– Да, – говорит Энис после паузы, не глядя на Фирмина.

– О, смотрите-ка, – звучит за спиной голос Арно. – Райсорийца и правда позвал к себе ТеСоннери. Может, прав Фир, а?

Он говорит с явной издёвкой и так, чтобы Энис слышал.

Фирмин наконец вспоминает разговор в ателье.

– Не слушай, – говорит поспешно. – Это всё ерунда, граф ТеСоннери – очень уважаемый человек. И, как о всех людях его круга, о нём рассказывают много чепухи.

– Ага, – снова с задержкой отвечает Энис, но не похоже, что Фирмин убедил его.

Вручение заканчивается – Энис шёл одним из последних. Этт Арман заводит напутственную речь, и Фирмин замолкает, не желая оскорблять его невниманием. С Энисом можно поговорить и позже. Он ведь не так глуп, чтоб отказываться от единственного приглашения из-за каких-то слухов.

Этт Арман говорит о том, какой чести удостоились получившие приглашения, и о том, что не стоит отчаиваться всем, кто их не получил. Фирмин находит это благородным. Слова этта Армана звучат хорошо и правильно, Фирмин не уверен, что смог бы тоже найти их. На его взгляд, всё сложилось справедливо. С пустыми руками остались те, кто недостаточно старался или с самого начала надеялся неясно на что. Этт Арман, скорее всего, тоже понимает это, но всё же пытается утешить, как хороший учитель.

– Ещё бы! Легко говорить столько красивой чепухи, когда сам уже пригрел себе местечко, – шипит какая-то девчонка.

Фирмин не удерживается, оборачивается, пытаясь понять, кто говорит, но не находит взглядом.

– Ты о чём?

– Ну как же? Раз Арман – опекун Фирмина, то и поедет вместе с ним.

– Разве всем обязательно ехать с опекунами?

– Нет, но можно. Посмотри на Фирмина – конечно, он возьмёт его с собой.

Фирмин просто не может извернуться так, чтоб увидеть говорящих, не привлекая внимания. Очень хочется бросить им, сейчас или позже, что этт Арман едет вовсе не как опекун, что королевский двор признал его таланты наставника!

Вообще-то они с эттом Арманом не говорили об этом. Но ведь это очевидно!

Остаток церемонии Фирмин сидит как на иголках, прикидывая, стоит ли попытаться перехватить сплетников на выходе или лучше отпустить ситуацию. Разве сильные мира сего кидаются оправдываться перед всеми длинными языками? Этт Арман, скорее всего, просто проигнорировал бы их, показал бы: он выше этого. Но ведь и Фирмин собирается защищать не себя. Отстаивать чужое имя – благородно.

В итоге всё решается само собой: после церемонии этт Арман делает Фирмину знак подойти, и времени ругаться с кем-то просто не остаётся.

– Не жди меня, – походя бросает Фирмин Энису, зная, что с того станется топтаться на месте до его возвращения.

С ожидающего этта Армана можно было бы писать картины: идеальная осанка, спокойно и весомо лежащая на столе рука, на которой как бы невзначай поблёскивает кольцо. Его подарил как-то давно граф ТеСоннери за заслуги и усердие. Выжидающий взгляд так и заглядывает в душу, светлые волосы аккуратно уложены, костюм более чем соответствует торжественной обстановке.

Фирмин тоже порой пытается так становиться и смотреть, втайне от всех, перед зеркалом. Получается пока не слишком впечатляюще.

Этт Арман не хвалит его и не поздравляет, только одобрительно кивает, когда Фирмин подходит.

Всё правильно: он и не должен ждать ни похвалы, ни поздравлений. Он просто сделал то, что должен был, так, как должен, и этт Арман был уверен в нём. Фирмин не мог ошибиться.

– Мы уезжаем через два дня. Собери вещи, подготовь одежду. Мне не нужно говорить, что ты должен выглядеть подобающе?

Фирмин кивает.

– Сборы не освобождают тебя от репетиций. Если один раз ты выступил хорошо, это не значит, что можно расслабиться и забыть обо всём.

– Я знаю, этт Арман, – осторожно отвечает Фирмин, снова склоняя голову. – Но… могу я пропустить репетицию сегодня вечером? У меня есть одно незаконченное дело.

Он не знает, сколько времени понадобится на разговор с Амандин, но было бы крайне глупо сорваться к скрипке посреди него.

