– А мое приданое?

– Его поделят между теми, кто прежде задаром трудился в поте лица на вашего дядю. Кстати, вы уже встречались с предполагаемым женихом? – поинтересовался Патрик после непродолжительного молчания.

– Нет, но отец и дядя заверяли меня, что это прекрасный человек и к тому же обласкан королем.

– Я видел контракт, – коротко сообщил Патрик. – Ваш отец не сделал вам блага, пообещав вас мужчине, о котором вы не имеете никакого представления.

Его замечание разозлило ее. Тот, на чьей совести столько убийств, не имеет морального права судить других. Впрочем, шотландцы и англичане – смертельные враги. Естественно, что Маклейн думает о них плохо.

Так или иначе, ей не хотелось верить стоявшему перед ней человеку: он был слишком опасным и к тому же чуждым всему тому, что она знала и любила.

– Собирайтесь, – приказал Патрик, прерывая ее мысли. – Я скоро вернусь, и вас обеих проводят на берег.

– А вы?

– Я останусь здесь, пока не разгрузят судно.

Джулиану охватил озноб. Что ждет ее на этой чуждой ей земле?

– Мои братья позаботятся о вашей безопасности, – словно угадав ее мысли, добавил Маклейн. – Вам не сделают ничего дурного.

Повернувшись, он вышел, оставив за собой пустоту.

– Я не хочу на берег, – захныкала Кармита.

– Оставаться на судне для нас еще опаснее, – заметила Джулиана. – В Инверлейте по крайней мере могут быть женщины; кто-нибудь из них нам поможет.

– Я хочу домой, – продолжала хныкать Кармита.

– Я знаю. Мы обязательно вернемся, – пообещала Джулиана. – А пока нам нужно притвориться, будто мы принимаем его… гостеприимство.

Хотя сомнения не оставили Кармиту, она все же принялась собирать белье и платья Джулианы и укладывать их в сундук.

Маклейн сказал, что останется на корабле, и его слова ее не обрадовали, что сильно озадачило Джулиану. Она все еще чувствовала тепло его прикосновения и странное покалывание в самых интимных местах своего тела, он пугал ее и привлекал одновременно.

Что все-таки между ними происходит? Или, может, она это все придумала? Он должен бы презирать ее уже за одно происхождение, ведь она испанка, предназначенная и жены англичанину.

И она тоже должна презирать его, вот только Джулиана не знала как.

Патрик отлично понимал, что чем скорее он увезет девушек с корабля, тем лучше. Все эти дни он вел опасную игру, пытаясь удержать команду от бунта, и рисковал, покинув их даже на несколько часов.

Теперь ему предстояло каким-то образом проверить истинные намерения своих людей, но сначала следовало доставить женщин в безопасное место.

Все время, пока он находился в Инверлейте, образ Джулианы преследовал его, несмотря на упорные попытки от нее отдалиться. Неуверенность и страх, написанные на ее лице, резали его по живому. Патрик слишком хорошо знал рабство, чтобы не сочувствовать ее участи. Джулиана – дама из высшего общества, и если его по крайней мере учили терпеть превратности судьбы, то ее – нет.

В отличие от Рори и Лахлана, не веривших больше в проклятие Кэмпбелла, Патрик не имел пока никаких оснований сомневаться в нем. Он видел, как умерли вторая и третья жены отца, а также скорбел о смерти матери и всю жизнь страдал от чувства вины. Вот почему он не собирался рисковать жизнью женщины, основываясь на уверенности братьев. Хотя Джулиана Мендоса вряд ли могла заинтересоваться бывшим рабом – она бежала бы от него без оглядки, подвернись ей такая возможность.

Подозвав Макдоналда и испанца, Патрик вместе с ними направился в капитанскую каюту, где коротко пересказал содержание разговора с братьями. Теперь он мог твердо обещать им корабль, чтобы отвезти их в Марокко или в любую другую страну по их выбору.

– Команда теряет терпение, – заметил Диего. – Шотландия чужда им, и они боятся, как бы ты не похитил груз и не перебил их всех.

– Ты тоже этого боишься? – Патрик прищурился.

– Я знаком с искушением, – ответил испанец в своей привычной загадочной манере. – И меня ничто не удивит.

– А что бы сделал ты на моем месте? – продолжал допытываться Патрик.

– То, чего они хотят.

– Тогда почему не ушел с кораблем и грузом?

