Вся эта пестрая толпа, объединенная лишь желанием наживы и власти, создавала гнетущую атмосферу, наполненную интригами, обманом и скрытой угрозой. Каждый здесь преследовал свои цели, и каждый был готов пойти на все ради их достижения.

И я оказался в самом центре этого змеиного клубка.

В поисках хоть какой-то полезной информации я, по совету Элиаса, старался общаться с участниками аукциона. Большинство отмахивалось от меня, как от назойливой мухи, но одна женщина привлекла мое внимание. Она выделялась из толпы своим спокойствием и изяществом. Ее маска, изображавшая стилизованный цветок агавы, говорила о покровительстве богини Майяуэль, богини опьянения и агавы. Ее платье из шелка переливалось оттенками зеленого и серебристого, а на пальцах сверкали кольца с изумрудами. Она пила мескаль из тонкого хрустального бокала, не сводя глаз со сцены.

Я подошел к ней и, стараясь говорить непринужденно, произнес:

— Вечер обещает быть интересным, не так ли?

Женщина повернулась ко мне, окинув меня оценивающим взглядом. Ее глаза, скрытые за прорезями маски, казались холодными и проницательными.

— Интересным? — повторила она с легкой усмешкой. — Скорее, предсказуемым. Черный аукцион — это всегда одна и та же история. Богатые становятся еще богаче, а бедные — еще беднее.

— Не всегда, — возразил я. — Иногда случаются неожиданности.

— Неожиданности? — Она покачала головой. — В этом мире все предрешено. Каждый играет свою роль.

— А что, если кто-то решит изменить правила игры? — спросил я, намекая на то, что ищу информацию о мече.

Женщина заинтересовалась.

— Изменить правила? — Она отпила мескаль из бокала. — Это невозможно. Судьба неумолима.

— Я не верю в судьбу, — сказал я. — Я верю в выбор.

— Вы верите в выбор? — Она рассмеялась. — Хорошо. Тогда давайте сыграем.

— Во что? — спросил я, насторожившись.

— В спор, — ответила она. — Я уверена в своей правоте. А вы? Готовы поставить что-нибудь на кон?

— Что вы предлагаете? — спросил я.

Женщина задумалась на мгновение.

— У меня есть золотая карта на сто миллионов долларов, — сказала она. — Если я выиграю, вы отдадите мне… свой интерес к мечу Уитцилопочтли. Вы забудете о нем и оставите его в покое.

Я нахмурился. Это была высокая цена.

— А если я выиграю? — спросил я.

— Если вы выиграете… — Она снова отпила мескаль. — Я расскажу вам все, что знаю о том, как найти проход в Теночтитлан.

Это было именно то, что мне нужно.

— Согласен, — сказал я, не раздумывая.

— Отлично, — сказала женщина. — Тогда вот наш спор. Я уверена, что опьянение — это дар богов, способ познать истину и освободиться от оков разума. Вы должны доказать мне, что это не так. Убедите меня, что можно достичь просветления без помощи алкоголя или других опьяняющих веществ.

Это был непростой вызов. Майяуэль — богиня опьянения, и убедить ее последовательницу в том, что можно обойтись без этого, казалось невозможным.

Я задумался, наблюдая за тем, как она крутит в руках бокал с мескалем. В его глубине, казалось, пляшут отблески факелов, словно искорки тайны. И убедить жрицу Майяуэль в иллюзорности опьянения, это как убедить солнце перестать светить.

— Вы говорите, опьянение — это дар богов, — начал я, — способ познать истину и освободиться от оков разума. Но позвольте мне спросить, что происходит после опьянения?

Она слегка наклонила голову, ожидая.

— Возвращение, — продолжил я, — к той же реальности, но уже с головной болью и смутным воспоминанием об истине, если она вообще там была. Разве истина, полученная под покровом тумана, может быть настоящей? Разве освобождение, требующее искусственного вмешательства, может считаться истинным освобождением?

Я сделал паузу, позволив её мыслям поработать.

— Боги, как я понимаю, стремятся не к кратковременному бегству, а к постоянному просветлению, — продолжил я. — Они не ищут легких путей, они ищут путь вечный. И этот путь лежит не в опьянении, а в осознанности.

