— Ангел, я не очень рад этому. Там будет напряженно. Мы сделаем то, что тебя шокирует. То, за что я не могу и не буду извиняться, — говорит Доминик.

— Я знаю, — выдыхаю я.

— Честно говоря, я не хочу, чтобы ты нас видела такими. Я не хочу, чтобы ты туда ходила.

— Я должна его увидеть. Это то, что я должна сделать. — Я решительно киваю и поворачиваю голову в сторону металлической двери перед нами в переулке.

Сюда ребята приводят людей, чтобы допросить их, а иногда… убить. Я видела это место только один раз, и это был один из тех редких случаев.

Еще не совсем стемнело, поэтому я вижу слабые капли крови на мощеной поверхности переулка.

Это его?

Дядя Лукас там внутри. Я смотрю на металлическую дверь впереди, и тихая дрожь пробегает по моему телу от неизвестности того, что я увижу.

Люди Доминика нашли Лукаса несколько часов назад, и его привезли сюда. Мне не сказали, в какой норе он прятался все эти годы, и я не хочу это выяснять. Все, что я знаю, это то, что сегодня вечером я встречусь с этим злодеем. Человеком, который приносил тьму в мою жизнь на протяжении многих лет. Он изменил для меня все.

Самое ужасное в этом то, что я могла бы быть счастлива, если бы не он. Мои родители были скромными людьми, которые любили и ценили друг друга. Мне больше ничего не нужно было. Был бы другой способ помочь папе. Дядя Лукас мог бы даже сам одолжить ему денег, чтобы выбраться из долгов, но у него были другие планы для моей матери.

Дядя Лукас был…

Я качаю головой и прерывисто вздыхаю. Дядя? Нет. Он давно потерял право называться дядей. Он мне не дядя. Он просто зло.

— Я готова, — говорю я Доминику, и он коротко кивает мне.

— Пойдем, — он берет меня за руку и ведет по тропинке.

Когда мы идем по аллее тени смерти, я не боюсь зла, когда думаю о том, как далеко я зашла, и обо всем, что произошло, чтобы привести меня сюда. Сила, которая потребовалась, чтобы примириться с прошлым и встретиться с этим человеком, сформирует всю мою оставшуюся жизнь.

Дверь со скрипом открывается, когда Доминик толкает ее вперед, и мы входим.

То, что я вижу внутри, наполняет мой разум страхом.

Массимо и Тристан стоят рядом друг с другом, их лица суровы и пронизаны тьмой.

Эйден стоит рядом с Массимо с ящиком ножей. Кори — в дальнем углу за столом с приборной панелью.

Перед ними долговязый мужчина с волосами цвета соли и перца, прикрепленный к цепям на стене. Он сгорбился вперед, а его одежда залита кровью.

Это тьма, от которой парни пытаются меня защитить, и кем они являются на самом деле. Это их требовательное возмездие и то, что они имеют в виду, когда говорят, что берут дело в свои руки.

Когда мужчина поднимает голову и смотрит на меня, я вижу, что это он. Лукас.

Сволочь.

Это он. Последний раз, когда мы виделись, был просто ужасен. Всего за несколько дней до смерти моих родителей он пришел в дом только ради меня. Я никогда этого не забуду. Я даже думаю, не тот ли последний раз и был тем, что подтолкнуло меня так далеко за край, так далеко, что мне потребовались годы, чтобы исцелить эту часть моего разума. Все это время никто не знал об этом ужасе во мне. Они думали, что я достаточно натерпелась из-за смерти родителей. Они никогда не знали, что было еще.

Этот ублюдок имеет наглость улыбаться мне.

— Ну, смотрите, кто это, — бормочет он. — Племянница. Теперь ты шлюха Д'Агостино? Мне всегда было интересно, чем вы, дети, занимаетесь. Необычно для девушки тусоваться с таким количеством парней. Теперь я понимаю, почему.

Прежде чем он успевает сделать следующий вдох, Массимо вонзает ему нож в бедро. Лукас кричит, и этот звук пронзает меня насквозь. Он смотрит на Массимо, словно не может поверить в то, что он только что сделал. Я тоже не могу, и у меня такое чувство, что его пытки только начались.

Лукас хнычет, и очевидно, что он не знает, насколько безжалостными могут быть эти ребята. Он, должно быть, думает о том, какими они были детьми. До этого еще годы.

Это касается и меня.

