– Замолчи, – Амандин бросает это, как пощечину, и Фирмин прерывается. – Ты… наслушался, что обо мне говорят, и думаешь, можно просто купить меня?

– Я не…

– Знаешь, иди ты… к своему Энису! И ему предлагай приглашение на особых условиях!

Фирмин невольно сжимает кулаки, набирает воздуха в грудь.

– Ты думаешь, это правда? Про нас с ним?

– Да плевала я! – она говорит всё громче и вряд ли осознаёт это. – До сих пор я знаешь, что про тебя думала? Что ты получил приглашение, а я – нет, вот и всё! И всё! Но если ты…

Амандин делает судорожный вдох, будто ей не хватает воздуха, и Фирмин вдруг понимает, что она вот-вот заплачет. И когда она только пришла – он не придал этому значения, но – у неё были чуть покрасневшие веки.

– Я столько гадостей тут стерпела, и я так мечтала о… Это было так… так важно, я столько времени тратила, я стирала в кровь пальцы… И я всё равно проиграла, а ты выиграл, хотя что тебе стоило, да? Талантливый мальчик-зазнайка! И тебе хватило наглости… вот так вот… пытаться купить меня этим?

Фирмин невольно отступает на шаг, потому что кажется, что Амандин вот-вот бросится на него. Но она отворачивается резко, судорожно обхватывает плечи и бросает глухо:

– Уходи. Не хочу тебя видеть.

И первая громко печатает шаг каблуками форменных туфель.

Фирмин смотрит ей вслед какое-то время. Потом кто-то выходит в коридор, и Фирмин почти опрометью бросается прочь, лишь бы не видеть никого и ни с кем не объясняться. До своей комнаты добирается ужасно долго: постоянно сворачивает не туда и плутает, чего раньше с ним никогда не бывало. Кажется, что все встречные будут смеяться над ним, что кто-то подслушал их разговор и весь пансион уже в курсе. Но никому нет до Фирмина дела. Добравшись наконец в своё убежище, он закрывает дверь и обессиленно опускается на кровать.

Раз за разом прокручивает в голове разговор с Амандин, словно выступление, в поисках ошибок. Но в этой мелодии не звучит складно ничего, от первой до последней ноты.

Амандин – не скрипка.

Интересно, ей правда было жаль?

Да нет, не было.

«До сих пор я знаешь, что про тебя думала? Что ты получил приглашение, а я – нет, вот и всё!»

Вот и всё.

Стук в дверь Фирмин вначале не замечает, а потом ленится отвечать. Только когда Энис зовёт тихо:

– Фирмин, это я, – заставляет себя подняться, впустить его.

Видеть Эниса не хочется совершенно, прогнать – неудобно, было же что-то важное, о чём надо было поговорить с ним… Ах да, ТеСоннери. Глупые сплетни.

Какое они имеют значение?

Энис, видимо, читает что-то по его лицу.

– Что-то случилось?

– Нет. Да. Она отказала мне.

– Амандин?

– Кто ещё?

– Мне жаль…

Надо же, и ему тоже!

Фирмин раздражённо проходит к столу, принимается перекладывать книги, будто ищет что-то. Точно, надо не забыть сдать их.

– Я думаю, это Арно, – говорит, сам себе не веря. – Он нашёл её первым и что-то наговорил обо мне.

– Почему Арно? – непонимающе переспрашивает Энис.

Он уже успел примоститься на краешке кровати. Словно у себя дома, право слово!

– Он пялился на неё тогда, в ателье.

– А… – Энис хмыкает. – Нет, он не на неё пялился. Он уже давно подбивает клинья к Абель.

– Абель?

– Её подруге. Они рядом всё время.

– Вот как…

– Не слышал?

Фирмин неопределённо пожимает плечами. Не то чтоб он сильно вслушивался во всё, что болтают.

– Нет.

Хочется спросить, почему Энис не сказал раньше, когда Фирмин накручивал себя. Но какая уже разница? Амандин в любом случае…

– Что ты хотел? – спрашивает он грубее, чем нужно.

– Я… – Энис кусает губы и убирает за ухо волосы, будто пытается собраться с мыслями. – Я боюсь.

Звучит по-детски. Фирмин дёргает плечом.

– Тех баек про ТеСоннери? Брось, я же сказал: это чушь.

– Нет, погоди… Тебе не кажется, что это правда странно: он вечно выбирает кого-нибудь… с чужой кровью. И потом от них ничего не слышно.

