Я провожу день, отвечая на миллион сообщений от друзей на своем телефоне. Он был выключен последние несколько дней, поэтому, когда я его включила, он жужжал уведомлениями не менее пятнадцати минут.

Я сначала ответила на сообщения Хелен и пообещала встретиться с ней, когда она вернется из отпуска через несколько недель. Остальное время было потрачено на Эмелию и Изабеллу.

К семи я начинаю беспокоиться, когда Доминик не возвращается. Я провела внизу большую часть дня, а Кори составлял мне компанию, но вернулась в спальню, когда наступила ночь.

Я заняла свой пост наблюдателя через окно. Просто на этот раз я у другого окна. Не у маленького окна в коттедже моих родителей в Сторми-Крик, но я делаю то же самое, наблюдаю и жду того же парня.

Он возвращается только в восемь, и как только наши взгляды встречаются, я снова хочу его. Он тоже это знает.

Я встаю, когда вижу его, и когда он подходит ко мне, я вижу, что у него был тяжелый день. У него синяк над глазом и на подбородке, а на краю рубашки кровь.

Он протягивает мне руку, призывая приблизиться, и я подхожу к нему, тянусь, чтобы обхватить его лицо и осмотреть его синяк.

— Тебе больно, — хрипло говорю я.

— Видела бы ты того парня.

Я провожу пальцем по синяку на его подбородке, и он ловит мою руку. Он подносит мою руку к своим губам, чтобы поцеловать. Это не так жутко, как Жак целовал мои костяшки пальцев. Когда это делает Доминик, это сексуально и имеет эффект вытягивания моих внутренностей.

Затем мы автоматически переходим к поцелую, который шепчет воспоминания о прошлой ночи. Я таю у него на груди, когда он скользит рукой мне за голову, чтобы вплести пальцы в мои волосы. Желание завивается низко в моей киске, когда он прижимает свой член к моему животу. Именно тогда мой рот наполняется слюной от голода попробовать его на вкус.

— Я хочу тебя, раздевайся, — он обхватывает мой затылок и берет в руку мои волосы.

Жадность пронзает меня, заставляя жаждать быть с ним. В этот момент я понимаю, что не могу с этим бороться. Не могу. И причина не в том, что я не пытаюсь. А в том, что я не хочу.

Я инстинктивно не хочу ему противиться, потому что я всегда его хотела.

Он смотрит на меня с явным голодом, когда отпускает мои волосы. Я не колеблясь подчиняюсь, стягиваю майку через голову и снимаю бюстгальтер. К тому времени, как я выхожу из юбки и трусиков, его похотливый взгляд усиливается до такой степени, что я становлюсь такой мокрой, что начинаю бояться, что начну протекать.

Темная улыбка плотского удовлетворения расплывается на его красивом лице, и он обходит меня, оглядывая с головы до ног. Во время второго круга он проводит толстым пальцем по плоской поверхности моего живота и вокруг моей спины, где задерживается на моей заднице. Когда он дает мне нежный шлепок, мое тело вздрагивает, а мои губы раскрываются от удивления.

— Ты сегодня ела? — спрашивает он, хватая меня за задницу.

— Да, — отвечаю я, и он наклоняется, чтобы поцеловать мою кожу в том месте, где он шлепнул.

— Следующие тридцать дней нас ждут очень интересные времена.

— Правда? — Я смотрю на него сверху вниз.

— Да, и мне нужно многому тебя научить.

Я собиралась ответить, но слова вылетели из головы, когда он переместил палец из моей дырочки в киску и начал тереть мой клитор.

— Я хочу многое для тебя сделать, — добавляет он.

Он поднимается и снова встает передо мной, вытягивая руки в обе стороны.

— А теперь сними с меня одежду, — командует он, и я снова краснею.

Мне снять с него одежду?

Эта мысль меня возбуждает, но в то же время и нервирует, что безумие, учитывая, сколько раз я видела его без одежды.

Я подхожу ближе и сначала снимаю с него куртку. Она падает на пол с глухим стуком, и я позволяю себе насладиться сканированием по густой ряби гранитных мышц, проталкивающихся сквозь его футболку. Я снимаю ее тоже и провожу пальцами по линии его пресса и по его счастливому следу. Я спускаюсь вниз, пока не дергаю за пряжку его ремня и не расстегиваю ее вместе с молнией на его брюках. Это похоже на приключение, и я сорвала джекпот, когда стянула с него штаны и боксеры, освободив его напряженный член.

