— Бабушка плащ твой залатала. А мы отцовскую поддёвку перешили. Всё равно она ему тесная сделалась, без дела лежит… Да не стой ты столбом, накинь её скорее.

Скай подчинился. Поддёвка была просторная, тёплая. Не то что драная сарта.

— Впору? Слышишь, тётка Лайяр? Мы полночи над ней просидели, так что и не думай отказаться.

Скай и не думал — понял уже, что это бесполезно.

— Про башмаки забыл.

Скай не забыл, просто башмаки были не его. Крестьянские, конечно, но не тяжёлые, и на ноге сидели хорошо.

— Ну как? — спросил Йокт от стола, и Скай рассмеялся.

— Как нарочно на меня сшиты.

— На меня, — сказал Ирек. — Но мне не жалко, я и в старых похожу. А у тебя вон от сапог-то все ноги в мозолях…

Тут с улицы прибежали взволнованные малыши.

— Там Умвел подъехал. Ворчит, что долго…

Началась страшная суматоха. Скай торопливо опоясывался мечом, а все наперебой желали ему доброй дороги. Тойт обняла его, бабушка поцеловала в лоб, Ирек подал белый плащ, а Лайяр засунула ему в сумку пухлый свёрток, пахнувший едой.

Всех слов благодарности на свете Скаю не хватило бы. Он поклонился всем разом, низко, как кланяются королям, и побежал к телеге как был, с хиллодорским плащом в руке.

На телеге громоздилась целая гора тыкв, моркови, свёклы и репы, закинутая холстиной. Тащил её тавик, старый, но бодрый и лоснящийся, а правил сухонький старичок с лысой головой и пышной бородой, которая торчала разбойничьими клочьями во все стороны. Он кивком указал на Ская и спросил у Ирека:

— Этот, что ли, парнишка — твой важный гость?

— Ага, этот. Его Вейтаром звать.

— Ну а я Умвел, а соседи Клочком кличут — за бороду, ишь она у меня какая, — старик мелко рассмеялся и подобрал вожжи. — Ну, полезай.

— Спасибо!

Скай проворно забрался сзади на телегу.

— Я до стены и обратно, — крикнул матери Ирек, запрыгнул следом, и они уселись рядышком, свесив ноги.

Йокт, Лайяр, бабка, Саанья, Тойт, Вихор с Веснушкой — Скай пообещал себе, что запомнит их накрепко, вот такими, как сейчас, — как они стоят за калиткой и улыбаются, и машут ему руками. Он, смущаясь, помахал в ответ и прибавил беззвучно, но от души:

— Храни вас Имлор.

Ему было грустно уезжать, но грусть скоро прошла. Солнце разгоняло тучи и светило Скаю в спину, тавик шагал споро, и с каждым шагом приближался Н'ганнэн-Тор. Мальчишки провожали их любопытными взглядами, встречные желали лёгкой дороги, а какой-то здоровый бородач с вилами в руках окликнул Умвела из-за ограды:

— Эй, дед! На ярмарку?

Умвел согласно крякнул в ответ.

— А мы до вечера и не управимся. Но смотри, нагоним вас по дороге, если будете так же тащиться!

Они раскачивались на телеге, а их длинные тени тянулись вдоль дорожных ухабов. Ирек долго молчал и только расчёсывал старую царапину на руке.

— А из Н’ганнэн-Тора ты куда потом? — спросил он наконец. — На Восток?

— Да.

— На войну? К отцу? Я сразу так подумал… Нет, ты не отвечай, просто… когда доберёшься… если там будут наши люди, в войске, отсюда, из Элирдера…

— Я не знаю точно…

— Ну я же и не точно. Вдруг. Вдруг… ты и моего отца встретишь…

Скай улыбнулся.

— Скажи хоть, как его имя.

