— Привет, Лерре, — сказал ему Скай и огляделся в поисках Колдуна.
Тот стоял на коленях посреди двора, держа посох обеими руками, совсем неподвижный, и шептал что-то. Поначалу Скай решил, что он молится, и подумал сердито: выбрал же времечко. А потом: интересно, каким богам?..
Но тут Колдун прекратил шептать, набрал горсть сухой земли и подул на неё, поворачиваясь кругом. Пыль взвилась неправдоподобно огромным облаком, но, коснувшись земли, не осела, а собралась в рыхлые силуэты. Они вытягивались, уплотнялись, и не успел Скай глазом моргнуть, как по всему подворью разошлись пыльные призраки, очень похожие на людей, тавика и даже маленькую собаку. Собака виляла хвостом и чесалась, люди деловито сновали между постройками, и если бы не мёртвая тишина вокруг, Скай бы и сам поверил, что они настоящие. А издалека и вовсе не отличишь.
Колдун между тем поднялся на ноги, и Скай, волоча в поводу Красотку, поспешил к нему.
— Вот это да! — восхитился он. — Точно настоящие, вон тот даже на Файгара как будто похож! А надолго они?
— Достаточно, — ответил Колдун тихо, и его голос казался хрупким, как истлевший пергамент. — Я удержу их, покуда не понадобится что-нибудь другое.
Скай таращился на него, не понимая, что произошло. Колдун был бледен и цеплялся за посох, как немощные старики за трость. Так он и выглядел сейчас — немощным стариком.
— Что… — начал было Скай, но Колдун посмотрел на него раздражённо.
— Поднимемся на тот холм. Лерре говорит, они уже близко.
— Садись верхом, колдун, — велел ему Мельгас. Сам он уже сидел в седле, и Подкова нетерпеливо перебирала лапами. — Не спорь. Помоги ему, раай-сар.
Колдуну явно не хотелось подчиняться, но он не стал спорить и, тяжело и неуклюже, сел на спину Красотки, которая норовила выгнуть шею и обнюхать его. Он не знал, куда пристроить посох, и смотрел на любопытную чешуйчатую морду с брезгливым удивлением. В любой другой день Скай от души позлорадствовал бы, но сейчас спросил только:
— Ты когда-нибудь ездил верхом?
Колдун слабо усмехнулся.
— Да. Но не на ёлайге.
Но Красотка была хорошо обучена, отдохнула и шла легко, и пока они поднимались на холм, Колдун держался в седле вполне сносно. Когда они спешились в тени низкорослых яблонь, он чувствовал себя заметно лучше и больше не выглядел умирающим.
— Приятное место, — сказал он, оглядевшись и усаживаясь под деревом. — Ну, доблестные воины, наслаждайтесь зрелищем. И глядите, чтобы ваши ящерицы не вертелись и не наделали шуму.
Мельгас и Скай обменялись взглядами и взяли ёлайгов под уздцы. Скай прижался плечом к Красотке и, обернув руку плащом Мельгаса, успокаивающе поглаживал раскалившуюся на солнце чешую. Однако его собственное сердце колотилось как в припадке, и он смотрел не отрываясь на западные холмы, так что от напряжения слезились глаза. Он лихорадочно вспоминал всё, что слышал о Проклятых из рассказов, всё, что читал в хрониках. Никто не знает, кто они такие: люди, мертвецы, злые духи, — никто не знает, что им нужно и зачем они приходят. Они появляются, когда им вздумается, из-за Великой Границы на западе и из Безвестных Вод на востоке и идут к какой-то цели, им одним ведомой, убивая и руша всё, что попадается им на пути. Они не устают, не спят, не останавливаются, не чувствуют боли, ничего не боятся и будут продолжать убивать, пока их не изрубят на куски. Но это возможно, люди это могут, повторял он себе. Отец бился с Проклятым, и Мельгас тоже… Я не струшу, вчера я видел Тварь Тишины, меня теперь не так просто напугать…
Лерре зловеще закаркал, описывая в небе круги, а потом Скай увидел, как Проклятые поднимаются на дальний холм.
Глава 5. Бой и что было после
[Свободные земли: Ваар, Западные Берега. Яблоневые Равнины. Год 486 века Исхода, месяц Златоглавок.]
