— От деда достался, долго висел на стене без дела. Кхм. Чем не устраивает? Тупой сильно.

— Так чего не заточишь?

— Пока так управляюсь, — хмыкнул староста и пожал плечами. — Точить сам не умею, а просить кузнеца как-то пока времени не было.

На этом их скудный разговор закончился. Тьюр вернулась к Ги, который разминался с рогатиной, тяжёлой для обычного человека. Однако они, охотники, управлялись с этим оружием уже настолько мастерски, что и не чувствовали всего веса. Зато монстры его ощущали хорошо.

Тьюр после небольшой разминки сняла с пояса мешочек с мелом, отсыпала немного на руки и растёрла. Затем подняла рогатину с удлинённым пером и начала раскручивать, разминая не только запястья, но и всё тело. Оружие становилось её продолжением.

Рогатина рассекала воздух с пронзительным свистом. Местные с удивлением косились в её сторону и старались держаться на расстоянии. Ги с уважительной улыбкой, немного кивая в такт движениям Тьюр, оставался рядом — ему не привыкать.

Закончив со зрелищным и неплохим для разминки, но чаще всего бесполезным в бою раскручиванием копья, охотница принялась отрабатывать рабочие приёмы. Выпад вперёд — провернула, боковой удар, толчок — навалилась корпусом, удар толстым и тяжёлым древком — такой скорее на время оглушит собакоподобного урделея. Защитные приёмы Тьюр отрабатывать не захотела, с ними у неё всё гораздо проще.

— Да, подруга, тренировки — это то, что надо, даже если уже достиг мастерства, — сказал довольный и разогретый Ги.

— Это ты-то достиг мастерства? — усмехнулась Тьюр. — И не называй меня так, я тебе не подруга.

Ги лишь усмехнулся и продолжил свою разминку.

Урделеи появились в уже привычное для местных время. Минута в минуту.

Один из помощников Рида, кажется, его звали Мжых, кричал, чтобы ополченцы приготовились. Десятки сапог загрохотали, пробегая по вытоптанной земле. Самые молодые забрались на помост палисада, вооружённые самодельными простенькими луками. Крестьяне зажгли факелы, но света не хватало, чтобы осветить поляну впереди, откуда уже доносился злобный рык.

Тьюр схватила рогатину и выбежала за пределы палисада. В ночной тьме впереди постепенно проявлялись сотни поблескивающих глаз. Их оказалось больше, чем она ожидала.

Охотница и воительница предвкушала битву. Ещё ни разу ей не приходилось биться против такого количества монстров. Хотя точно приходилось сражаться один на один с монстрами посильнее этих псовых. И всё же она знала, что недооценивать противника нельзя, тем более невиданного ранее. Нужно оценить их силу. Для начала.

От урделеев сильно разило псиной. Высокие прямоходящие плоскомордые собаки с уродливыми клыками. Будто настоящие оборотни, они двигались подобно человеку, но ничем не отличались от зверья.

Они напали всем скопом, и Тьюр сразу же в первых рядах ощутила всю мощь жилистых лап. Монстры клацали зубами, пытались разорвать людей когтями и били своими длинными конечностями.

Тьюр невольно приняла оборонительную позицию: пришлось защищаться от боковых ударов. Толстое древко рогатины с лёгкостью сдержало натиск. Тьюр передалась отдача от удара лапой. Она оттеснила первого монстра и выпадом пронзила его насквозь, пожалуй, даже переусердствовала — плоть этих урделеев не отличалась особой прочностью даже перед обычными вилами и уж тем более перед заточенным пером из добротной стали.

Тьюр удавалось филигранно рассекать остриём шеи урделеев, хотя большая часть ударов приходилась по другим частям тела, потому что твари оказались прыткими и ловкими, но тупыми. Десяток промахов стоил одного точного и смертельного попадания. Сильным преимуществом обычных людей в этой битве являлся их разум, может быть ещё длинные черенки орудий, и слаженность.

Один раз она спасла попавшего в окружение и каким-то образом оставшегося в одиночестве крестьянина. В ряд выстроилось четыре монстра, но они и не собирались стоять в очереди, просто сошлись в мгновение, как Приорат и Луна в день затмения. Тьюр воспользовалась возможностью: один выпад и твари нанизаны на рогатину, как подготовленные к запеканию на костре картофелины. Ещё две секунды на то, чтобы высвободить оружие и вызволить раненого крестьянина, оттеснить напирающих тварей.

