— Я слушаю, — ответил я, и мой голос звучал холодно, как лёд, но внутри меня всё кипело, и я, словно следователь, пытался вытянуть из него правду. Я держал в руке его фонарь, как козырную карту, и был готов разорвать его, если он попытается меня обмануть. — Но если ты попытаешься меня провести или солжёшь, я уничтожу твою душу, и она будет вечно скитаться в этом проклятом лабиринте.

— Хорошо, — прошептал Джек Фонарь, и его слова были полны отчаяния. — Ты должен знать, что «Последователи Тени» — лишь пешки в огромной и зловещей игре. На самом деле они поклоняются не теням, а древним богам, которых когда-то давно, словно проклятых, изгнали на изнанку мира, и они жаждут мести.

— На изнанку мира? — переспросил я, и в моём голосе прозвучало недоумение, а по спине, словно от прикосновения ледяной руки, пробежал озноб. — Это где, чёрт возьми?

— Это место, где обитают все мифические существа, которых мы привыкли считать сказками, — ответил Джек Фонарь, и его голос звучал как похоронный марш. — Все боги, демоны, драконы и чудовища — все они там, в мире, где реальность переплетается с кошмаром.

— И что, эти сектанты, эти фанатики, хотят вернуть их? — спросил я, и меня охватил леденящий страх, словно я заглянул в бездонную пропасть.

— Да, — ответил Джек Фонарь, и его голос был полон ужаса. — Они хотят открыть портал, словно врата в ад, через которые они смогут вернуться в наш мир и поработить нас, как марионеток.

— И как они это сделают? — спросил я, чувствуя, как адреналин наполняет моё тело и как я готовлюсь к битве.

— С помощью древнего и ужасного ритуала, — ответил Джек Фонарь, и его голос был полон отчаяния. — Ритуала вечного древа, которое, как ось мира, соединяет наш мир и изнанку.

— Вечного древа? — переспросил я, словно пытаясь убедиться, что не сошел с ума.

— Да, — ответил Джек Фонарь, и его голос был полон печали. — Это дерево находится в самом центре изнанки мира, и оно, словно магнит, притягивает всех мифических созданий. Но чтобы открыть портал, они должны принести в жертву двенадцать невинных душ, и на этом держится их коварный план.

— Двенадцать? — воскликнул я, и мой голос дрожал от ужаса. — Но зачем? Что им это даст?

— Такова воля древних богов, — ответил Джек Фонарь, и его голос звучал как приговор. — Каждая жертва, словно ключ, открывает новый уровень портала, и, когда все двенадцать будут принесены в жертву, врата в наш мир откроются, и нас ждут ужас и тьма.

— И когда они собираются это сделать? — спросил я, чувствуя, как внутри по коже пробежал холодок.

— В Самайн, — ответил Джек Фонарь, и его голос был полон зловещей тишины. — В ночь, когда завеса между мирами становится тоньше, и тьма выходит на охоту, и хаос может ворваться в наш мир.

— Самайн? — повторил я, словно переспрашивая судьбу, и мое сердце забилось быстрее. — Но ведь это, черт возьми, уже скоро!

— Именно, — ответил Джек Фонарь, и его глаза, словно тёмные омуты, пристально смотрели на меня, и в них мелькнула какая-то злобная насмешка. — Поэтому они так спешат и, словно жаждущие крови волки, ищут тех, кто сможет им помешать, кто может разрушить их коварный план.

— И я, видимо, один из них? — спросил я, и мой голос звучал горько, и я, словно песчинка, понял, что я всего лишь марионетка в чужой игре, где моя жизнь не имеет никакого значения.

— Да, — ответил Джек Фонарь, и его слова, словно приговор, прозвучали в звенящей тишине. — Ты тот, кто видит изнанку мира, ты, словно странник между мирами, можешь видеть сквозь туман Альбиона, и это, как оказалось, является ключом к гибели всех нас. Они знают о пророчестве, которое, словно приговор, висит над всем нашим миром, о том, что кто-то вроде тебя встанет у них на пути и сорвёт их коварный план.

— Но почему именно я? — спросил я, и в моем голосе прозвучало отчаяние. — Почему именно я, и почему это бремя свалилось на меня, как проклятие?