Диего насмешливо вскинул бровь:

– Мой друг шотландец никогда бы этого не допустил.

– Верно, черт побери, – подтвердил Макдоналд.

– Корабль Маклейнов прибудет сюда через неделю, а пока моя семья выкупит товар, который находится в трюмах этого судна, и поделит деньги между членами команды, – сказал Патрик. – Я позабочусь, чтобы цена была справедливой, и своей доли не возьму.

Испанец встал.

– Я хочу знать всю сумму, – заявил он, – и долю каждого.

– Общая сумма будет поделена на равные доли; может, это и не совсем справедливо, зато сохранит мир.

– Но это не возместит стоимость судна, – возразил Диего.

– Корабль, на котором никто не знает, как управлять парусами, ничего не стоит, – усмехнулся Патрик. – Он неминуемо разобьется или утонет.

– Я умею управлять судном.

– Но ты не знаешь навигации.

– Мы могли бы кого-нибудь нанять. – Диего явно дразнил Патрика, но тот не поддавался.

– Попробуйте. Тогда я не стану просить родных оплатить не только груз, но и корабль.

– Ладно, довольно болтать. – Макдоналд нетерпеливо взмахнул рукой. – Я отправляюсь домой, как только мы затопим судно, и хочу взять с собой что-нибудь, но пока не знаю, что именно.

Патрик кивнул:

– Хорошо, Диего, ты отправишься вместе с женщинами в Инверлейт и можешь, если хочешь, поучаствовать в торгах, а мы с Макдоналдом останемся на борту до конца разгрузки.

– Твои родные примут испанца?

– Можешь не сомневаться.

– Тогда я согласен. – Диего кивнул. – Кстати, в сеньорите Мендосе что-то есть… – Он выразительно прищурился, и Патрик внезапно ощутил необъяснимый прилив ревности. Интересно, с чего бы это? Джулиана для него никто, и если она вызывает восхищение испанца, то и Бог с ней. Возможно, это даже поможет разрешить его проблему…

И все же он так до конца и не доверял испанцу, хотя тот честно помогал все эти дни. Правда, он по-прежнему не желал отвечать на вопросы, зато отлично умел разрешать проблемы.

По правде говоря, Патрик вовсе не возражал, чтобы Диего убрался в Марокко или какую-нибудь другую далекую страну, но его не покидало чувство, что в ближайшее время этого не случится.

В любом случае от «Софии» следовало избавиться как можно скорее, и Патрик не желал больше мешкать.

– Вам пора, – решительно объявил он. – Вас уже ждут на берегу.

К его удивлению, женщины упаковали вещи и были полностью готовы к отбытию. Джулиана сменила платье на темно-синее с облегающим корсажем и мягкой юбкой в мелкую складку. Синий бархат придавал ей особое очарование; ее волосы цвета меда под английским капором с вуалью были откинуты назад и сбегали по спине тяжелыми волнами. Она выглядела настоящей леди, но казалась очень беззащитной, и с ее лица не сходило выражение страха.

– Мы готовы. – Джулиана вскинула подбородок.

Подняв дорожный сундук, Патрик взвалил его на плечо, Мануэль взял остальные вещи, и они вышли на палубу, где с помощью веревок Патрик опустил сундук в баркас. Следом за сундуком в лодку спустился мальчик, за ним – Диего, после чего Патрик помог перебраться через поручень Джулиане. Ее рука легла в его ладонь, и он ощутил окатившую его теплую волну.

Его рука все еще придерживала ее под локоть, когда Джулиана, ухватившись за веревочный трап, начала спускаться в лодку, а Диего ждал внизу, чтобы подхватить ее.

Спускаясь вниз по раскачивающейся веревочной лестнице, Джулиана старалась не показать, что она боится, и все же ей понадобилось неимоверное усилие, чтобы отпустить руку Маклейна. Его прикосновение обожгло ее, заставило колотиться сердце. Ей ужасно не хотелось уезжать без него, без той защиты, которую обеспечивало его покровительство.

Когда испанец усадил ее на скамью, Джулиана не ощутила облегчения. Этот человек стал рабом в своей стране. Что надо было сделать, чтобы заслужить такое? Неудивительно, что Джулиана не доверяла Диего; его темные глаза посмеивались, как ей казалось, надо всем на свете, а на губах всегда играла небрежная улыбка.