Фирмин шумно вздыхает.

– Послушай себя. И подумай хорошенько. ТеСоннери приглашает многих, не только… полукровок. Кстати, я не получил от него приглашения, хотя сам знаешь… И это неправда, что никто потом не пишет. Этот, как его… – он морщится, пытаясь вспомнить имя, – Аржель, да? Переписывается с младшим братом здесь, я слышал.

Энис неуверенно поводит плечами.

– Аржель был просто темпетцем. А из остальных…

– Остальным просто недосуг писать случайным товарищам из пансиона, – Фирмин хмыкает. – Когда жизнь настолько меняется, вполне нормально отбрасывать всё былое.

– Я бы писал тебе, – осторожно вставляет Энис.

Фирмин смягчается.

– Я тебе тоже буду. Но не дури, принимай приглашение. Сам говорил, что хочешь обеспечить мать.

– Да, но послушай… У меня всего одно приглашение, одно-единственное, будто мне боялись дать выбор.

Фирмин смотрит снисходительно.

– Энис, я понимаю, это обидно. Но так бывает, что приглашение только одно. И прости, но сам знаешь: у нас сложно относятся к райсорийцам.

Об этом, наверное, не стоило говорить. Энис долго молчит.

– У Фелиса тоже было одно приглашение. Он не райсориец, – говорит наконец упрямо.

От упоминания Фелисьена настроение неизбежно падает.

– Давай будем честны: Фелисьен играл более чем посредственно. Чудо, что его пригласил хоть кто-то. По правде, я почти уверен, его отец просто замолвил словечко перед графом что при поступлении, что при выпуске.

Интересно, как терпит его ТеСоннери сейчас? Разве такому, как он, нужен посредственный музыкант?

– Может быть, Фелисьен давно опозорился и был выгнан, потому и не хочет писать, – заканчивает Фирмин вслух с усмешкой.

Энис почему-то морщится.

Закусывает губу, будто колеблясь.

– Знаешь, если честно… у меня были причины ждать другого приглашения. Я говорил кое с кем во дворце. Этот человек обещал пригласить меня.

Наверное, у Фирмина что-то проскальзывает во взгляде, потому что Энис быстро добавляет:

– Нет, не подумай, я не просил его. Он предложил сам. Ещё спрашивал, не буду ли я против, не договаривался ли с кем-то ещё…

Энис бессильно опускает плечи, смотрит в пол. Наверное, он правда хотел принять приглашение того человека, кем бы он ни был. Вот почему был обижен и разочарован на церемонии.

Фирмин неловко подходит.

– Может быть, этот человек забыл? Или он из тех, кто много болтает попусту. То есть, мне жаль…

Энис снова поводит плечами.

– Я не знаю. Мы мало знакомы.

– Может, он на самом деле не так уж влиятелен. Или посчитал и понял, что не сможет платить тебе. Знаешь, так бывает…

– Да, да, я понял, о чём ты. Но… это едва ли про него.

Молчание кажется тягостным. Ноги устали стоять, и Фирмин садится на кровать на расстоянии от Эниса. Не к месту думается, что все эти его вечерние посещения, посиделки только добавляют простора слухам, и внезапно хочется попросить Эниса уйти.

Фирмин неловко смотрит в окно, прикидывая, как бы свернуть этот разговор.

– Я не хочу ехать к ТеСоннери, – вдруг говорит Энис твёрдо. – У меня… плохое предчувствие.

Фирмин морщится.

– Брось. Ты просто накрутил себя.

– Ты не мог бы… поговорить с эттом Арманом? Не могло ещё одно приглашение потеряться?

Фирмин раздражённо оборачивается.

– Это не шутки, знаешь ли! Он никогда бы не позволил себе такой оплошности.

– Но никто же не совершенен...

– Хватит.

Энис беспокойно трёт ладони, опомнившись, кладёт руки на край кровати. Его пальцы почти задевают ладонь Фирмина, и он поспешно отдёргивает руку, словно обжёгшись. Энис как будто не замечает.

«Знаешь, иди ты… к своему Энису! И ему предлагай приглашение на особых условиях!»

Эти фразы почему-то крутятся в голове, навязчиво и мерзко, и Фирмин никак не может избавиться от них.

– Тогда, может…

– Хватит! – громко повторяет Фирмин, не желая услышать, что ещё Энис может сказать.