Он вырывается вперед, демонстрируя свою толщину и размер, и подпрыгивает, когда он помогает мне, снимая обувь и одежду.

— Что ты хочешь со мной сделать, Кэндис Риччи? — Он наполняет свои ладони моей грудью и сжимает ее. — Ты выглядела так, будто хотела меня съесть, когда я впервые вошел, поэтому я подумал, что должен сначала спросить, просто из вежливости.

Я сдерживаю улыбку. — В тебе нет ничего вежливого, Доминик Д'Агостино.

— Нет, детка, нет, но время от времени я бываю в шоке. Как сейчас.

— Что ты собираешься сделать со мной сегодня вечером?

— Трахнуть тебя, пока ты не сможешь ходить. Твоя сладкая киска будет так болеть, что мне придется ее вылизать. — Нет смысла удивляться его грубым словам, хотя, как всегда, я удивляюсь. — Итак, я даю тебе этот раунд, позволяя делать со мной все, что ты хочешь.

Когда он отступает назад и мой взгляд падает на его член, я облизываю губы и понимаю, чего хочу.

Я хочу попробовать его на вкус. Когда я сосу его член, он другой. Как будто я главная, и я хочу почувствовать эту силу сегодня вечером.

Я придвигаюсь ближе, и его глаза расширяются от желания, когда я становлюсь на колени и тянусь к его члену.

— Блядь, — выдыхает он, снова запуская руки мне в волосы.

Взяв его за основание, я медленно двигаюсь вверх и вниз, выталкивая каплю предэякулята, которая просачивается из толстой грибовидной головки.

Когда я наклоняю голову и беру его в рот, он стонет, и внезапно он становится моим.

У меня появилось то самое чувство, которого я жаждала, — чувство, что я главная.

Сначала я сосу его член сильно, потом медленно, а затем намеренно медленнее, когда вижу, как напрягаются толстые вены на его шее.

Он наклоняется и начинает массировать мою грудь. Между нами, лаская друг друга, мы создаем идеальный ритм отдачи и принятия. Пока жадность не овладевает мной, и я не начинаю сосать его член, как будто я хочу владеть им. Жадность сопровождается отчаянием попробовать его сперму. Он никогда не кончает у меня во рту.

Он снова хватает меня за волосы и начинает трахать мое лицо, его толчки столь неустанны, что мне приходится запрокинуть голову назад, чтобы принять его глубже и выдержать скорость его движений.

Слеза течет по моей щеке, в то время как его член напрягается у меня во рту, и он выстреливает своей спермой, попадая мне в горло.

Он теплый и на вкус как соль и секс. Как мужчина, как он.

Я принимаю все это и глотаю, закрывая глаза, чтобы насладиться вкусом. Когда я открываю глаза и вижу, что он смотрит на меня с выражением полушока, полуудовольствия, я отпускаю его.

— Я снова хочу твой рот, но я хочу, чтобы ты прижалась к стене в душе.

Я отвечаю поцелуем и смеюсь, когда он подхватывает меня. Я обнимаю его, когда он уносит меня.

Он изучает меня, и я понимаю, что это мы как пара.

В тот момент, когда эта мысль приходит мне в голову, та защита, которую я, как мне казалось, выставила, исчезает, и мой разум открывается для возможности снова доверить ему свое сердце.

Мой разум открывается, потому что мое сердце просит об этом.

Только Бог знает, как сильно мне хотелось бы, чтобы эта фантазия стала реальностью.

Я просто боюсь попробовать.

Глава 30

Доминик

Когда я иду к Эйдену, меня снова охватывает чувство противоречия.

Слишком много мыслей в моей голове, требующих моего внимания.

Достаточно плохо, что последние несколько дней были ужасными из-за большого количества погибших солдат и неотвеченных вопросов, но мне не нравится, что я нашел в этом списке имена отца и дяди Кэндис.

Когда я вспоминаю, что сказал мне ее отец много лет назад, ведя себя так, будто он был каким-то гребаным святым, меня начинает бесить мысль о том, что он мог вытворить.