Я посмотрел на ее маску, пытаясь угадать её мысли.

— Подумайте о цветке агавы, — сказал я. — Она отдает всю свою жизнь, всю свою энергию, чтобы создать этот волшебный напиток. Это дар, безусловно. Но дар не в самом опьянении, а в процессе, в трансмутации, в превращении грубого растения в нечто утонченное и возвышенное.

Я подошел ближе, понизив голос.

— Истинное просветление, истинное освобождение, это не момент опьянения, а постоянное состояние осознанности, — сказал я. — Это как агава, которая отдает всю себя ради дара, но сама остается непоколебимой, укорененной в земле. Это процесс превращения себя в лучший вариант, это постоянная работа над собой, это путь, требующий дисциплины и самоотверженности, а не мимолетного забвения.

Я снова посмотрел ей в глаза.

— Разве боги, — спросил я, — не ценят больше всего труд и настойчивость? Разве они даруют истинную силу тем, кто ищет легких путей?

Я замолчал, позволяя моим словам проникнуть в ее разум. Женщина долго молчала, размышляя над моими словами. Мескаль в ее бокале больше не выглядел таким привлекательным. Кажется, она впервые задумалась, что путь к просветлению, возможно, лежит не в бокале, а в чем-то большем, чем она привыкла считать.

Наконец, она подняла на меня глаза.

— Знаете… а вы правы, — прошептала она. — Вы видите то, чего не видят другие.

Она вздохнула и протянула мне золотую карту.

— Вы выиграли, — сказала она. — А насчет прохода в Теночтитлан. На аукционе будет выставлен лот в виде ключа, с помощью него вы сможете попасть в Теночтитлан.

Атмосфера в зале накалилась до предела. Аукцион шел полным ходом, и ведущий, облаченный в маску демона, с циничной ухмылкой представлял все новые и новые лоты. Среди них были древние артефакты, книги с запретными знаниями, части тел мифических существ… Но все это не вызывало у меня особого интереса. Моей целью был Теночтитлан, и я ждал момента, когда появится хоть что-то, связанное с этим таинственным городом.

Большинство участников аукциона, казалось, больше интересовали артефакты силы и власти. Они готовы были платить огромные суммы за возможность обрести могущество, не понимая, что истинная сила лежит внутри них самих.

И вот, когда я уже начал терять надежду, ведущий объявил о продаже нового лота:

— Господа и дамы, леди и джентльмены, приветствую вас! Представляю вашему вниманию исключительный лот — рабыню!

В зал вывели девушку. Она была потрясающе красива, но ее красота была омрачена страданием и истощением. Пышные рыжие волосы, обычно сияющие, сейчас тускло свисали с плеч. Большая грудь и округлые бедра, безусловно, привлекательные, казались неестественными на фоне торчащих ребер и худощавого лица. Но самое главное — ее глаза. Яркие, глубокие, словно озера, отражающие в себе боль и отчаяние. В них горел слабый огонек надежды, который, казалось, вот-вот погаснет.

Я почувствовал острую жалость к этой девушке. В ней было что-то… особенное. Что-то, что заставило меня забыть о своей цели и захотеть спасти ее. Это было иррационально, импульсивно, но я не мог противиться этому чувству.

— Начальная цена — сто тысяч золотых! — провозгласил ведущий.

В зале поднялся шум. Торги начались. Цены росли с каждой секундой. Я видел, как люди, одержимые желанием обладать, повышают ставки, не задумываясь о последствиях.

Я тоже включился в торги.

— Двести тысяч! — выкрикнул я, стараясь, чтобы мой голос звучал уверенно.

— Триста тысяч! — ответил мне кто-то из толпы.

— Четыреста тысяч! — не сдавался я.

Цены росли, и я начинал нервничать. Я боялся, что мне не хватит денег на золотой карте. Но я не мог отступить. Я должен был спасти эту девушку.

— Пятьсот тысяч!

— Шестьсот тысяч!

— Семьсот тысяч! — Мой голос дрожал. Я понимал, что рискую всем.

Вокруг меня воцарилась тишина. Все взгляды были прикованы ко мне. Они смотрели на меня с удивлением и презрением. Кто-то осмелился бросить вызов могущественным участникам аукциона ради какой-то рабыни?