Она не стремилась помогать каждому ополченцу, но и не обращать внимания, на происходящее в поле видимости, не могла. Этому мужичку попросту повезло оказаться рядом с ней.

Где-то совсем недалеко ругался Ги, когда он сквернословит в бою — это недобрый знак. Монстров оказалось слишком много.

— Ги! Можешь использовать их, только уходи на край! — крикнула Тьюр отбивая очередную атаку.

Она сомневалась, что соратник услышал её, но спустя минуты не слишком далеко послышались громкие взрывы. Урделеи в той области взвыли, на землю падали то ли куски дёрна, то ли ошмётки тел монстров. Ополченцы вряд ли знакомы с карцоловыми гранатами и вряд ли понимают, насколько это грозное оружие. Однако от жалобных завываний урделеев люди приободрились и набросились на врага с новой силой.

Разбираясь с очередным псовым, Тьюр заметила промелькнувшее в стороне лезвие меча и непривычно громкие чавкающие иногда сопровождаемые хрустом звуки. Повернув голову на секунду, она увидела лишь часть кровавого зрелища и чуть ли не потеряла контроль над обстановкой.

Рид размахивал мечом грубо и неумело, как мог. Широкое лезвие рубило тварей напополам, чёрная жижа разлеталась по округе, собравшиеся вокруг него урделеи выли от злобы и боли. Некоторые уже располовиненные монстры барахтались за его спиной на земле в предсмертных муках, ещё не понимая, что встать они больше не смогут — не на что.

Тьюр снова заработала рогатиной, попутно пытаясь обдумать то, что увидела. Этот Рид не так прост, как могло показаться. У него явно есть врождённые способности. Как и у неё.

Среди ополченцев не обошлось без погибших. Тьюр наткнулась на два трупа молодых и крепких мужчин. Рид тоже их заметил и продолжал безжалостно молотить мясо, на его лице читалась ярость и зарождающееся отчаяние, потому что его люди гибли каждый день, но тварей не убавлялось.

Когда Тьюр поняла, что вокруг неё уже не осталось живых урделеев, она бросилась туда, где ещё продолжалось сражение.

— Оставьте одного! Живым! Берите живым! — закричала она, пробегая мимо Рида. — Это часть плана! Нам нужен живой монстр!

— А раньше не могла сказать? — нервно пробурчал себе под нос Рид, но Тьюр уловила каждое слово. — Эй! Вы слышали?! Оставьте одного живым! Несите верёвки!

Крестьяне быстро приняли указания, но пока ещё не понимая, что им делать. Круг из мужиков, вооружённых вилами, расступился, высвобождая уже местами поколотого урделея.

— Верёвки не нужны! — крикнула Тьюр и бросилась к выжившему монстру. Тварь даже не предполагала, что ждёт её впереди.

Охотница набросилась со спины, пережала монстру шею. У него имелись все возможности выбить своей длинной лапой воздух из её лёгких, скинуть как наглую блоху, но он не успел. Её рука скользнула по лохматому затылку и остановилась там.

Тварь замерла. Тьюр погрузилась в транс.

Сознание существа оказалось примитивным и необычайно молодым. Такие легко подчинить.

Этим тварям от силы не более пары недель от роду. Тьюр погружалась глубже, чтобы увидеть момент рождения, то, что забывается в сознании любого живого существа, но остаётся там. Она нашла кое-что другое.

Эти псовые будто связаны слабым коллективным разумом, но чем глубже она погружалась, тем сильнее и взрослее становилось ощущаемое сознание. Подобное раньше ей не встречалось.

Перед ней предстало видение: густой лиственный лес с древними массивными деревьями, вдали дикие поля. Мерзкое неповоротливое существо рыскает по лесу в поиске пропитания, оно никак не связано с псовыми.

Гадодав — огромная уродливая гусеница, коих осталось совсем немного, и водились они только в одном месте. Существо передвигалось в основном ползком — так удобнее и быстрее. Иногда поднималось на две кривые лапы, чем-то похожие на человеческие подогнутые ноги.