И как часто мы её не чувствуем, игнорируем, делаем вид, что её нет. Мы говорим, что всё тайное делается явным, и за этим явным как бы и нет уже никакой тайны. Всё плоско и рассудочно… Но нет же! Она есть, она остаётся позади явленного, позади раскрытых явлений, смыслов и вещей.
Она живая, небезразличная, она любит или не любит, благоволит или отворачивается, приходит или уходит, даёт или отбирает. Она сама по себе, самодостаточна, ей никто не нужен. Она самовластна!
Бог – Тайна
После всего сказанного дерзаем с благоговением прикоснуться к величайшей Тайне из тайн – к Тайне Бога. К Твоей Тайне, Господи. Ведь всё от Тебя, и то, что уже было упомянуто, и все другие тайны от Тебя.
Если обратиться к взыскующим и глубоко верующим в Бога, то можно найти удивительные, поражающие и парадоксальные признания. Однако надо сразу сказать, что это бывает очень редко, ибо святые и подвижники – большие таинники. Тем ценнее их признания.
Начнём с небольшой экскурсии в Древний Египет. Выдающийся немецкий египтолог нашего времени Ян Ассман в итоге своих фундаментальных изысканий пришёл к неожиданному и очень важному выводу (речь идёт об Амуне, или в другой транскрипции об Амоне, верховном божестве древних египтян): «Амун не триедин, но единствен; он не воплощается в других богах, но прячет себя от них; не заполняет весь мир своим тройственным существом, но пребывает далеко за его пределами. Мало того, отрицается сама возможность сколько-нибудь адекватного описания этого deus ineffabilis (Бога невыразимого), поскольку главное его качество – “сокрытость”, перед которой бессильны все человеческие и божественные познания. Ни одно имя Бога не поможет понять Его сути; что же касается имени Амун (Амон), то оно по-египетски как раз и означает “Сокрытый”»[267]. К нему имеет отношение понятие «ба-сущностный», то есть тот, который, как начертано в папирусе, «скрывает своё (подлинное) имя, ибо и сам сокрыт»[268]. «Ба с сокровенными ликами и могучей властью, скрывающей свои имена и держащий в тайне свой облик!»[269] Египтянам была известна сокрытость Бога!
Если обратиться к древним евреям, увидим многозначительное слово из «Притчей Соломоновых»: «Слава Божия – облекать тайною дело, а слава царей – исследовать дело»[270].
Была у меня одна мысль, но я боялся об этом писать. К моей радости, великий наш современник композитор Георгий Свиридов в своих дневниках высказал её так: «Самая же великая тайна есть – Христос»[271]. И далее, рассуждая о Рахманинове, он раскрывает смысл сказанного: «Однако в музыке его нет непостижимого, того, что составляет главное, Божественное в Христе, нет Таинства, мистичности его Страшных Таин, нет чувства Запредельного Восторга, Космического, Вселенского пространства. Нет чуда…»[272]
Здесь не могу не привести запись Льва Толстого о Тайне Божией, сделанную им в последние годы его жизни: «Надо помириться с тайной, окружающей нас, признать непроницаемость её и знать, где остановиться в постановке вопросов и в ответе на них»[273]. И ещё более важное его высказывание: «Для того чтобы установить прочные отношения с Богом, надо делать хорошее, доброе, требующее усилия дело так, чтобы оно никому не было известно. Бог ревнив и любит секретность. Тут только – если будешь делать дело охотно, узнаешь, веришь ли в Бога»[274].
Как близки к высказываниям Льва Толстого мысли и слова знаменитого афонца, греческого старца наших дней Порфирия Кавсокаливита! И как они нужны верующим!
«Осторожно! Бог очень сокровенен. Настолько, что мы думаем, что Его не существует. Он является тем, кто удостоился дара смирения»[275]. Далее он поясняет и развивает своё высказывание: «Существуют некоторые тайны. Евангелие и Сам Христос побуждают нас к тому, чтобы предотвратить определённые вещи, которые затрудняют наш подвиг. Поэтому Он и говорит: «Пусть левая рука твоя не знает, что делает правая». …Да, я буду делать и то, и это, но в таком секрете, с такой простотой и спокойствием, что и я сам, просящий этого, не буду как бы об этом знать»[276]. И затем ещё более глубокое его поучение: «Духовная работа, происходящая в глубинах вашей души, пусть будет сокровенна, незаметна не только для других людей, но и для вас самих. Пусть ваше плохое “Я” не знает о том, что делает ваше хорошее “Я”. Пусть левая рука твоя не знает, что делает правая»[277].
«Энергия» и самое-самое Тайны
В своём повествовании я подошёл к самому главному, самому сокровенному в мире – к Тайне Бога. Тайне могучей и неизбывной, всёсозидающей и всёзиждещей…
Редкая находка – старец Фаддей Витовницкий как есть касается этой темы и говорит о Тайне как о Божественной энергии: «В природе всё таинственно. От растения до птицы и в конечном счёте – до человека, ибо повсюду Господь. Он лишь немного приоткрывает завесу тайны тому, кто Его истинно любит, а это, как правило, человек с чистым сердцем. Бог и Его энергия непостижимы, и человек носит в себе эту энергию, а когда эти энергии – Бога и человека – придут в согласие, какой наступает рай уже здесь, на земле, какая всеобъемлющая любовь»[278].
Тайна – это не состояние неоткрытости чего-то, не функция, а сущность! Она самопорождается Богом! Она деятельна, самоопределяема, «себе на уме», субъективно-объективна, может быть, самосознанна, самоценна, самосущна, благодетельна, ибо она от Бога и неотъемлема от сущности Божией!
Глубокие натуры, мыслители особого, мистического склада всегда чувствовали во всём присутствие Божьей тайны. Отрешившись от голого рационализма, они признают (и утверждают!), что всё значительное в жизни сопряжено с тайной.
Блаженный Августин писал: «Бог и человек: два языка, одна грамматика. Перевод с одного языка на другой вполне возможен. Связь, соединяющая их, – это тайна, она не только не затемняет очевидность, но изливает свет, который увенчивает эту очевидность дивным сиянием.
Проблема становится менее неразрешимой, если принимать со смирением тайну, точнее – любовь»[279].
Немецкий философ К. Ясперс пишет о Канте, что «…его исходный пункт таков: у границ разума стоит непостижимое и тайна»[280].
Знаменитый хирург Н.И. Пирогов убеждённо писал в своих религиозных размышлениях: «В самом деле, разве всё окружающее нас нам действительно понятно и ясно? Мы только привыкли к нему, и постоянная иллюзия, с которою мы наслаждаемся жизнью, не думая о её непроницаемой таинственности, предохраняет нас от увлечений веры в чудесное, ведущих к душевной тревоге и сумасшествию»[281]. И ещё у него же: «Мистического и мистицизма никто не искоренит из глубины человеческого духа. Монотонность и односторонность никогда не будут ему свойственны…»[282].
Не менее значительно утверждение великого физиолога академика А.А. Ухтомского: «…неэгоцентрическое мировоззрение переходит в гармоническое убеждение, что посреди прекрасной Истины (тайны) бытия человек есть деятель и помощник этой прекрасной тайны, насколько её постигает и ей усваивается»[283].
