И как бы мне не хотелось делать ей хуже, но чтобы помочь ей, мне нужно узнать полностью что случилось.

Скурив сигарету на балконе, я возвращаюсь в спальню, ложась рядом со Снежинкой. Прижимаю ее к себе и утыкаюсь в ее макушку, вдыхая запах дыма, который сейчас чувствуется отчетливее всего. Для огневика это приятный запах, наоборот притягивающий, нежели отталкивающий.

***

Просыпаюсь, чувствуя шевеление в своих руках. Глаза не открываю и делаю вид будто все еще сплю. Немного поёрзав, Астра на какое-то время замирает. О чем думает ее светлая головка с темными мыслишками? Снежинка вновь активизируется, поворачиваясь ко мне лицом, и хотя мои глаза закрыты, я четко улавливаю ее взгляд на своем лице. Изучающий, прожигающий. Наверняка думает о том, кто же я такой и что я за человек.

Невольно задумываюсь сам и понимаю, что не знаю. Не знаю что я за человек. Я явно не рыцарь на белом коне, но ее спасти и защитить для меня становится с каждым днем все более значимым. Для меня это стало настолько же важным, как например, закрыть свои базовые потребности. Мне необходимо хочется ее защитить так же, как мне хочется есть, когда я голоден. А голоден я сейчас, о чем сообщает мой желудок, урчащий как разгневанный тигр на всю спальню.

Поворачиваюсь на спину, так что теперь только одной рукой соприкасаюсь с Астрой — той, на которой лежит ее голова.

— Ты не спишь, да? — недовольный голос вызывает нахальную улыбку на моем довольно лице.

— Му-гу, — мычу отрицательно в ответ.

Слышу характерный «фырк». А потом чувствую копошение, что заставляет все-таки хотя бы немного приоткрыть веки. Астра решительно поднимается с кровати. Вернее хочет делать это решительно, но пара коктейлей и пережитые вчера события явно не дают ей это сделать так, как запланировано изначально.

— Выпей Масал, — рекомендую ей хорошее средство от головы и опьянения, которым сам не раз пользовался. Дриады всегда были спецами в лекарствах.

— Он слишком мощный и чисто для огневиков. Мне станет хуже, — бубнит она, а потом заканчивает еще не начавшийся разговор, — Сама разберусь.

— В нижнем ящике на кухне справа, есть Капарил, — говорю об обезволивающем, которое обычно прописывают детям.

Совет остается без ответа, а я думаю о том, что разговор будет сложнее, чем я предполагал.

Повалявшись еще минут пятнадцать на кровати, все-таки встаю. Желания начинать серьезный разговор нет, потому что возвращать Снежинку раз за разом в прошлое — тоже самое, что резать её без ножа. Я услышал и увидел достаточно, чтобы это понять. И то, что Астерия вновь выпустила свои острые колкие шипы объясняемо. Она просто закрывается, не желая показывать своего внутреннего состояния, не желая запускать меня к себе в голову и душу.

Но а я уже понял, что не успокоюсь. Поэтому выбора у замерзшего сердца этой Снежной Королевы нет.

Все эти мысли сопровождали меня, пока я принимал душ и чистил зубы. И теперь я пытаюсь скрыть странную глуповатую улыбку с лица, спрятав ее за ухмылкой. Захожу на кухню, вижу, что на столешнице лежит блистерная упаковка от Капарила. Все-таки услышала меня. Непроизвольно торжествующе хмыкаю, получая прожигающий недовольный взгляд Астерии себе в лоб. Как пулей прострелила.

Смотрю в ответ в эти красивые глаза цвета неба во время шторма на море. И этот еле заметный огонек на дне ее зрачка вызывает в ответ кострище в моих. И все-таки глаза всегда говорят за нас. Можно сказать что угодно, сделать что угодно, но глазами ты никогда не соврешь, даже если будешь усиленно пытаться это сделать. Там все эмоции, все твое состояние. Которое ты никогда не скроешь ни за какой маской.

И глядя друг другу в глаза мы уже обнажаем души. И у нее там столько всего: раздраженность за мое нахальство, желание, нерешительность, и даже страх. Начала приходить в себя после вчерашнего и теперь не знает, что с этим делать и как себя вести.

Астра встает, немного дергано, что на нее не похоже. Она нервничает и не может этого скрыть. Отворачивается, чтобы налить себе воды.

