— А насколько Нархант живут дольше нас? — спросил Скай, помедлив. — Может... может это быть правдой? Что она ещё жива? До сих пор я слышал про Нархант только сказки, но... мост. И остров...

— Мост и остров, о да, — медленно повторил Колдун. — И я встречал людей, которые клянутся, что видели, как горит по ночам маяк у здешних берегов. А ведь тут и жилья-то нет… Но знаешь что, Вейтар? Довольно с меня сказок. Сегодня мы всё увидим собственными глазами. Помоги мне встать.

Скай подставил ему плечо, и они вместе подошли к обрыву. Колдун стоял на ногах нетвёрдо, но его лицо заострилось, затвердело в одном усилии, и глаза смотрели не отрываясь на угрюмый остров.

— Крепче держи меня за руку. Надеюсь, заклятие выйдет достаточно сильным.

— А если недостаточно? — живо спросил Скай.

— О, полагаю, тогда наши кости ещё долго будут лежать вон там, среди обломков моста, — ответил Колдун беспечно. — Ну, ты готов?

Скай не был готов. Совсем. Обломки моста в пропасти притягивали его взгляд, и кишки будто смёрзлись от страха.

— Я готов.

— Чудесно.

Колдун глубоко вздохнул и произнёс медленно, нараспев те же слова, что и у логова Змея:

— Вэур-гем онн’э, эстэна-гем тор’ре, ланнд’а-гем Торреддене — ланвэ!

И, как в прошлый раз, не успел Скай глазом моргнуть, а они уже стояли посреди незнакомой площади. Под ногами их были те же белые плиты, что и на берегу, а в шесть сторон расходились улицы с домами, только совершенно не такие, как в Фир-энм-Хайте. Дома здесь были из того же белого камня, а некоторые высечены прямо в скале. В несколько ярусов поднимались белые улицы, и широкие ступени вели к крепости, красивой, каким в воображении Ская мог быть только королевский дворец. Над утёсами торчали неотличимые от них дозорные башни. Город словно стоял на дне глубокой каменной чаши, окружённый серыми скалами со всех сторон. Скай в жизни не видел ничего более чудесного.

И более печального. Город был так тих, что казался видением. Белые башни покрылись мхом, ветер нанёс серого песка на плоские крыши, жёсткий вьюнок оплёл каменные перила лестниц. Не развевалось ни одного знамени на крепостном шпиле, уныло высился маяк на утёсе, никем не зажжённый. И ни единой живой души не видно, кроме ласточек, со свистом мелькающих в вышине.

Больше Скай не успел ничего разглядеть: Колдун рядом с ним зашатался и упал на землю.

— Колдун!

Скай не без труда перевернул его на спину. Колдун был жив, но дышал едва заметно. Лицо у него было холодное как лёд и безмятежное, как у спящего. Скай потряс его за плечо, сперва осторожно, помня о ране, потом сильнее.

— Колдун! Эй! Что с тобой?

Колдун лежал без движения, такой же белый, как камни вокруг, если бы не чернота, стебельками оплетающая шею.

Скай прижал дрожащие руки к коленям. Колдун меня не слышит, подумал он, до боли закусив губу. Без толку вопить.

А что, если он умрёт? Прямо сейчас. Перестанет дышать. Что мне тогда делать?

Что мне сейчас делать? Как ему помочь? Он твердил, что мы должны добраться до Сокрытой Гавани — ну вот, мы добрались. И какой в этом толк, если он сейчас умрёт? Если отсюда нельзя выбраться иначе, чем колдовством...

Ская бросило в жар. Он изо всех сил прижал кулак к потному лбу. Думай же, велел он себе. Не скули от страха — думай! Нужно, чтобы он очнулся, хотя бы на минуту... Если он сможет снова перенести нас в Фир-энм-Хайт… Я могу сказать за него, что положено, я запомнил слова! Я могу попробовать!

— Колдун, — позвал Скай отчаянно и встряхнул Колдуна что было сил. — Колдун, очнись! Очнись, пожалуйста!

— Не буди его.

Скай вскочил, выхватывая из ножен меч.

