Эмбриогенез является источником других феноменов целостности, в том числе механизмов молекулярно-генетических процессов, нейрофизиологических и т. д. Именно динамика эмбриогенеза «заказывает музыку» для молекулярно-биологического «концерта», в то время как «кодекс» генетической программы является всего лишь инструментом живой динамики созидающегося организма. Не эмбрион исходит из молекул, а биомолекулы из эмбриона, ибо он главный осуществитель зарождающейся целостности. И вообще, целостность организма реализуется в движении, в самой динамике живого вещества, а не в силу буквализма генетической программы.

Поистине, целое эмбриогенеза – диктатура творения! В связи с этим хочется упомянуть закономерность, открытую академиком П.К. Анохиным. Он показал, что целостность эмбриогенеза неизменно проявляется в удивительном факте «гетерохронии» (термин Анохина), т. е. во временной неравномерности развития эмбриона, которая прежде всего продвигает формирование тех органов и структур, которые предназначены поддерживать жизнь целого организма. П.К. Анохин так формулирует эту закономерность: «Таким образом, в процессе эмбриогенеза орган не созревает одновременно и равномерно как целое во всех своих частях, имеющих функциональное значение… Созревают избирательно и ускоренно только те части и структуры этих органов, которые необходимы для осуществления жизненно важной функции сразу же после рождения»[33].

Итак, жизнь человека начинается с микроскопически малой клеточки, с зиготы. Само начало это исполнено великой тайны и удивительных явлений.

Достаточно сказать, что когда в 1990-е годы биофизики Ленинградского университета исследовали зиготу в свете физических явлений, то, к своему удивлению, обнаружили, что уже само возникновение зиготы сопровождается необычными вещественными и энергетическими феноменами: в зиготе возникают мощные потоки ионов Ca²⁺, других веществ, а также резко возрастает её электрический потенциал. Ещё более удивительным было то, что вокруг образующейся зиготы искривляется пространство (может быть, и время).

И далее, едва появившись, эта кроха первым делом озабочивается созиданием своей собственной среды, своего «домика». Не родительница, а само формирующееся существо создаёт для себя особую систему оболочек, особый орган, называемый плацентой, орган, призванный обеспечить ему в ходе формирования питание и дыхание, защиту и т. д. Подчёркиваю, что с первых мгновений оно творит своё тело-среду, свой дом внутри материнского организма.

Павел Флоренский так характеризовал начало эмбриогенеза: человеческое семя – пишет он, – «…кажущееся только какой-то капелькой жидкости, на самом деле есть сущность в высокой степени таинственная, умная сущность, по речению древних, ибо несёт с собою форму, идею живого существа, несёт с собою нечто гораздо более умное, чем может придумать самый умный, несёт с собою и объективный разум организма, и субъективный разум его мысли, а кроме того, заряжено оккультными энергиями, обмен которыми и составляет средоточие полового общения. Иначе говоря, в семени есть и своя морфема, и своя фонема, и своя семема: это – слово, устанавливающее генеалогическую связность преимущественно со стороны человеческой усии (бытия – автор)»[34].

С возникновением зиготы новый организм уже начал существовать. Его ещё как бы нет – и он уже есть! Нет, потому что нет ещё ни рук, ни ног, ни глаз, ни мозга, вообще нет ещё тела, облечённого в форму. И есть – потому что содержит в себе свой эйдос, своё особенное духовное начало, которое прежде всего проявляется в стремлении и жажде жить! Эта жажда жить и приводит всё в движение, всё множество электронов и протонов, молекул, клеток и их излучений – оно верховодит всем!

Здесь нельзя не сказать о замечательном открытии генетиков, сделанном на рубеже 2000-х годов, о пэарент-эффекте, об импринтинге отцовского и материнского влияний на реализацию генома зачатого ими чада. В дальнейшем я подробнее скажу об этом, а сейчас достаточно знать, что этот отпечаток-инпринтинг особым образом метит гены зародыша и проявляется в процессе эмбриогенеза так, что поочерёдно включает то материнские, то отцовские гены, словно косичку плетёт – в итоге же они вместе согласованно ваяют тело нового существа.

Генный импринтинг осуществляется только у млекопитающих (как свидетельствует Кэри), т. е. у той группы существ, которые вынашивают детей в своей утробе и которых (вместе с птицами) относят к амниотам, т. е. к тем, кто «изобрёл» совершенно особенный орган – амнион, обеспечивающий формирующемуся существу (эмбриону) его собственную «среду», лучше сказать – собственный космос! Собственный дом!

Генный импринтинг и его проявление – «пэарент-эффект» – ведут эмбриогенез так, что подчёркнуто разделяются роли отцовских и материнских генов, своеобразное генное разделение труда: сперва выступают отцовские гены, потом материнские, а отцовские в это время отключаются. Потом снова включаются отцовские и т. д. Дело поставлено так, что именно отцовские гены формируют плаценту, они заботятся о доме будущего зародыша. Причём у некоторых существ на этом и исчерпывается действие отцовских генов. Несса Кэри, биолог из Шотландии, свидетельствует, что «…у мышей большинство из примерно 140 импритируемых генов демонстрируют импринтинг (т. е. пэарент-эффект – автор) лишь в плаценте».[35] Во взрослых тканях этого нет. При этом определённая часть клеток бластулы (а то и морулы) предназначена для формирования плаценты и только плаценты. Едва это предназначение произойдёт, как все остальные бластомеры утрачивают тотипотентность, становясь плюропотентными (обычными «эмбриональными стволовыми клетками», пишет Кэри), которые «обладают потенциалом, позволяющим формировать клетки любого типа, кроме плацентарных»[36]. Не преминем заметить, что известная эмбриолог Э. Дьюкар недоумевает о причине этого[37]. Подчёркиваем ещё раз, что плацента закладывается в самом начале эмбриогенеза, ранее любых каких бы то ни было органов и тканей – ещё на стадии бластулы.

Едва плацента готова, как включаются материнские гены – и начинается созидание «праорганов»: предшественника нервной системы в виде нервной трубки, предшественника сердца в виде крошечного сосудика, уже пульсирующего, и т. д.

Да, плацента – дом для зародыша, и создаёт его сам эмбрион! Какой ум руководит им? Здесь следует подчеркнуть, что этот ум не из эгоистического или паразитического побуждения заставляет его делать это, как считают некоторые биологи на Западе, зациклившиеся на идее конкуренции и борьбы за выживание (в ходе так называемого внутриутробного «естественного отбора»). Факты же, напротив, свидетельствуют о взаимном согласии матери и эмбриона, о взаимном доверии и любви. Мать для ребёнка не некий безразличный субстрат, меж ними образуется духовная (да, эмбрион тоже духовен, хотя ещё и не сформировал свой мозг) взаимосвязь, феноменальное двуединство! И плацента здесь является соединяющим мостиком между ними, а не орудием борьбы. (Случается, что при ложном зачатии (так называемом «пузырчатом») образуется лишь плацента, и при этом материнский организм не терпит ущерба.)

Здесь сделаем некоторое отступление в последовательности нашего изложения. Целостность эмбриона и в зиготе, и на последующих стадиях развития – от духа. Но где, в чём, как «прикрепляется» дух к материи? Охватывает ли он собой, как «коконом», весь эмбрион или действует как-то иначе? Интуиция и экспериментальные данные говорят: дух, словно некий стержень, является основанием организации материальной ткани эмбриона.