввязался?

Эти двое быстро пришли к согласию, после чего начали делить сферы влияния в Динчэене.

Мастер По тоже слушал их разговор. Это послание я отправляю с его ведома и разрешения. Фо Ань, прошу, что бы с тобой ни приключилось, кто бы ни казался тебе другом, сумей сбежать, найди способ пробраться в лавку. Мастер По сказал, что тебе не избежать наказания, но он приложит все силы для того, чтобы оно было минимальным и ты смог после него оправиться.

Я буду ждать тебя, твоя сестра Фо Синь».

Послание выпало из дрожащих пальцев юноши. Он ссутулился, уперся локтями в колени и накрыл ладонями лицо. Нет. Он не плакал, не испугался, не горевал. По всем мыслям и чаяниями точно горящее колесо проехало. Его прикосновение выжигало все, чего касалось. Посыпало пеплом некогда плодородную землю души.

Фо Ань не знает, сколько так просидел. Но в какой-то момент ему это надоело. Юноша подскочил и стремительным порывом ветра выскочил из комнаты, побежал к ледяному залу, который никто и никогда не охранял, считая это оскорблением для бестелесной богини. А даже если бы здесь кто-то стоял, то Фо Ань не пожалел никто, кто посмел бы встать у него на пути.

Юноша встал перед тяжелыми железными дверьми и решительно их толкнул. Поддалась преграда не сразу, но Фо Ань чувствовал, что Сыма не пытается помешать их встрече. И, наконец, темнота. Фо Ань больше ее не боялся. Шагнул решительно и охотно, словно в объятия матери. Дверь за ним закрылась.

— Зачем же ты пришел, Фо Ань? — Без намека на насмешку, поинтересовалась Сыма. — Хочешь большей силы? Боюсь, дать ее тебе, значит, обречь на страшную смерть. Ты пока не готов.

— Мне не нужно больше силы, я… — В этот раз Фо Ань мог нормально говорить, а холод темного пространства больше не пугал, наоборот, успокаивал, снимал жар гнева. — Я хочу узнать, ты в самом деле от меня отказалась? В самом деле, решила пожертвовать?

— Что ты имеешь в виду? — В разносящемся эхом женском голосе не слышалось ни удивления, ни злобы, ни радости.

— Глава Цзе заключил сделку, — Фо Ань пытался подобрать слова. — Моя смерть в обмен на поддержку семьи домом убийц. Скажи, ты об этом знала? Ты это одобряешь?

Сам себе Фо Ань показался мальчишкой, что пришел жаловаться на старшего брата матери, но ощущение несправедливости, самой настоящей обиды больно било под дых. Он должен был знать. И если того хочет сама Сыма, то он… он не знает.

— Цзе Чунде мое первое дитя, я доверяю его мнению и ведению дел.

У Фо Ань сжало спазмом горло.

— Но предательства я не одобряю. Нет, Фо Ань, я не знала. И семья не поступит с тобой так же, как Первый бог поступил со мной. — Голос стих, а Фо Ань почувствовал дрожь немого приказа бестелесной богини. Юношу повело. Он осел на ледяной пол. Схватился за голову, настолько силен был приказ привести Цзе Чунде и собраться у ледяных врат.

Его чувства на какое-то мгновение переплелись с сознанием Сымы. И это оказалось чересчур для человека. Столько всего разом. Столько муки. А еще Фо Ань почувствовал всех, кто сейчас находился в подземном дворе и торопился к вратам. Поэтому их приход не стал для него неожиданностью.

Фо Ань поднялся на ноги. Створки преграды начали медленно раскрываться. Сыма невидимой мягкой рукой подтолкнула юношу к выходу, где на коленях в окружении бледных членов семьи стоял Цзе Чунде. Он бросил на юношу печальный, немного злой взгляд:

— Ты избрал неверный путь, — внезапно, голос мужчины больше не казался чарующим. По-прежнему низкий, теперь он резал уши, в нем больше не чувствовалось гармонии и силы.

Не только Фо Ань, многие остальные тоже удивились перемене, но еще больше их шокировал гневный выкрик Сымы.

— Когда это я давала тебе право распоряжаться жизнями своих детей? Твой поступок отвратителен в своей бесчестности!

Члены тайной семьи содрогались под криком благодетельницы. Цзе Чунде и вовсе припал к полу, задыхаясь от силы ее гнева.

— Ты пожалеешь об этом, мой первый сын, — Сыма с мгновение подумала и заговорила вновь. — Сы Вансяо.

Ненастоящий ученый вышел вперед и манерно поклонился.

— Помоги семье выжить.

— Да, моя госпожа.

— Фо Ань.

Все еще стоя в темноте ледяного обиталища, юноша поднял голову.

— Брось ко мне предателя и закрой ворота.

— Конечно, моя богиня.

Странно, но вот так просто свергнутый глава посмотрел на юношу без намека на ярость или злость, скорее в его взоре чувствовалась печаль. Он мог бы сказать больше, мог бы обругать самого молодого из детей Сымы, но не стал ничего из этого делать. Принял свою судьбу. Под руководством юноши вошел в темноту, и не обернулся, когда тот закрыл за ним двери.

Все стихло. Фо Ань побаивался смотреть в глаза товарищам. Ведь те тоже могли посчитать его предателем. Но на кону была его жизнь.

— Восточный выход заблокирован людьми Нао Люиня, — все-таки сообщил юноша о проблеме.

— Значит, если потребуется, будем пробиваться силой, — сурово заверил Сы Вансяо, после чего сделал несколько шагов и обернулся к толпе лицом. — Я не буду говорить, что у нас все получится. Наша задача выжить. Так что соберите, все, что считаете нужным, уничтожьте все, что может вывести посторонних на вас или семью. Мы уходим из города.

Фо Ань налил себе чаю и присел за столик. Как оказалось, собирать ему сталось особенно нечего. Все деньги и прочие ценности он давно отослал сестре, а сам заваливал комнату книгами из обширной семейной библиотеки. Жаль, что нельзя взять ее с собой.

Юноша выбрал одну-единственную, тонкую затертую книжонку, которую положил рядом с собой на столик, чтобы точно не забыть. Он хотел дочитать записанную со слов Сымы историю великой войны. Вряд ли в мире найдется много записей от современников той страшной, беспокойной эпохи. Тем более тех, кто не падал ниц перед величием и жестоким хитроумием Первого бога.

Глотнув чаю, Фо Ань прокрутил в руках украшенную маленькими розовыми цветами шпильку. Блестящую в мягком свете алых и белых фонариков. Юноша больше не экономил масла, зажег их все, из-за чего в комнате становилось душно.

Он услышал тихие, аккуратные шаги, узнал их обладателя, потому не стал оборачиваться.