Женщина его не ждёт – прикрывает дверь и уходит. Энис слышит её бодрый, звучный шаг.

– Это Рени, – поясняет Фирмин, встретившись с Энисом взглядом.

Наверное, у него глаза слишком любопытные.

– Она работает здесь.

– Она тебе тоже родня?

Фирмин почему-то смущается.

– Нет, она… просто хорошая.

Он осторожно, почти трепетно укладывает свой инструмент в футляр. Прячет в один из шкафов, закрывает на ключ и быстро оборачивается.

– Я пока в коридор выйду, – понятливо кивает Энис и поспешно поднимается с места.

Наверняка Фирмин собрался убрать куда-то ключ, а Энису смотреть не надо.

Он выходит и становится у окна напротив. На подоконнике кто-то что-то нацарапал – хороший повод потренироваться в чтении.

«Фирмин – свинья», – кривыми буквами, и «р» не в ту сторону – Энис поначалу тоже путал, но теперь-то помнит, как правильно.

Он пожимает плечами и на всякий случай отходит.

Фирмин отчего-то мешкает у двери. Наконец нагоняет Эниса.

– Пойдём. Ты ведь не знаешь, где столовая, да? – говорит почти покровительственно.

Энис кивает.

Столовая наверняка рядом с кухней, на кухне он уже был, но дорогу назад и вправду сам найдёт вряд ли, так что, считай, правда.

Энис перебирает, о чём бы можно заговорить, чтоб не идти молча, но подходящая тема никак не приходит на ум. Можно было б спросить, почему Фирмин не с остальными, но, кажется, Энис и так догадывается. Другие вопросы ещё более глупые.

– Ты из Тарис? – спасает положение Фирмин.

Наверное, его тоже тяготит молчание.

– Да! – радостно кивает Энис.

– Сейчас только у вас мужчины носят серьги, – поясняет Фирмин, хоть Энис и не спрашивал. – И в Сол ещё. Но ты не похож на солийца. А в Гверс ещё недавно носили, но теперь – нет.

– А ты много знаешь, – на этот раз совсем искренне восхищается Энис. – Ездил куда-то?

Фирмин мотает головой. Быстрым жестом убирает с глаз чёлку.

– Я просто читаю много. И ещё учитель рассказывал.

Про учителя он говорит так, что сразу ясно: кто-то особенный.

– Здорово! Я тоже немного умею читать, – хвастается Энис.

– Правда?

Фирмин оглядывает его с удивлением и, кажется, недоверием. Наверное, по Энису не скажешь.

– Здесь есть библиотека. Я могу отвести тебя позже, если хочешь.

Энис быстро кивает. Если тогда Фирмин станет с ним общаться – Энис готов хоть тараканов вместе разглядывать. Между прочим, был у него уже один такой знакомый.

– А ты давно тут? – спрашивает Энис, больше чтобы сказать хоть что-то.

– Давно, – коротко отвечает Фирмин, причём как-то так, что дальше Энис не рискует задавать вопросы.

И настроение у Фирмина, похоже, портится.

Ну и ладно. Энис тоже не очень хочет о себе рассказывать, если на то пошло.

До конца коридора они доходят в молчании. Но, поравнявшись с каким-то пятном у двери, Фирмин оживляется.

– Говорят, это осталось от пожара – того, что был ещё до открытия пансиона. Но я не очень верю: с тех пор особняк уже несколько раз…

Увлёкшись, он вставляет в речь всё больше длинных заумных слов. Энис не уверен, что понял бы все, даже не будь иностранцем, а так и вовсе разбирает хорошо если четверть. Фирмин рассказывает про пятно, потом перескакивает на историю пансиона, с неё – на каких-то связанных с особняком людей. Потом отвлекается на старинную дверь. Иногда между делом поясняет, куда ведёт тот или иной коридор, но про двери, пятна, людей и историю получается всё же больше. Энис быстро путается, но всё равно на всякий случай кивает и смотрит с интересом. Наверное, ему бы понравилось слушать всё это, если б он чуть лучше выучил язык и чуть больше знал о стране, так что хорошо, что они вроде как поладили.

А ещё сейчас, рассказывая обо всяких случайных вещах, Фирмин вовсе не выглядит заносчивым, и это уже совсем здорово.

Вот только стоит ли ему намекнуть, чтоб попроще говорил?

