— Неужели, успел собрать костюмы? — Печально улыбнулся юноша.
— Не думаю, что тащить за собой неподъемный куль хорошая идея, — Эн Гохуань наклонился и подобрал все еще пахнущий духами листочек. Фо Ань не стал мешать. Только малость удивился, так как не помнил, когда письмо сестры слетело со стола.
— Думаешь, я предатель?
— Нет. Думаю, что для тебя это хорошая возможность отделаться малой кровью, — красавец прошел к столу и Фо Ань налил ему еще горячего чаю.
— Я о ситуации с Цзе Чунде, — взглянув на друга снизу вверх, сглотнул Фо Ань. Несмотря на защиту собственной жизни, юноша чувствовал, что поступил неправильно. Чувствовал себя предателем семьи.
— А-а, — протянул Эн Гохуань, немного подумал и мотнул головой. — Нет, не думаю. На твоем месте мог оказаться любой из нас. И тебе повезло увидеть заговор раньше, чем мог спохватиться кто-то иной. Наша семья существует благодаря безоговорочному доверию друг другу. Нарушь принцип и нашему существованию конец. — Красавец присел на табурет, манерно сложил ногу на ногу. — Хотя, семье и без того конец.
— Не веришь в наше спасение?
— Я верю, что мы способны сбежать, даже обосноваться в другом городе, — проводя кончиком пальца по кайме мелкой керамической чашки, без намека на улыбку рассуждал Эн Гохуань. — Но история повторится. И будет повторяться, пока никого не останется.
— Думаешь, солдаты Первого бога прознали о Сыме?
— Более чем в этом уверен.
— Значит, начнется новая война? — Нахмурился Фо Ань.
— Нет, — усмехнулся красавец. — Для войны у семьи сил маловато, это будет уничтожение. Полное. Без надежды на обратное. Так что для тебя будет здравым решением принять предложение сестры.
Зажимая письмо указательным и средним пальцем, Эн Гохуань положил его на стол и пододвинул Фо Аню. Юноша взглянул на строки, которые несколько раз прочел и настороженно посмотрел на друга.
— Это какая-то проверка?
— Нет.
— Я не предатель!
— Предавать уже некого, Фо Ань.
— Ты же еще жив.
Эн Гохуань опешил. Замолчал с широко распахнутыми глазами, даже отклонился от стола. Моргнул. После чего разразился чистым, звенящим смехом, от которого Фо Аню стало немного неловко. Может быть, он много сказал?
— Ну, ты даешь? — Хватаясь за живот, все еще хохотал Эн Гохуань. — Сказал так сказал.
Фо Ань потупил взгляд и почесал кончик носа:
— Заканчивай.
— Ладно, ладно, — смахивая с черных, густых ресниц сладкую слезу, Эн Гохуань попытался стереть с лица улыбку, но не вышло, четко очерченные губы все еще подрагивали в усмешке.
— Нет, дружище, спасаясь и ища для себя лучшей жизни, ты меня не предашь.
— А остальных?
— Остальные собираются бежать, потому что возвращаться некуда. Уверен, будь у них возможность, они бы уже отказались от семьи.
Фо Ань поежился. С рассуждений Эн Гохуаня ситуация вырисовывается провальная по всем фронтам. И ему правда лучше вернуться к сестре. Выслушать ее саркастичные обвинения, получить статус неудачника, за которым нужен глаз да глаз. Скатиться на самое дно, потерять все, чего успел достигнуть, вернуться к черной работе, потому что…
— Нет, я не хочу покидать семью.
Эн Гохуань поджал губы, задумавшись.
— Как знаешь, — красавец задержал взгляд на шпильке, которую сам же подарил, после чего поднялся и навился прочь из комнаты. Задержался на пороге, меланхолично, нежно погладив дверной косяк. — Что бы ни случилось с нами на поверхности, знай, ты стал мне другом, и я всегда останусь на твоей стороне.
Прозвучало зловеще. Фо Ань повернул голову, не до конца понимая, что пытается сказать друг. Но задумчивость того, как рукой сдуло. Он вернулся к своей извечной, чуть саркастичной, беззаботной улыбке.
— Кстати, поднимайся давай, Сы Вансяо ждет нас всех в главном зале.
— С этого и нужно было начинать, — цыкнул юноша. И собрался последовать за упорхнувшим красавцем, но остановился. Оглядел комнату, имея четкое ощущение, что уже никогда в нее не вернется. Стало грустно. Он только начал привыкать к этому месту и чувствовал себя в нем комфортнее, чем где бы то ни было еще. Жаль.
