Снова беготня.

Энис так давно не играл ни с кем в салки, что теперь не хочется обращать внимание ни на ноющие ноги, ни на грохочущее в ушах сердце.

Кудрявый проносится мимо внаглую. Энис выбрасывает вбок руку. Удаётся ухватить краешек грубой рубахи. Но кудрявый резко подаётся в сторону, вырывая ткань из пальцев, и вновь взлетает на подоконник.

– Я осалил! – досадливо бросает Энис. – Слезай!

– Говори по-темпетски. Не понимаю, что ты болтаешь, – пренебрежительно отвечает тот.

Щеки рдеют от осознания, что Энис вновь сбился на тарисский.

Но в самом деле! Эти фразы не так уж различаются на их языках, чтоб не понять.

– Нет, правда, Арно. Я видел, что он осалил, – словно в подтверждение ворчит пухлый.

– И я видел, – вставляет конопатый.

Пожимает плечами на колючий взгляд.

– Он только за рубаху схватился. Это не в счёт, – уверенно парирует Арно.

– А по-моему, очень даже в счёт. – Пухлый недовольно поджимает губы.

– Ты ни разу ещё не был водой. – Голос у конопатого мягкий, не злобный.

А сам он всё-таки выглядит постарше остальных, пожалуй. Ненамного – может, лет десяти или одиннадцати.

– Ну и что? – фыркает Арно. – Фиакр, вон, тоже не был.

– Да он почти и не играет. – Пухлый в раздражении стукает пяткой по стене. Морщится.

Близорукий – Фиакр – понуро опускает голову и как будто сжимается, хоть и без того занимает немного места – маленький, щуплый. Может, даже младше Эниса. И бледный, словно болезный. Хотя Энис бледный тоже, но он – не потому, а по крови…

– Фира и не салили, – всё так же спокойно добавляет конопатый.

– Так и меня не салили. – Арно разводит руками. – Вот скажи-ка, Фир, ты видел, чтоб меня салили?

Смотрит насмешливо.

Фиакр отводит взгляд и почему-то потирает локоть.

– Я плохо вижу, – бормочет.

– Нашёл, у кого спрашивать!

– А ты чего возбухаешь? Завидно, что я играю лучше? Меньше жрать надо было.

Пухлый краснеет, неровно, пятнами. Впустую хватает ртом воздух, словно сразу не найдя слов.

– А тебе завидно, потому что у самого рёбра торчат? – выпаливает наконец.

Энису надо бы что-то вставить, но разговор бежит слишком быстро, а фразы из разных языков все спутались в голове, и стыдно вновь опозориться.

Какая глупость.

Это всё из-за него. Из-за него они ссорятся. Не надо было заводиться.

– Хватит! – всё-таки успевает он вставить прежде, чем Арно придумает остроумный ответ. – Не хочет – не надо. В другой раз…

Арно почему-то всё равно смотрит с раздражением.

– Не потакай ему! – возмущается пухлый. – Ты… как тебя?..

– Энис.

– Меня – Матео. …Энис, это нечестно! Все видели, что его осалили!

– Не все…

– Многие!

Энис невольно бросает взгляд на конопатого в поисках поддержки. Тот равнодушно пожимает плечами и чешет затылок.

– Не кричите, – неожиданно бурчит из своего угла Фиакр. – Будете шуметь – придёт кто-нибудь и отругает. Что бегаем тут…

– Мы и без того шумим, – замечает конопатый. – Но он прав, давайте потише. И давайте играть. Не кипятись, Тео.

Он хлопает Матео по плечу. Тот недовольно пыхтит.

Арно вдруг вскакивает с места. Отряхивает штаны с независимым видом.

– Раз вы так разбухтелись, – говорит, сдувая чёлку, – я повожу немного, так и быть. Только это всё равно ненадолго.

Распрямившись, Арно гордо упирает руки в бока, словно намекая, что всё равно лучше всех тут играет.

– О, посмотрите, какое одолжение он нам делает! – вновь возмущается Матео.

Энис замечает, как конопатый чуть сжимает его плечо, так и не убрав руку. Сам помалкивает.

Когда Арно вдруг срывается в бег – резко, ни с того ни с сего – Энис успевает отпрыгнуть только каким-то чудом. Припускает изо всех сил, надеясь оторваться. Но это зря – пробежал пустой подоконник, на следующем места нет, теперь добежать бы дальше.