Перед ним стояла женщина, высокая, выше Колдуна. И очень красивая, если не считать того, что её лицо было бесцветно и бесстрастно, как камень, и глаза смотрели будто издалека. Платье на ней было длинное, тоже белое, не такое, какие носят в Фир-энм-Хайте. Оно всё истрепалось от времени, и затейливые золотистые узоры на рукавах и вороте поблёкли до неразличимости.

Скай испугался не на шутку. Он кожей чувствовал исходящую от женщины, несмотря на внешнюю хрупкость, грозную силу. Как от здоровяка Хвата, когда он выходит против тебя на ристалище и ты сразу понимаешь, что придётся несладко. Нет, древнее — как от пленного Змея на туманной прогалине...

Но камень под сартой запульсировал ласковым теплом, будто говорил: успокойся. Тяжело дыша, Скай опустил меч.

— Пусть он поспит, — продолжала женщина мягко. — Он очень устал.

— Он правда спит?

— Да. Очень крепко.

— Ты поможешь мне его разбудить, госпожа? Пожалуйста.

— Мне бы не хотелось этого делать. В Сокрытой Гавани он может проспать сколько угодно, но он слишком устал. Боюсь, он умрёт, как только откроет глаза.

Сердце у Ская пропустило удар.

— Что? Умрёт, как только… почему?

— Его ранили не обычным клинком, — печально сказала женщина и подошла ближе. — Этот клинок, подобно камню, который ты носишь на шее, Проклятый принёс из Тишины. Такое оружие для многих людей смертельно. Видишь? — она указала на лицо Колдуна, где под кожей проступили прожилки пакостной черноты. — Это Тишина вошла в его кровь и теперь его убивает.

— Он знал об этом, да?

— Я полагаю, он знал. Он боролся сколько мог.

— Почему он ничего не сказал мне?

— Ты ничем бы не смог помочь ему. Ты и теперь не можешь.

У Ская было такое чувство, будто дно уходит из-под ног и горькая морская вода накрывает с головой.

— Но как же… Что мне теперь делать? Что мне... без него...

Женщина обратила на него пристальный взгляд. Казалось, что из глубины её глаз исходит мягкий свет.

— Ты волен делать что пожелаешь, дитя.

— Я ничего не желаю, — запротестовал Скай и поразился тому, насколько беспомощным и несчастным звучит его голос. — Я ведь его ученик. Он дал мне Имя. Меня изгнали из города. Куда мне теперь идти? Что мне делать без Колдуна?..

Он ещё не договорил, а уже возненавидел себя за этот жалкий лепет.

— Как его вылечить? — спросил он, стиснув рукоять бесполезного меча. — Скажи мне! Должен быть способ!

— Я не знаю такого способа.

— Ты лжёшь! — рявкнул Скай. — Кому ещё знать, если не тебе? Наверняка ему можно помочь вашим… колдовством! Должно же быть какое-нибудь… заклятье! зелье! хоть что-то! А если ваше колдовство этого не может — да что оно может вообще? На что оно вообще нужно, если им легко только убивать!..

Эхо от его криков заметалось между домами. Ему показалось, что женщина вот-вот улыбнётся, но её лицо не изменилось.

— Я не знаю такого колдовства, — повторила она хладнокровно. — Но, возможно, есть люди, которые знают.

Ярость разом прошла, и надежда затрепетала внутри, как крохотная птичка.

— Ему можно помочь?

— Возможно. Мне открыто не всё.

Но Скай отмахнулся от этих слов. Колдуна можно спасти, думал он. Я смогу его спасти.

— Что я должен делать? — спросил он нетерпеливо и убрал меч в ножны.

— Иди в Канойдин с белыми стенами. Но спешкой ты не поправишь дела, дитя, а лишь сделаешь себе хуже. Отдохни здесь, в Гавани, где тебе ничто не грозит. А утром я укажу тебе дорогу.

* * *

В огромном одичалом саду перед крепостью Скай наломал веток и, сбежав по лестницам на площадь, отнёс их в ближайший дом. Дом был очень светлый и совсем пустой, без двери, сверху донизу увитый плющом. Скай разложил ветки под окном и постоял, дивясь здешней тишине. Потом, очень медленно, с великим трудом, он затащил в дом Колдуна и уложил на ветки. Накрыл его плащом, прислонил к стене его посох, положил рядом его сумку и наконец перевёл дух.