Юноша забрал книгу, спрятав ее во внутренний карман на груди. Шпильку, немного подумал, ухмыльнулся и вставил в волосы, а вот письмо. На записку он посмотрел с абсолютно безразличным лицом. Думал, да только сам не понимал о чем. Просто замер. После чего все же подцепил бумагу пальцами. Еще раз перечитал тревожные строки, прищурился. Скомкал лист и, бросив его на пол, отправился в главный зал.
Шел быстро. Знал, что опаздывает.
— А ты не торопишься, — фыркнул Сы Вансяо, но все же беззлобно. За Фо Анем в зал пришло еще несколько человек. И только тогда новый лидер распрямил спину, сложил руки за спиной и заговорил. — Я надеюсь, все вы избавились от всего, что может вывести солдат Первого бога на наш отряд. А теперь к главному. Без птиц Цзе Чунде нам неизвестно, что происходит на поверхности и каким путем стоит идти. Потребуются вылазки. Боюсь, не обойдется без жертв.
— Как будто их можно было избежать раньше, — фыркнул один из возлюбленных детей Сымы, получил неодобрительный взгляд ненастоящего ученого и стушевался.
— Я не собирался брать на себя обязанности лидера семьи, кроме того, Сыма им меня и не назначала, лишь приказала помочь нам выжить. Нового вождя мы выберем, когда все окажемся в безопасности, а пока поступим следующим образом…
Сы Вансяо принялся раздавать указания. Формировать пары и отправлять их к тому или иному выходу. Не забыл он и оставить костяк внизу, чтобы в случае чего они смогли защитить богиню и подготовить новый план.
— Эн Гохуань, Фо Ань, пройдите через центральный, будьте осторожны.
Красавец больше не улыбался. Настроение Фо Аня тоже не располагало к веселью. Они вышли из главного зала и направились прямо к выходу в лавку. К месту наследия Цзе Чунде, о котором больше некому заботиться.
— А что случится с главой семьи?
— Сыма сама разберется. Ты ведь знаешь, что далеко не все получают благосклонность богини, большая часть пытающихся так и не покидает ледяного зала, — пожал плечами Эн Гохуань, точно судьба Цзе Чунде ни капли его не волновала.
— Она его съест?
— Вполне возможно, что поглотит, чем увеличит и свою и наши силы.
— А если не поглотит?
Красавец остановился и обернулся к шиди:
— Боишься его мести?
— Нет, — если честно, об этом Фо Ань совсем не думал. Он все еще не мог воспринимать хозяина писчей лавки за врага. Да и никто в доме не мог. Но у юноши на хотя бы была причина. — Просто если Сыма его простит, как мне дальше смотреть ему в глаза?
Красавец усмехнулся и продолжил шагать, постепенно ускоряя темп:
— Не об этом тебе сейчас стоит волноваться. Вот если мы выживем, а она его простит, тогда вопрос встанет на повестку дня.
Двое добрались до нужной двери. Оба замерли. Прислушались. На дворе стояла ночь, и в лавке воцарилась умиротворяющая тишина. Но не ее искали возлюбленные дети Сымы. Раскрыв сознание, они высматривали признаки засады, пытались почувствовать врагов. Но таковые, если и сидели в лавке, то скрывались от них с помощью артефактов. Весьма вероятный сценарий.
Эн Гохуань молчал обернулся к Фо Аню. Юноша кивнул. Волосы красавца толкнули дверь. Скрипнула та, несмотря на смазанные петли, преступно громко. Резанула слух членам маленького разведывательного отряда.
Молодые люди разошлись в разные стороны, не самыми опытными взглядами проверяя территорию.
— Кажется, здесь чисто, — шепнул Фо Ань.
— Этого мало, идем на улицу. Держись за мной.
На улице тоже сталось тихо. Никого подозрительного Фо Ань не заметил. Эн Гохуань уподобился зверю, смотрел, приглядывался, разве что не принюхивался, хотя, кто его знает. Избрав путь по каким-то своим критериям, красавец направился к более широкой улице, где они будут, как на ладони.
— Постой! — Громко прошептал Фо Ань.
— Иди за мной.
Стиснув зубы, юноша направился за своевольным наставником. Переживал, думал, что они уйдут хотя бы тень, а потом понял и едва не просиял. Своим выходом из укрытия, они рисуют на себе мишени. Выманивают врагов на живца. Вряд ли их двоих бросятся убивать, скорее попытаются взять в плен, допросить. У них будет шанс не только сбежать, но и прихватить парочку языков.