А Арно и вправду быстрый, он словно всю жизнь только тем и занимался, что бегал. Нагоняет влёт. Вот чуть-чуть бы ещё…

Но Арно бьёт между лопаток со всей силы, так что Энис не удерживается на ногах и, глупо пискнув, с шумом растягивается на полу.

Короткое затишье.

Саднят ладони и болит коленка. Энис прикусывает губу, хотя обещал маме больше так не делать.

– Ну ты чего? Совсем полоумный!

– Сам ты полоумный! Я виноват, что у него ноги заплетаются?

Вместо того, чтоб подать руку, Арно отступает к стене, ощетинивается.

– Да всё… в порядке, – поспешно говорит Энис, неуклюже поднимаясь.

Конопатый успевает спрыгнуть с подоконника и сделать пару шагов к Энису, когда раздаётся резкое:

– Что тут творится?

Все оборачиваются.

Фиакр быстро шелестит:

– А я же говорил…

Или это только слышится.

– Вы двое – ну-ка слезли с окон! – гаркает дородная немолодая женщина, уперев руки в бока. – А ну как под вами доски проломятся? Ещё не хватало чинить!

Фиакр и Матео поспешно спускаются, последний – с видом немного оскорблённым.

– Чего вы тут устроили? У нас на кухне разве что потолок на головы не падает, сил уж нет. Охота буянить – так проваливайте на улицу!

Арно глядит исподлобья, и Энис ждёт, что он начнёт упираться. Но тот лишь кивает коротко и, ссутулившись, первым прошмыгивает мимо кухарки. У него странная походка: плавная, крадущаяся. Энис видел такие у некоторых людей в пабах, где выступал папа. А прежнему поведению Арно больше пошла бы тяжёлая и уверенная.

– Давайте-давайте! – подгоняет кухарка.

– Идём-идём, – отзывается конопатый эхом.

Походя касается локтя Эниса, как бы говоря двигаться с места. Тот послушно следует.

Вот у конопатого походка совсем другая – свободная. Как идут остальные, Энис не видит, но под Матео порой поскрипывают половицы, пусть он уже и не бежит.

Нога немного болит, но всё же Энис ускоряет шаг, чтоб поравняться с конопатым.

– А тебя как звать? – спрашивает.

– Меня? Фелисьен. …Фелис, лучше так.

Энис кивает. На всякий случай повторяет про себя несколько раз все имена, чтоб лучше запомнить. Это первые, с кем он заговорил тут. Ну, не считая того мальчишки с экзамена. Интересно, где он? Почему не со всеми?

– А почему людей так мало? Я думал, больше.

А впрочем, стоило ли спрашивать? Фелис, может, не знает тоже. Видел ли Энис его в очереди на экзамен?

– А, подожди, вот ещё дней пять-семь – и много будет, – смеётся Фелис. – Это приехали не все пока. Только те, кого пораньше сдают. Ну и новенькие. И многие по комнатам сидят, да.

Тот мальчишка, наверное, тоже.

– А ты? Не новенький?

– Старенький, – снова смеётся Фелис.

Когда они выходят на улицу, становится заметно, что его волосы немного отливают рыжиной. Наверное, родня из Сол.

– Проклятье, ну и что тут делать? – не оборачиваясь, спрашивает Арно, вполголоса и с досадой. – Двор как языком вылизали.

И вправду пустовато: только мощёные дорожки, удивительно аккуратные лужайки и совсем редко – деревца, всё больше тонкие и молодые. Бегать тут скучно, и убежищ нет – разве только попытаться на деревья карабкаться.

С другой стороны дома, вдоль дороги от ворот, были скамейки.

Энис судорожно вспоминает, как они будут по-темпетски, а ещё – как будет «парадный вход».

– Мне надоели салки, – уныло говорит Матео.

Арно смеряет его насмешливым взглядом с головы до ног. Но молчит.

А Матео всё равно заводится.

– Что? Что?!

– Ничего. Хорош выступать, не у мамки под крылышком. Тут всем плевать, что ты купеческий сын.

Арно словно невзначай поправляет закатанный рукав.

Фелис молча качает головой. Но не спешит встревать в этот раз.

Энис тоже не стал бы. Арно совсем немного похож на недавнего задиру с постоялого двора. Только тот искал драки просто так, без цели, ради самой склоки. А у Арно взгляд холодный, оценивающий и давящий, несмотря на гонор. Он проверяет на прочность. Ищет, кто из них ему может стать противником. Чтобы сразу, на корню, задавить или хотя бы просто знать. И если сейчас обратить на себя внимание – проблем потом долго не оберёшься.