Я отпускаю руку Доминика и шагаю вперед. Я делаю шаг за шагом и направляюсь к моему дорогому дяде, и я не останавливаюсь, пока не оказываюсь прямо рядом с ним.

Я не знаю, что на меня нашло, но я поднимаю руку и бью его по лицу так сильно, что его тело сотрясается. Еще один удар, и кровь хлещет из его носа. Схватив его за лицо, я впиваюсь ногтями в его щеки, и он бьется в цепях.

— Твои слова ничего не значат для меня. Как ты смеешь говорить со мной? — рычу я. — Как ты смеешь смотреть на меня? Ты ублюдок. Это конец твоего пути, Лукас.

Я отпускаю его лицо, и страх, который наполняет его глаза, заставляет меня торжествовать.

Я отступаю, и Доминик хватает меня.

— Мне нужны ответы, — говорю я ему, и он кивает.

— Тогда давай выпьем, — говорит он и смотрит на Массимо.

— Почему были убиты Уильям и его жена? — спрашивает Массимо Лукаса.

— Думаешь, я тебе что-нибудь скажу? — выплевывает Лукас.

— Кори. — Массимо поворачивается к Кори. — Кажется, наш гость не совсем понимает, что его пытают. Давай перейдем на следующий уровень.

Щелчком пальцев Кори нажимает кнопку на приборной панели, и следующее, что я помню, — это как по телу Лукаса проходит электрический разряд.

Я думала, как они заставят его говорить. Увидев это, я думаю, он будет молить о смерти задолго до того, как они с ним закончат.

Тело Лукаса продолжает содрогаться после шока. Он кричит, и слезы текут по его щекам, смешиваясь с кровью.

— Еще раз, — говорит Массимо. — Почему были убиты Уильям и его жена?

— Иди на хуй.

Массимо снова щелкает пальцами, и через тело Лукаса пролетает еще один разряд электричества.

Один и тот же сценарий повторяется дважды, и я почти верю, что Лукас умрет.

— Пожалуйста… отпустите меня. Не убивайте меня, — умоляет он, меняя тон.

Никто не отвечает. В комнате наступает тишина, которая посылает ледяные щупальца страха по моему позвоночнику. Я сжимаю кулаки по бокам и упираюсь ногами в землю, когда понимаю, что наблюдаю эту сцену пыток уже больше десяти минут, и она не повлияла на меня. Я не знаю, что это говорит обо мне или что изменилось в моем сердце, но все, на чем я сосредоточена, — это узнать правду. Я так сильно хочу узнать правду, что это ответ на то, как далеко я готова зайти, чтобы ее получить.

— Еще раз, почему умерли Уильям и его жена? — спрашивает Массимо, игнорируя мольбу о пощаде.

Лукас поднимает голову и смотрит на него. Его борьба закончилась.

— Уильям… — начинает он, и мое дыхание замирает. Он собирается заговорить. — Уильям узнал, что я делаю с его женой. Он хотел уйти с работы, которую мы делали, и он знал, что единственный выход — разоблачить нас. Он проник в мой офис и сделал копии файлов. Они были у него на чипе. Это бы стоило мне работы и всего, над чем я работал.

— Рад видеть, что мы на правильном пути. Что это была за работа? — Массимо бросил на него опасный взгляд.

— Торговля людьми. Уильяму нужны были деньги для погашения долга.

Я закрываю глаза и заставляю себя не кричать. Так это была правда. Торговля людьми. Вот во что ввязался папа. Не могу поверить, что мы говорим об одном и том же человеке.

— Что вы делали с его женой? — требует Массимо.

— Я сказал ей, что она может помочь оплатить долги, продав свое тело. Тобиас положил на нее глаз.

— Это был не только он, правда! — кричу я. Он не рассказывает историю правильно. Я не хочу, чтобы он что-то упустил. — Ты тоже. Это все было чушью, чтобы ты мог добраться до нее. Ты был влюблен в нее. Все это было из-за нее и того, что ты сделал, когда она не могла тебя любить. Вот почему ты пришел за мной.

По моей щеке течет слеза, и Доминик обнимает меня.

— Это правда, Лукас Риччи? — спрашивает Массимо.

— Да. Это правда.

Конечно, это было правдой. То наказание, которое он мне дал, было и для мамы. Она знала, что он делает со мной, и никто из нас не мог это остановить. Я часто заставала ее плачущей в ранние часы утра после того, как он уходил. Я знала, что она плачет из-за меня. Плачет, потому что не может меня защитить.