– Ты такой умный! А я, если честно, половину не понимаю, – осторожно вставляет Энис, когда Фирмин переводит дух.

– Ничего! Ты ведь только приехал. Здесь хорошие учителя и книги, ты тоже узнаешь много всего, – преувеличенно бодро откликается Фирмин.

И какое-то время даже честно держится. А потом возвращается к длинным сложным словам.

Ходит Фирмин небыстро, Энису всё время хочется прибавить шагу, приходится осаживать себя. Когда они добираются до столовой, там уже оказываются чуть ли не все, кого Энис встретил прежде.

Рядом с Фелисом есть свободное место – между ним и тем добрым старшим. И Энису даже кажется, что Фелис хочет окликнуть его, когда они пересекаются взглядом. Но потом он стреляет глазами левей – на Фирмина – и отворачивается. Лицо становится равнодушным. Дами спрашивает о чём-то, и Фелис, кажется, уже совсем забывает про Эниса.

– Сядешь со мной? – спрашивает Фирмин, наверное, заметив заминку.

– Конечно!

По крайней мере, у Эниса уже есть целый один друг. Разве не отлично для первого дня?

Звук задетой струны рассыпается по комнате и, тихо вибрируя, гаснет. Энис дожидается, когда пройдёт последняя дрожь, и снова цепляет струну плектром.

Ещё раз.

– Может, хватит уже? – не выдерживает Фирмин.

За последние несколько минут мучения цитры не зашли дальше отдельных нот. Издевательство какое-то.

– Да, прости. – Энис, словно опомнившись, отдёргивает руку. Чуть не роняет инструмент. – Я задумался.

– Что сегодня с тобой такое? – негромко ворчит Фирмин.

Встряхивает головой, откидывая чёлку.

Энис открывает рот, будто хочет что-то сказать, но, помедлив, закусывает губу и только пожимает плечами. Собравшись, выдаёт несколько внятных нот – кажется, из начала «Сердца бури». Опять прерывается.

– Сегодня снова в храм, а я не могу найти платок, – наконец говорит Энис, уныло складывая ладони на струнах.

Фирмин вздёргивает бровь и откладывает учебник.

– Куда ты мог его деть? Боже, Энис, мы надеваем их всего раз в неделю. Достаточно просто класть на место и…

– Я, – Энис делает упор на первом слове, – его никуда не девал.

В повисшей паузе слышно, как кто-то в несколько голосов смеётся этажом ниже. Фирмин отводит взгляд и неловко трёт переносицу.

– Тогда… – говорит после заминки. – Тогда стоит сказать воспитателю? Может, он велит обыскать…

Энис резко мотает головой.

– Нет. Всё равно я буду виноват. Я никак не… – Он щёлкает пальцами в воздухе, как всегда, когда забывает слово. Так и не вспомнив, бессильно заканчивает: – Что это не я потерял. А они тогда только ещё больше будут…

Он замолкает и снова дёргает струну. Её монотонный голос вгоняет в тоску.

Фирмин хмурится, рассеянно глядя в окно.

Может, где-то можно раздобыть ещё платок? Хотя бы на время. У этта Армана спросить? Нет, нет… нет. Нельзя беспокоить его по пустякам. Фирмин должен научиться сам решать свои проблемы.

А это даже и не его проблемы вовсе, если по-честному.

– Фирмин, ты же умный, – вдруг начинает Энис с каким-то странным выражением. Фирмину даже почти мерещится насмешка или вызов – но и то, и другое странно ждать от Эниса, наивного, тихого и вечно восхищённого. – Гораздо умнее меня. Скажи, почему они ко мне лезут?

Смотрит он всё ещё на цитру на коленях. Вообще-то Энис уже почти полгода как учится играть на лире – пансионерам нередко меняют инструменты на что-то поблагородней. А на цитру скорей просто не нашлось учителя.

Но Энис всё равно продолжает на ней играть в свободное время. Не очень-то охотно, будто из чувства долга.

Перед отцом.

Что, вот, Фирмин должен сейчас ответить? Разве Энис сам не знает?

– То есть, я понимаю, почему, – после паузы добавляет Энис. – Но… просто… неужели это настолько важно? Чтобы так ненавидеть меня.

Фирмин беспокойно поводит плечами. Как бы Энис опять не расплакался. Он вообще слишком часто плачет, особенно если думает, что никто не заметит. А потом ходит с красными глазами. Как девчонка, ей-богу.