— Рист Рысий Шаг, — заторопился Ирек. — Ты его сразу узнаешь, у него глаза такие жёлтые, как у кошки, и на левой руке вот так пальца нет. Если встретишь кого из наших мест, ты спроси, его тут все знают…

— Ладно. Если встречу его, скажу, что тебя видел.

— Ага. И что… ну, что всё хорошо у нас. Матушка больше по ночам не плачет, и Веснушка с весны не болела, и дядя Йокт уже меньше мне уши дерёт…

— Ладно, я скажу ему.

Они тем временем выехали на окраину городка, а теперь и крайние дворы остались позади. Теперь по обе стороны пестрели поля.

— Ну, вон уже и стену видно, — вздохнул Ирек. — Пора мне.

Он замешкался, будто не знал, что ещё сказать.

— Ну, прощай, Вейтар. Может, свидимся ещё.

Ирек спрыгнул в дорожную грязь. Неуклюжий и очень печальный. Скай колебался одно биение сердца, потом прыгнул следом. Зажатый в руке белый плащ потянулся за ним. Скай встряхнул его в воздухе и накинул изумлённому Иреку на плечи.

— Свидимся. Обещаю.

Скай пожал ему руку, догнал телегу, взобрался на ходу. Уселся поудобнее рядом с сумкой, откинулся на пузатые тыквы и счастливо вздохнул. Тавик бодро зарысил под гору, а когда телега поднялась на следующий холм, Элирдера уже не было видно: и позади, и впереди была только тряская слякотная дорога.

Ехать на телеге ему понравилось. Конечно, бросает из стороны в сторону на каждом ухабе, но всё лучше, чем тащиться пешком по грязище. Хочешь — ногами болтай, хочешь — лежи на облака смотри, а вокруг простор, и мысли от этого простора бегут неторопливо и мирно, и о дурном не думается.

К вечеру ощутимо похолодало, и Скай про себя помянул добром родных Ирека и перешитую поддёвку. Телега съехала на обочину, на высокое сухое место, к редкой рощице. Пока Умвел распрягал тавика, Скай, радуясь возможности размять ноги, сходил за хворостом. Потом они уселись у костра, и Умвел достал из холщового мешка горшок с остывшей кашей, а Скай — мясной пирог, который дала ему с собой Лайяр. Спать они улеглись сытые и довольные жизнью.

* * *

Следующее утро было зябкое. Под серым бессолнечным небом дорога выглядела неряшливой и унылой.

Скай помог Умвелу запрячь тавика и приготовился опять разлечься на тыквах, но старик сказал:

— И чего тебе там позади куковать? Садись ко мне.

Скай с радостью забрался на облучок. Умвел поцокал языком, шевельнул слегка вожжами, и тавик послушно зашагал вперёд.

— Смотрю, с упряжью ты умеешь управляться. Что, дома-то тавики в хозяйстве есть?

— Тавиков — нет. Я только ёлайгов седлал, но сбруя похожая…

Умвел высоко поднял колючие брови.

— Ёлайгов? Ишь ты. В наших краях их отродясь не держали. На что? Прожорливые, а поле на них не вспашешь.

— Это точно, — усмехнулся Скай, представляя, как запрягает Злыдня в плуг.

— Откуда ты, говоришь?

— Из Фир-энм-Хайта.

— Ого… Я-то, ишь, теперь дальше Лайярина не езжу, ну вот разве что ярмарка там, как нынче... Это по молодости я и в храм хаживал, в горы к аррхаритам. Бывал ты там?

Скай покачал головой.

— Высоченные они, парень, ой — костей не соберёшь, только оступись... А на юге вот не пришлось мне побывать. Как у вас там? Тоже уборка, поди? Большое у вас поле-то?

— У нас совсем никакого поля нет, — улыбнулся Скай. — У нас земля такая — трудная, потому что море рядом. Вот на равнинах — там всё что хочешь растёт.

Если Проклятые землю не изгадят, конечно, своей поганой кровью, подумал он про себя.