Этт Арман недовольно поджимает губы и чуть приподнимает подбородок, отчего сильней становится ощущение взгляда сверху вниз. Удивительно понимать, но вообще-то Фирмин почти догнал его в росте.

– Хорошо. Я тоже, пожалуй, буду занят сегодня, – кивает наконец. – Иди. Постарайся решить свои дела побыстрее.

Фирмин выдыхает с облегчением.

– Спасибо вам!

Амандин приходится искать долго, выспрашивая о ней у случайных встречных. Большинство из них недружелюбны. Пансион гудит обсуждениями, Фирмин против воли собирает их ошмётки, словно паутину на одежду, но не вдумывается, сосредоточившись на одном. Попадается на пути стая Арно, неполная и без главаря почти беззубая. Куда, интересно, запропал сам Арно? Это не волновало б Фирмина, если б путанные и редкие указания не водили его кругами, никак не приводя к Амандин.

Наконец какая-то из её товарок, явно желая скорее отделаться, говорит, что Амандин ушла к себе в комнату. Наверное, идти туда – бесстыдно и нагло, но слишком велик риск так и не пересечься в оставшиеся дни. И Фирмин даже не знает, куда слать письма, если они не успеют поговорить лицом к лицу.

А ещё Арно, проклятый Арно может опередить его, наговорить что-нибудь Амандин и!..

В крыле девчонок он почти не бывал. Даже летом, когда особняк пустел, казалось постыдным быть обнаруженным там. Фирмин ожидает увидеть плоды женской страсти к украшательству, но коридоры здесь почти ничем не отличаются от привычных. В них, зеркально отражённых, довольно легко ориентироваться. Встречающиеся на пути девочки и девушки косятся на Фирмина, и стоит труда сохранять самообладание.

– Что ты тут делаешь? – наконец строго окликает одна из воспитательниц.

Фирмин останавливается и вежливо склоняет голову.

– Извините, я ищу Амандин. Мне очень нужно с ней поговорить. Это важно. Мне сказали, она в своей комнате, вы не могли бы позвать её?

Воспитательница окидывает придирчивым взглядом, хмыкает и всё-таки говорит:

– Хорошо. Подожди здесь.

Ждать приходится довольно долго, или же Фирмину только кажется так от нетерпения. Наконец Амандин приходит, против ожиданий – одна. Видимо, воспитательница сочла Фирмина достаточно безопасным кавалером, а может, просто уже вычеркнула выпускницу из своих забот.

– Что такое? Я опять забыла где-то тетрадь? – шутит Амандин, но мелькнувшая усмешка выглядит невесёлой.

– Ты… я… – Фирмин замолкает, только сейчас поняв: он не заготовил ни единой фразы.

Он смотрит на спокойно сложенные изящные пальцы Амандин, стесняясь поднять взгляд.

– Мне сказали, у тебя что-то срочное, – равнодушно напоминает она.

– Да. Да, я… я уезжаю через два дня.

Всё не то, не так…

– Удачи. Приглашение от королевской семьи – огромная честь, – Амандин говорит это без радости или каких-либо иных эмоций, словно читает текст по бумажке.

– Это так. Но я не… я не об этом хотел… – Фирмин сглатывает, с отчаянной смелостью поднимает голову, пытаясь поймать взгляд Амандин. – Ты мне нравишься.

Несколько мгновений она молча смотрит ему в глаза, потом поспешно оглядывается, и тут только Фирмин вспоминает, что они стоят посреди коридора. К счастью, никого не оказывается вокруг.

– Мне жаль, – говорит наконец Амандин, и Фирмин не может понять, к чему это.

Повисает неловкая пауза. Хочется спросить: «А я тебе?», – или ещё что-то такое же глупое и жалкое. Но осознание и так приходит постепенно.

Фирмин прочищает горло.

– Куда… ты поедешь? Я хотел бы писать тебе письма.

Амандин пожимает плечами.

– Я ещё не выбрала, какое приглашение принять.

Точно, у Амандин было несколько конвертов. И, очевидно, среди них не было того, какой она хотела.

Что-то сдвигается в голове, и Фирмин выпаливает порывисто:

– Стань моей женой. Я добьюсь, чтоб тебя приняли во дворец вместе со мной. – Видит, как каменеет её лицо, но всё равно не может остановиться: – Тебе четырнадцать, верно? Конечно, нам будет сложно получить бумаги. Но у этта Армана есть связи, и…