О битве в Лазурной Низине: Как бывало прежде, с востока пришло войско Проклятых, и вдвое больше, чем доводилось видеть. В Вааре спешно собираются все воины, кто поспел к сроку, из Сваттаргарда, и Кро'энхейма, и Рот'н'Марры, и земель майра-т — отовсюду.В Вааре же было место, которое называлось Лазурная Низина. Оно называлось так потому, что там рос цветок лазурное сердце, и нигде его не было так много, как там. И вот там собирается войско, чтобы встретить Проклятых.Сходятся с Проклятыми, майра-т на свирепых саргайтах, и кро'энхи, и дэйхем, не знающие страха, и колдуны, и жрецы, по слову которых возгорался огонь, и поднимались смерчи, и текли воды, и бьются много дней подряд. Многие пали там, а многие добыли себе славу при жизни. Пал юный король Логворсар, и весь народ оплакивал его, ибо он был бесстрашный человек, и все его любили; а ему было только шестнадцать зим. Пал король Лоньяринт, и все его сыновья, и Аттарлинт Безумец, которого он не пожелал назвать сыном, и много горя было в Вааре. Пал и Сурвейк, король кро'энхов, и ему наследовал его сын, Иртагиртиль. Пал и Ирги-ек, король Рот'н'Марры. Ему наследовал его старший сын, Вара-ен.Когда же проводили своих сородичей, кто какому богу служит, возвращаются домой.Век Исхода, год 482Книги Порядка Имён
Много зим в ночной темноте, натянув до бровей одеяло, Скай воображал себе самое страшное. Но в жизни, под чистейшей голубизны небом и жарким солнцем, когда пчёлы жужжат в цветах и сладко пахнут ранние яблоки, это было куда страшнее. Проклятые шли по этому знакомому, прекрасному миру, будто уродливая многоножка по расшитым шелкам.
Красотка тревожно зафыркала. Скай не выдержал и зажмурился, но увиденное так и осталось стоять перед глазами. Уродливые фигуры ростом с человека, чуть крупнее, а двое, кажется, высотой едва не с хозяйский дом. Непохожие один на другого, но все как будто изломанные, смятые, а потом небрежно слепленные заново очень неумелым мастером: несоразмерные кособокие, горбатые тела, длинные руки, ноги тонкие, как паучьи лапки. Они походили на детские поделки из глины, расплывшиеся тестяные фигурки. Они казались бы даже смешными — если бы не были настоящими.
Они, несомненно, были настоящими — из плоти, костей и доспехов, слепленных вместе. Если приглядеться (Скай не желал приглядываться), отсюда можно было различить лица. Некоторые — почти как человеческие, только тупые, мёртвые, с бессмысленно раззявленными ртами. У других вместо лиц было какое-то неприглядное месиво из стали, мяса и зубов.
Но самое страшное было в том, как они двигались. Медленно, но неотвратимо, не издавая ни звука, ни крика, ни хрипа, только гул тяжёлых шагов, шуршание волочащихся по земле мечей — и всё.
Скай не мог вздохнуть. Не мог заставить себя открыть глаза, не мог разжать пальцы и выпустить узду Красотки, которая недовольно бодала его горячей мордой. Он не чувствовал жара ёлайговой чешуи, ничего — только смертный холод страха. Он знал, что никогда не сможет с ними биться, как пристало бесстрашному воину — не сможет даже взглянуть на них, он немедленно умрёт.
Потом твёрдая рука легла ему на плечо.
— В первый раз все чувствуют то же, что и ты, — сказал Мельгас тихо, так, что Колдун не мог их слышать. — И я чувствовал то же. Когда увидел своего первого, меня такой страх взял — дохнуть не мог, не то что меч поднять. Но страх проходит. Ты помни главное: они из мяса. Порубим их как следует — не встанут. Делай то, чему мы тебя учили. Ты не один.
— Смотрите-ка, сработало, — с мрачным весельем сказал Колдун. Сорвал с низкой ветки яблоко посимпатичнее, откусил и сморщился. — Ну и кислятина…
Скай заставил себя открыть глаза. Проклятые больше не тащились, как муравьи, вниз по склону холма. Они бежали — кто быстро, кто помедленнее, а кто едва ковылял на паучьих ножках — к Файгарову подворью. Сперва Скай не мог понять, в чём дело, но потом догадался: пыльные призраки! Приманка Колдуна сработала: Проклятые гонялись за призраками, будто кошки за мышью. Но удары тяжёлых мечей и кривых лап рассеивали пыльный столб на один миг, а потом призрак стягивался обратно и спешил прочь.