— Потому что ты, сам того не понимая, являешься ключом, — ответил Джек Фонарь, и его слова звучали как шепот демона. — И ты, как судьбоносный герой, должен сделать свой выбор, и от твоего выбора зависит будущее всего мира. Ты можешь вмешаться или оставить все как есть, и это твоё бремя, которое ты должен нести.

— Какой выбор? — спросил я, и моё сердце сжалось от страха, словно в тисках.

— Выбор, который определит судьбу всего этого мира, — ответил Джек Фонарь, и его слова эхом разнеслись по комнате. — Если ты, как герой, будешь бороться, то сможешь спасти этот мир от тьмы, но последствия, как землетрясение, будут непредсказуемыми, и ты можешь потерять всё, что тебе дорого. Если ты оставишь всё как есть, то мир, погрузится в хаос, и ты будешь в этом виноват.

— И что же мне делать? — спросил я, чувствуя, как меня охватывает отчаяние, словно я стою на краю пропасти.

— Это решать тебе, — ответил Джек Фонарь, и его голос, словно приговор, звучал холодно и отстранённо.

Выбравшись из лабиринта, я ощутил, как мир вокруг расплывается, словно акварельный рисунок после сильного дождя. Ориентироваться было почти невозможно, я чувствовал себя дезориентированным, словно проснувшийся после кошмарного сна. Вернувшись к тому месту, где мы оставили Эрика, я обнаружил пустоту. Опустевший стул, неподвижное, словно выжженное, пространство. Моё сердце заколотилось, сжавшись в комок ледяного ужаса. Что-то ужасное произошло.

Я бросился назад, в лабиринт страхов, пробиваясь сквозь вереницу испуганных посетителей, чьи лица были напряжены, как натянутые струны. Наконец, я нашел выход, но он был пуст, как выжженная земля. За стойкой, вместо ожидаемого администратора, сидел бледный подросток, его лицо было искажено смесью страха и непонимания, будто он только что видел нечто невообразимое.

— Вы не видели девушку? — выкрикнул я, голос мой дрожал от нарастающего ужаса. — В тёмном пальто? С короткими волосами?

Подросток, казалось, не услышал меня, его взгляд блуждал по пустому пространству, словно он искал что-то ускользающее. — Нет, — наконец, хрипло произнёс он, его взгляд был пуст, как бездонная яма. — Все разошлись. Я… я собирался уходить.

Отчаяние, холодной змеёй, обвило моё сердце. Сьюзи пропала. Где она? Ещё один неотвеченный вопрос, который закручивал меня в спираль безвыходного ужаса. Время, словно песок сквозь пальцы, ускользало, и тьма, густая и зловещая, неотвратимо сжималась вокруг нас. Мы должны были действовать быстро, пока тьма не поглотила нас окончательно.

Я направился к выходу с ярмарки, решив найти Эрика, рассказать ему о страшной находке в лабиринте. Наконец, я увидел его, стоящего у входа, словно охраняя от незваных гостей. Его лицо было напряжено, словно он ожидал чего-то ужасного.

— Эрик, ты где был? — прохрипел я. — Я тебя уже заждался.

— Я был в палатке шамана, — ответил он, и его голос звучал, как сдавленный вздох. — Но… он мертв.

— Мёртв? — воскликнул я, вздрогнув. — Что случилось?

— Его убили, — ответил Эрик, его голос дрожал, — Но я не знаю, кто… и зачем. Там, словно в сновидении, остались лишь пугающие фрагменты… Все было очень странно

Мы бросились к палатке шамана. Внутри, на грязном ковре, лежал мужчина, его глаза были открыты, но лишены всякого света. На его лице застыло выражение ужаса, словно он в последний миг видел нечто невыносимое. В воздухе витал едкий запах жжёных трав и крови, и эта смесь запахов, словно демон из преисподней, наводила на меня ужас.

Внезапный щелчок, словно выстрел из старинного механизма, заставил меня обернуться. Передо мной возникла Кейтлин, её лицо, обычно спокойное и собранное, исказилось от гнева. В её руке — серебряный револьвер, ствол которого был направлен прямо на нас. Воздух вокруг неё потрескивал от напряжения, как накаляющаяся электрическая дуга.

— Стоять! — прорезала она тишину, её голос был хладнокровен, как лезвие бритвы. — Вы арестованы за убийство!

Эрик, не успев сглотнуть, выпалил: — Мы его не убивали! Мы только что… Только что пришли!