Я же сажусь на стул и не могу отвести взгляда от этих спутанных белые волос, которые сейчас отдают платиновым оттенком. Солнца на небе не видать, и вот в тени ее волосы становятся не белоснежными. Но как-то не обычно, словно бы меняя цвет.

— А завтрак где? — лениво тяну, хитро посматривая на Снежинку.

— Чего? — оборачивается с кружкой воды, смотря на меня как на душевнобольного.

Не удерживаюсь и прохожусь взглядом по шикарным изгибам чертовки. Моя огромная футболка — все, что на ней сейчас есть. Да, я ее переодел. Или мне надо было оставить её в не самом удобном и испачканном платье?

Это было довольно сложно и со словами «Я не извращенец» я-таки справился. До этого я никогда не раздевал девушек, чтобы потом их сразу же одеть.

— Ну как же, — обманчиво ласково, с усмешкой произношу, — Ты моя жена. А жена должна готовить завтрак, обед и ужин своему мужу.

Пытаюсь начать с такого дебильного разговора, как-то спровоцировать, поддеть, уйти от напряжения. Сначала надо расслабиться.

Астра давиться водой из кружки, а потом смотрит на меня минуты две, явно рассуждая над тем, а не двинулся ли я головой. После непродолжительной паузы Снежинка видимо понимает, что я специально вывожу ее на эмоции, и, выпрямив спину и вскинув подбородок, разворачивается ко мне спиной, вновь притягивая мое внимание к краю футболки, который слишком надежно скрывает все прелести этого женского тела. Спереди принт рыси, сзади просто черное полотно. Все как любит Снежинка. Моя футболка на ней выглядит как платье, ей Богу. Она в ней залилась просто. В прочем для нее же лучше. Иначе я мог бы и не сдержаться. Хотя не сказать, что сейчас я прямо-таки с легкостью держу себя в руках, чтобы не накинуться на эту аппетитную девочку.

— Завтрак тебе надо, — выдавливает из себя, выдыхая со свистом. — Секунду, милый.

Я знаю, что она не будет мне ничего готовить. Уверен просто. Поэтому жду подвоха. Который не заставляет себя долго ожидать.

Из холодильника Астерия берет лимон. Ставит передо мной разделочную доску, берет самый большой нож, который у меня имеется. В этот момент мне кажется, что резать будут не лимон, а меня, но все же такая жестокая участь достается желтому цитрусовому фрукту.

Астра режет его с каким-то остервенением. Возможно, она представляет вместо лимона меня — я не удивлюсь. Отрезает пару долек, а потом берет тарелку, выкладывает этот недорезанный лимон туда, ставит передо мной стакан воды и с самой милой улыбочкой мурлычет:

— Бон аппетит, моя любовь! — и только глаза, прожигающие меня, говорят об ее неискренности. Зато там появились задор и усмешка.

Смотрю на нее, потом на лимон. Не двигаюсь. Думаю, что ответить. Но потом в голову приходит другая мысль.

Беру не дольку, а сам лимон, и откусываю побольше, так что сок разбрызгивается, чуть не попадая мне в глаза. Лицо Астры вытягивается в удивлении, а я с деланным блаженством жую кислый лимон. В школе с парнями на слабо ели лимоны, перцы и другую неприятную пищу. Никогда не думал, что мне это где-нибудь пригодится. Но в жизни, оказывается, действительно пригождается все.

— М-м-м…. — делаю еще один кусок и понимаю, что больше не буду, потому что откусить я откушу, но с таким же удовольствием есть уже не смогу, — Очень вкусно, любимая, ты чудо! — адресую застывшей Снежинке, а сам запиваю водой, чтобы немного разбавить не самый прекрасный вкус.

— Ты невыносим, — бурчит она и садится рядом на стул, скрещивая ногу на ногу.

А потом берет своими аккуратными пальчиками с черными ноготками дольку лимона и тоже закидывает в рот. Аккуратненький носик морщится, но она продолжает жевать.

Теперь настала очередь вытягиваться моему лицу. Что она делает? Смотрю на нее и не могу скрыть улыбки. Какая же она дурная. Сидит, жует со мной лимон, который сама же мне дала вместо так называемого завтрака. Ей не заходит, она не скрывает, но все равно жует.

Смотрит на меня, видит, что я еле сдерживаюсь от смеха и тает. Черты лица смягчаются, а на лице даже проступает румянец. В глазах Астры появляются искорки смеха.